Кровавая стая (СИ) - Смородин Павел

— Спасибо, что дали дослушать. Вы что-то хотели, Херриет? — произнес он тихо и слегка медлительно, так что у интенданта невольно руки покрылись гусиной кожей. Когда полковник хотел, он одним своим видом мог вселить страх в любого. Это определенно талант — вселять страх одним своим только видом.

— Прошу прощения, господин полковник, — Сэм нервно сглотнул, подбирая слова, но в ответ последовал только короткий знак, чтобы он прекратил ненужную вежливость и переходил сразу к делу, так что он продолжил: — Вы просили сообщить, когда ваш сын...

— Капитан Кроули, — поправил Людоед и недовольно взглянул на помощника. Тот же поспешил исправить собственную оплошность:

— Когда капитан Кроули прибудет.

— И?

— Он будет на территории через двадцать минут.

— Хорошо, встретьте его и проводите сюда.

— Есть.

— Сержант, идете один без сопровождения и тащите его сюда, чем меньше народа увидит, тем лучше.

— Разрешите выполнять?

— Все. Выполняйте.

Людоед медленно покрутил стакан в руке. Пара кубиков льда тихонько звякнули о стекло, и в полной тишине кабинета этот звук уподобился грому. Денек, конечно, выдался отвратным. Джеймс отхлебнул едва ли не половину. Виски разошелся по телу волной приятного мягкого тепла.

Первые сутки выдались смешанными по результатам. В первом же бою он смог хорошенько потрепать этих сандарских ублюдков — «Шестой корпус», вот только вкус победы отчетливо отдавал вкусом тлена.

Маркус вошел в кабинет в сопровождении Херриета через полчаса.

Полковник смерил сына коротким оценивающим взглядом. По виду, за сутки ему хорошенько досталось: лицо было разукрашено парой весьма крупных синяков, а один глаз был заклеен небольшой повязкой. Несмотря на это, мальчишка держался вполне уверенно.

Полковник медленно поднялся и подошел к вошедшим. Возле сына он остановился и строго на него взглянул.

— Вас кто-то видел?

— Нет, сэр, — ответил интендант, а затем пояснил, — я хорошо понял ваш приказ. Мы проехали через объездную дорогу.

— Хорошо. Сержант, вы свободны, — произнес Кроули спокойно, так что Херриет едва ли не выдохнул с облегчением.

Повторять полковнику два раза не пришлось. Буквально через несколько секунд кроме них с сыном никого не осталось. Мальчишка как-то разом утратил все свое спокойствие и стал перепуганным до ужаса.

— Говори, — приказал Джим сыну.

— Э... — тот замялся, — мы нашли и добили отряд сандарцев. Все, как ты велел.

— Да? Как я велел?

— Д-да...

— Я, кажется говорил тебе, чтобы ты не лез на рожон. Еще я говорил, что девка будет прорываться с боем. Забыл?

— Э... нет.

Голос Джеймса стал тихим и вкрадчивым, он был словно тигр, который затаился и готовился к прыжку. Но вот сейчас момент настал.

— То есть у тебя был план. Я прав?

— Э...

— Скольких ты потерял?

— Пап.

— Число?

— Папа.

— Ты думаешь, я не знаю? — Джеймс буквально взорвался. — Ты что, говнюк, решил, что я ни хера не понимаю? Тебе дали самое просто задание.

Маркус даже не успел закрыться. Пощечина прилетела так быстро и так внезапно, что он просто не устоял на ногах. Один короткий удар повалил его на пол. Таким он отца не видел давно, наверное, с самой смерти мамы. Сейчас отец был не просто злым, а в настоящей ярости.

— Весь взвод! — удар сапога выбил из парня буквально весь воздух.

— Папа, не надо!

— Ах не надо? Девятнадцать человек! Ты, угробил девятнадцать подготовленных и опытных бойцов. Мудак ты тупой! Ты хоть знаешь, каких денег ты мне стоила твоя тупость?

Маркус не знал. Даже не думал об этом.

— Сорок гребанных миллионов. Сорок. Миллионов. Талеров.

Каждое слово Людоед сопровождал резким ударом сапога в живот, голову или грудь. Удары сыпались с такой частотой, что лежащий и вертящийся Маркус просто не успевал закрываться. У него что-то треснуло в ребрах. Поврежденная рука вспыхнула резкой болью и тут же утратила чувствительность, словно ее и вовсе не было. Носок сапога прилетел в губы, превратив их в окровавленное месиво. По полу застучали тяжелые густые капли крови.

