А отличники сдохли первыми – 3: снова в школу (СИ) - Рентон Рик

— Бля… — Он снова оглянулся по сторонам. — Ты чё-нить слышал?

Прежде чем возмутиться, коренастый усач раздвинул улыбку до ушей. Но снова быстро спохватился:

— Да бля чё ты, ёпт… — Щетинистая верхняя губа презрительно сморщилась, когда взгляд усача упал на нож в руке приятеля. — Ссышь шоль?

Мгновенно перестав теребить вторую лямку, Диса тут же скинул наплечную сумку на асфальт:

— Давай токо быром! Смотри, пак может быть вскрыт! — Вжикнув самой большой молнией, пацан тут же принялся вышвыривать наружу какое-то тряпьё. — Бля, а мож даже какой блокнот тут или карта ваще…

— Тогда это, наверное, в кармане надо смотреть… — Посоветовал Сыч, осторожно шагнув к приятелю чуть ближе. — Вон спереди, вроде есть. На ремне…

— Ага! — Попытавшись поддеть застёжку ножом, Диса довольно быстро убедился в том, что затянутый ремень можно расстегнуть только двумя руками. И, недолго думая, положил нож на землю…

— Х-ха! — Прыгнув коленом вперёд, Сыч не просто ударил, а прямо таки вонзил его в зубы неосторожного приятеля.

Опрокинувшись на спину, Диса успел лишь неловко взмахнуть руками, когда мелкий гопник подлетел ещё ближе, хватая по пути нож с земли. И, оказавшись на нервном пацане сверху, Сыч принялся шинковать его бок, словно швейная машинка:

— Чвак-чвак-чвак-чвак…

Ни один из пацанов при этом ни издавал ни звука, кроме напряжённого сопения или мычания. И если бы я видел эту сцену немного с другого ракурса, мне бы показалось, что нравы в их тесном мужском коллективе уже далеко зашли не только в плане приёма пищи… Да. Пожалуй, эта сцена была бы не менее отвратительной. Хоть и менее жестокой.

«…Любопытное зрелище, не правда ли…»

Когда несчастный Диса всё-таки испустил дух от обильной кровопотери, Сыч медленно с него слез. Сопя и чертыхаясь, он выпрямился, вытер нож о штанину и упёрся затылком в мой локоть.

— Обидно, да? — Мои слова были последним, что он услышал, прежде чем его мозг потерял связь с остальным телом.

Выпустив обмякшее тело пацана из рук, я подобрал нож, поймал блестящим лезвием солнечного зайчика и направил его в несколько кустов, за которыми прятался бы сам.

Мои юные приятели сидели за третьим:

— Чисто? — Первым делом спросила Белла, подбежав поближе. — Там впереди ещё кто-нибудь есть, не видел?

— Следы есть, самих не видел. Скорее всего, жоры. Очень неаккуратно шли. Но не факт. — Я осмотрел нож. Дешёвая китайская нержавейка. Своё дело ещё делает, но томаты уже нормально не порежешь.

— Ой-ё… — Приблизившись к нам, Рикардо притормозил, глядя на свежие трупы. — Они мёртвые?

— Как рокнролл. — Я перевернул тело Сыча и оттащил его чуть в сторону от лужи крови Дисы. И шагнув обратно к тощему гопнику, обернулся к подросткам. — Я собираюсь купить нам время. Но для этого тут нужно соорудить гораздо менее приятную сцену…

— И? — Заинтересованно приподнял бровь юный музыкант.

— Не ту сцену, о которой ты мечтаешь. — Белла схватила его за руку и, потянув вперёд по дороге следом за собой, бросила мне через плечо. — Догоняй потом!

— Так точно, товарищ Белка…

Глава 16

Последние метры

Сунув лезвие межу зубов, я разжал остывающие челюсти, положил в синеющий рот отрезок кишечника Дисы и закрыл пасть мёртвого усача обратно. И, шагнув к нашинкованному гопнику, чуть шире раскрыл разрезанный на всю длину живот. При этом голова пацана немного качнулась, глянув в низкое северное небо с какой-то мудрой тоской. Словно в тот момент, когда его собственный кореш пускал приятелю кровь, Диса осознал какую-то простую, но очень глубокую истину. И, если сейчас чем-нибудь прикрыть вогнутые внутрь от удара коленом зубы, его можно было даже назвать симпатичным интеллигентным парнем…

Критически осмотрев сооружённую картину ещё разок, я решил, что сцена пожирания потрохов вышла достаточно натуральной. И, сложив нож в карман, наступил в лужу, натёкшую из распотрошённого пацана.

