Дмитрий Силлов - Закон свободы
– Хрен тебе, солнышко, – улыбнулся я. – Теперь ты пойдешь впереди. Увидишь аномалию – прыгай в нее, и будет тебе счастье. А мне хоть какая‑то польза.
– Не пойду я никуда!
– Хорошо, сиди здесь, – кивнул я. – Как я понимаю, это охотничья территория крупного ктулху. Причем, возможно, не одного, а целого клана. То есть, до вечера кто‑то из них сюда точно наведается.
Касси встала на ноги. Ее качнуло, но она устояла на ногах.
– Пошел ты. Я возвращаюсь в группировку.
– Вперед, – сказал я, один за другим зашвыривая в ближайшее болото два лишних автомата. – Думаю, гетман тебе сильно обрадуется. Что делают в «Воле» с теми, кто не выполнил задание и бросил товарищей на погибель? На арену выводят? Или по кругу пускают? Кстати, забыл спросить – гетман в курсе, что твоего отца, владельца крупного бара, больше нет в живых? Ведь это благодаря его связям тебя взяли бойцом в «Волю», не так ли?
– При чем тут это? – недоуменно уставилась на меня Касси.
– Просто я в курсе, что делают «вольные» с красивыми девчонками, которых им удается захватить, – ответил я. – Особенно – со «всадницами». В свое время я лично отбил у этих отморозков Сорок Пятую. Исходя из чего второй вопрос: они знают, что ты была «всадницей»? Подозреваю, что знают, просто не хотят портить отношения с владельцем «Янова». Но поскольку того владельца более нет, упокой его Зона…
– Лучше б я сдохла, – простонала Касси. – Блин, почему тебя ктулху не сожрал, а?
– Подозреваю потому, что во мне с некоторых пор течет кровь его племени, – на полном серьезе сказал я. – Там, на вашей арене, Син с Копилкой накидали мне в разорванное брюхо отрезанных щупалец ктулху, чтоб «синей панацее» было из чего сформировать новую требуху. И, как я понимаю, теперь эти кровопийцы держат меня за своего. По запаху различают что ли…
– Охренеть, – простонала Касси. – Он еще и наполовину ктулху.
И, покачиваясь, пошла по направлению к лесу. Что ни говори, приятное зрелище, фигура у этой стервы была просто зашибись, что спереди, что сзади. Похоже, жизнь немного стала налаживаться. Я закинул за спину рюкзак и автомат, второй взял на изготовку и пошел следом за «всадницей»… Или за «вольной»? Зона ее знает, кто она теперь. Впрочем, того, кто идет впереди, промеривая собой аномалии, на зараженных землях зовут «отмычками». Стало быть, можно считать, что со статусом красавицы все ясно.
Кстати, похоже, я стал приноравливаться к тому, чтобы держать автомат левой. Предплечье правой – как подпорка, плюс ремень если правильно перекинуть, так вообще зашибись. Да и, честно говоря, самочувствие стало потихоньку налаживаться. Возможно, и правда плоть ктулху, интегрированная в меня, прибавила здоровья. А может компенсаторные силы включились. Или впереди шел нехилый стимул для выброса тестостерона, который, как известно, подхлестывает организм на подвиги. Ну и только что вколотый неизвестный «Стим», само собой, не нужно списывать со счетов. В общем, так или иначе, но факт – вещь упрямая. Шагалось мне довольно легко. Может, еще и потому, что гораздо приятнее быть хозяином самому себе, нежели ведомым кем‑то на верную смерть. Вот когда сам идешь ей прямо в пасть – это же совершенно другое дело!
Мы вошли в лес, где даже средь бела дня царил густой полумрак. Жуткое зрелище. Покореженные радиацией деревья обступали нас, словно толпа зомби, гниющих заживо. Лишь местами покрывали этих дендроуродов клочья облезлой коры, похожие на лохмотья кожи, чудом сохранившиеся на облученном, умирающем теле. Узловатые ветви, лишенные листвы, напоминали руки, обезображенные чудовищными мутациями. Из земли то тут, то там торчали мощные корни, словно спины огромных змей, затаившихся для атаки.
Сыро в таком лесу, мертвом – и одновременно живущем, как живут в Зоне трупы, таскающиеся по зараженной земле. Тоскливо. Гнилью, плесенью и сыростью тянет отовсюду, отчего минут через пять голова становится тяжелой, словно чугунный колокол. Правильно. Деревьям самой природой положено генерировать кислород, а эти уроды только и делают, что сосут соки из зараженной земли да пережигают здоровый воздух для поддержания своей призрачной жизни. Причем здесь на меня с новой силой навалилось ощущение, что за мной наблюдают чьи‑то внимательные глаза. Но как я ни вглядывался в густые переплетения ветвей и заросли кустов, разглядеть никого не смог.
Касси невольно замедлила шаг.
– Блин… Всякое в Зоне видела, но тут прям реально как в могиле.
– Гетману своему спасибо скажи, – хмыкнул я. – Вернее, его разведке, которая донесла, что из этого леса прут на вашу базу лысые камикадзе. Правда, до сих пор в толк не возьму, что он рассчитывал в этом лесу найти.
– Главное, чтоб мы тут свою смерть не нашли, – проговорила девушка. – Нехорошее у меня предчувствие.
– Ты ж вроде больше по прошлому ментальный специалист, – заметил я. – Помню, впечатляет.
Она метнула на меня непонимающий взгляд. Ну да, я опять забыл, что благодаря артефакту «второе сердце» переместился через время, и теперь мы с «всадницей», получается, почти не знакомы.
Впрочем, вскоре мне стало не до воспоминаний о прошлом, которого как бы и не было. Потому что впереди послышался треск ветвей, сопровождавшийся порыкиванием, в котором явно слышались человеческие нотки. Что бы это могло быть? Неужто…
Внезапно треск и порыкивание сменились ревом, в котором смешались одновременно ненависть, боль и… удивление. Следом раздались чавкающие звуки ударов. Впереди кто‑то яростно и увлеченно дрался.
– Обойдем? – предложила Касси.
Разумно, не поспоришь. Но, во‑первых, мы с ней шли по едва заметной тропе, виляющей между деревьями. И на этот раз моя сталкерская чуйка подсказывала, что сходить с той тропы не стоит. А, во‑вторых, мне было интересно, чей же это странно знакомый рык я услышал.
– Давай прямо, – тихо сказал я, легонько ткнув девушку автоматным стволом в упругую ягодицу.
Она бросил на меня красноречивый взгляд, прошипела сквозь зубы «чтоб ты сдох!», но ослушаться не посмела. И это правильно. Пристрелить я ее, может, и не пристрелю, но прикладом если что отоварю за милую душу. Да, я помню, что женщин бить нехорошо. Но когда эта женщина ни разу не слабое существо, а коварный и расчетливый убийца, то в моем моральном кодексе сразу образуется исключение из общего правила.
Мы шли осторожно, крадучись, пока впереди не обозначился просвет между деревьями. Поляна… Скрываясь за покореженными стволами, мы осторожно высунулись – и замерли.
На поляне шел натуральный бой. Огромное, волосатое, человекоподобное существо с обезьяньей мордой лупило по воздуху узловатой корягой, заменяющей ему дубину. Хотя нет, не совсем по воздуху… Вокруг существа быстро мелькали… кровавые раны, нанесенные, по ходу, той самой дубиной, усеянной сучками и острыми щепками, оставшимися от грубо отломанных веток. И не надо быть семи пядей во лбу, дабы догадаться, что это за раны, и кому они принадлежат.