Маркус уже не мог оправдываться, а только крутился, уклоняясь от града ударов, и выл. В ответ следовала только ругань и отборный мат. Людоед даже не собирался останавливаться. Господь свидетель — он сделал все, чтобы вырастить своих детей достойными командирами... вот только получилось что получилось.

Очередной удар отправил Маркуса в нокаут.

По внутренним часам он пролежал на холодном жестком полу три вечности подряд. Разбитые губы распухли и не смыкались. Кроме того острый носок сапога буквально разорвал уголок рта, превратив аккуратную, почти женственную губу в рваную рану, из которой на пол уже прилично натекло.

Отец сидел в своем кресле и пил. Заметив, что сын очнулся, он указал на соседнее кресло.

— Садись, — приказал полковник и капитан подчинился.

Превозмогая боль во всем теле Маркус прошел к указанному месту и сел.

— По всем понятиям я должен был бы тебя расстрелять, — Джеймс говорил мертвым безэмоциональным голосом. — Списать в тыл тебя нельзя, выгнать с позором — тоже. Либо расстрел, либо ранение.

— Пап.

— Замолкни. Слышать твое «пап» не могу. Тебя и так считают в роте золотым мальчиком. И любой твой косяк подрывает мой авторитет. Или ты об этом не знал?

Маркус молчал.

— Любой командир в этой чертовой роте спит и видит себя на моем месте. Каждый мнит себя стратегом, серым кардиналом. Чтоб их! Банка с пауками. У меня даже у сраного интенданта есть своя агентура в стане врага. Своя. Я до сегодняшнего косяка мог доверять только тебе. Только тебе, а ты, мудак даже девку в лесу поймать не можешь.

Отец сделал глоток виски, на мгновение прикрыл глаза и затем тяжело вздохнул.

— Как сильно тебе повредило глаз?

— Царапина.

— Кто об этом знает?

— Без понятия. Может фельдшер и «Шерцев», командир их.

— Понятно. — Людоед замер на пару секунд словно обдумывая что-то. Затем, определившись с выбором, он едва заметно кивнул сам себе и продолжил. — Тебя спишут на время по ранению глаза. Ты продолжал бой раненым и даже смог взять вражеского командира в плен. Все ясно?

— Но...

Вместо ответа старший Кроули только вытащил из чехла свой нож и положил перед сыном. Длинный изогнутый клинок блестел под желтоватым светом ламп дневного света.

— Виски притупит боль. Врач зайдет через двадцать минут, я уже приказал. Он поместит тебя в лазарете в камеру стазиса, и первой же машиной тебя переправят в ближайший госпиталь.

— Па-а-ап.

— Либо глаз, либо расстрел. Выбор за тобой.

— Папа, пожалуйста.

— Выбирай. А я пойду подчищать за тобой хвосты. Да разбираться с текущим бардаком.

Полковник вышел из кабинета и жестом на ходу приказал Херриету идти следом.

— Слушаю вас, господин полковник, — произнес Сэм пристраиваясь по левую руку от начальника.

— Поговорим в машине.

Вдвоем они быстро прошли двор и сели в командирский автомобиль. Старый добрый «Носорог» не раз спасал Людоеду жизнь. Первый раз, он точно помнил, это была санитарная вариация. Ему было двадцать, и он тогда еще был сержантом. Весь взвод тогда накрыло артиллерией, сто пятьдесят седьмой калибр отработал по ним, как на учениях. Выжили только четверо, и Джеймс в их числе. «Санитарка» неслась по разбитой дороге, подпрыгивая на ухабах, словно на трамплинах. Внутри все тряслось, прыгало, падало и звенело, но Джеймс полюбил эту машину.

Да и как ее можно было не полюбить — усиленная рама, форсированный движок на целый табун лошадей, бронированная капсула способна выдержать прямое попадание из переносного гранатомета. Мечта, а не машина.

Херриет занял водительское место, Кроули же по протоколу сел сзади.

— Куда прикажите? — произнес Сэм, когда машина тронулась.

— В командный штаб.

— До совещания...

— Я знаю, Сэм. У мня появились еще дела в центре контроля. Отвезешь меня сначала туда.