Пока подошвы как следует пропитывались коктейлем из крови и дерьма, в голове возник вопрос о том, почему меня до сих пор не стошнило. Должно быть, я и вправду был привычен к подобному занятию. Либо наш недавний черничный перекус представлялся моему истощённому организму слишком ценной добычей, чтобы избавляться от неё так легко. В любом случае, я был ему благодарен.

Шагнув из лужи в сторону моста, я тщательно перенёс вес с пятки на носок — так, что бы кровавые отпечатки на асфальте получались полными, а так же достаточно длинными и широкими. Ведь, согласно пацанским страшным историям, мой рост должен составлять не менее двух с половиной метров.

Быстренько запихнув обратно в рюкзак Бугра всё, что успел вытащить Диса, я накинул его на плечо. И, стараясь делать шаги подлиннее, двинулся следом за моими юными приятелями. А как только обувь перестала оставлять жуткие отпечатки, немного ускорился.

— Рик! — Светло-каштановая чёлка мелькнула снизу — среди бурых камышей, которыми заросли пешеходные спуски с трассы. — Мы тут!

— Мимо меня никто не проходил. А у вас как дела?

— Только жоры. — Белла выскочила из укрытия первой и вприпрыжку поскакала по лестнице наверх. Быстро поднявшись, она натолкнулась взглядом на мою окровавленную обувь. — Ты чего их там, растоптал что ли?

— Если только морально. — Я помог девчонке перебраться через отбойник и прищурился в сторону проломленных судном конструкций. — А рядом с кораблём что-нибудь происходит?

— Не, там тоже ещё никого, я посмотрел! — Рикардо, поднимаясь следом, похлопал по карману с прицелом. — Или не ещё, а уже… Только отсюда не видно, как там можно внутрь забраться…

— А это нам щас, может быть, покажут… — Девчонка указала мне за спину.

Обернувшись, я тоже сразу заметил невдалеке пару человеческих фигур, бредущих по колено в воде к склону дорожной насыпи. Следы седины в их колтунах не оставляла сомнений в том, что это взрослые.

Не обращая внимания ни на камыши, ни на кочки, заражённые, похоже, следовали к той же цели, что и мы. Медленно, но верно подбираясь к лестнице на противоположной стороне автомобильной эстакады, жоры время от времени поглядывали в сторону контейнеровоза.

— Там, наверное, тоже какое-то радио работает, да? — Чернокожий паренёк тоже перебрался через отбойник, позвякивая гитарой. — А то едой-то вроде оттуда не пахнет…

— Это тебе, может, не пахнет! — Голос Беллы прозвучал как-то глухо. И, обернувшись на неё обратно, я увидел, что девчонка прикрыла себе рот рукой. — У тебя вон весь язык синий! Смотри, не дыши на них!

— Ну есть-то хочется… — Паренёк с виноватым видом покосился на оттопыренные карманы собственной куртки, наполненные пакетиками с торопливо собранными ягодами.

— Все закрыл?

— Ну конечно… — Рикардо тоже торопливо прикрыл рот, как только глянул мне за спину.

Там седоватая парочка уже успела подняться по бетонной лестнице. Но, лишь равнодушно скользнув по нам расфокусированными взглядами, оба жоры мерно потопали по пешеходной части широкого моста в сторону места крушения.

Убедившись, что кроме нас пятерых рядом пока никого не видно, мы пошли следом. В то же время, стараясь не высовываться и всегда держаться подветренной стороны. И я невольно начал сравнивать состояние наших новых проводников со своим собственным.

Одежда — какие-то выгоревшие на солнце комбинезоны непонятного цвета — точно такие же ветхие и грязные, как мой свитер и джинсы. Тоже на размер больше. Бледные впалые щёки на обветренных лицах. Спутанные волосы, как и у меня — легче сбрить, чем отмыть…

Точно. Вот что меня смущает…

— Ты чего творишь⁈ — Сразу после того как я поравнялся с жорами и дотянулся до лица одного из мужчин, Белла умудрилась одновременно широко раскрыть глаза и нахмуриться.

— Небольшой эксперимент… — Когда я провёл пальцем по короткой щетине на впалой щеке жоры, тот не обратил на это ни малейшего внимания.

— Ну и что выяснил? — Проследив за моими движениями, девчонка заинтересованно приподняла бровь.