Рус Агишев - Зеленый фронт (СИ)
— Давай-ка, ты Сергей к той дуре железной, — выдал наконец-то старшина, поворачиваясь к соседу. — Постой там, да осмотрись… Я полезу в дом. Кажется бой тут был. Надо присмотреться!
Дальше пришлось ползти. Вроде было тихо вокруг, но, кто знает.
Дверь висела только на одной петле. Верхняя, массивная кованная железяка валялась здесь же. Правда ее вид на несколько секунд ввел старшину в ступор. Полоска металла, толщиной почти в палец, была скручена почти в спираль, а в нескольких местах и покрыта здоровенными щербинами.
— Сильно! — подивился Голованко, прихватывая кусок металла в котомку.
Сразу же за дверью начинался крохотный коридор, буквально пара метров. Лишь скрывшись с улицы, старшина вздохнул с облегчением. Теперь можно было не прятаться.
— Трохи пощарим тута, — пробормотал он, внимательно осматривая стены и пол. — Кто же ту был? Кто это у нас такой лихой?
С первых же шагов ему стало как-то неуютно.
— Что за кротовое гульбище такое? — вырвалось у него, когда нога вместо утоптанного пола погрузилась в земляную кашу. — Земля перерыта…
Нога погружалась почти по щиколотку, оставляя четкие следы сапог. Он с кряхтением наклонился и медленно погрузил пальцы в земляную пыль. Это оказалась не просто рыхлая и лишенная мельчайших комочков, а доведенная до порошкообразного состояния земля.
— Вот тебе на, подарок! — прошептал Голованко, когда переступил порог комнаты и горлом ощутил холодный метал. — Осторожней железкой тыкай, чай не скотина какая!
Даже в этой ситуации самообладание ему не изменило. Старшина был готов к чему-нибудь такому и поэтому осторожно вытянул вперед руку. Из полумрака за ним напряженно следило несколько фигур. По крайней мере он точно видел два силуэта… Ладонь перевернулась. Пальцы сжимали последний довод разведчика — лимонку!
— Сдай-ка назад, Абай! — негромко произнес кто-то спереди и от шеи убрали нож. — Не похож он на немца то! Слышь, человек, не спеши… Давай спокойно поговорим. Вижу, что и тебе не с руки шуметь сейчас! Садись сюда…
После этих слов старшина с шумом выдохнул воздух и медленно убрал руку назад. Глаза начали привыкать к полумраку: фигуры людей приобрели объем, четкость… Всего в комнате оказалось трое человек, не считая его самого.
— А почему не поговорить с добрыми людьми? — жизнь его уже давно научила быть вежливым в любой ситуации. — Только точно с добрыми? А?
В ответ усмехнулся высокий мужчина, потирая заросший подбородок. Еле слышно хихикнул его сосед, нескладный полный здоровяк. Лишь третий, невысокий заросший по самые брови, человек не проронил ни слова. Он все также невозмутимо следил за старшиной.
— Конечно с добрыми! — проговорил высокий. — Разве может быть солдат Красной Армии быть злым человеком?! Так ведь Абай?
— Точно командир, — нарушил молчание третий, медленно перебираясь к окну. — В Красной Армии нет злых людей.
34
Лес лихорадило… Огромный организм, состоявший из миллионов и миллионов взаимосвязанных живых и неживых существ, продолжал болеть. Два антипода, две противоположности, рвали живое полотно леса на части, никак не желая стать единым целым!
Двое сошлись в болезненном сознании в кровавой битве, лишь исход которой мог решить судьбу каждого из них.
…Андрей воевал так, словно еще был жив и его руки сжимали обтертый приклад винтовки. Сменился враг! Поменялось поле боя! Лишь ярость, подпитываемая сметающей на своем пути ненавистью, бушевала в нем. «А-а-а-а-а-а-а-а-а! — снова и снова его губы кривились, извергая яростные крики. — В атаку! Вперед!». Оглушающие разрывы сносили крошечных, словно игрушечных, солдатиков в стороны. Воздух наполняли звенящие куски металла, с неистовостью дикого зверя искавшие себе жертву. «В атаку! — жажда крови переполняла его, заставляя судорожно метаться по пространству леса. — Убей! Убей! Убей!».
Сильный гнев заставлял его сжимать несуществующие кулаки, давить нереальных врагов… Пыльные сапоги в очередной раз с силой опускались на что-то мягкое и с хрустом раскалывали его. Снова удар! Серое пятно вдавилось в землю, скрежета металлом и костями… «На! Еще! Получи! — ощущение радости охватывало его с каждым новым ударом. — Да! Раздавлю! Получи!».
Одно сознание поглощало другое, отщипывая у него кусочек за кусочком и становясь от этого более сильным.
«Сколько же их? — ужасался Андрей в очередной раз выскакивая из казармы и бросаясь в самоубийственную атаку. — Почему же их так много?». Десятки шеренг ощерившихся солдат вновь и вновь поднимались из-за клубов дыма и мерно шагали на него. «Их же сотни, — бормотал он, перетаскивая свое тело в бойницу. — Сотни и сотни! Откуда же они берутся!». Высокие, с покрытыми жирной копотью лицами, солдаты были похожи на механические манекены, которые злая воля заставляла неутомимо передвигать пудовые сапоги вперед и вперед.
«Я не смогу! Не смогу! — шептали его губы и этот шепот медленно плыл вокруг него. — Я не могу! Никто не сможет!». Длинные пальцы, больше похожие на тонкие щупальца морского осьминога, скользили по прикладу винтовки. Непослушные, какие-то ватные, они бессильно падали вниз. «Они все ближе и ближе, — щерившие в улыбке пасти были рядом; ощущалось исходящее от них зловоние. — Давай же! Не выходит! — вслед за винтовкой на землю летит разорвавшийся подсумок, из которого золотой струйкой выскакивают патроны. — Стой!». «Ха-ха-ха-ха-ха! — дикий хохот разрывает пространство, вновь заставляя содрогаться его от ужаса. — Умри! Умри!».
Но второй был сильнее, гораздо сильнее. Его «я» было гораздо гибче и с легкостью отбрасывало все человеческое, стараясь как можно скорее врасти в лес. Его щупальца протянулись на многие километры вокруг, уподобляясь клоунским веревками исполинского паяца. С неимоверной скоростью они прорывались по веткам и корням деревьев, лоскуткам трав и кустарников, с каждой минутой вбирая в себя все больше и больше пространства.
«Быстрее, быстрее! Они уже во дворе! — гремел сильный голос. — Быстрее! В атаку! Вместе! За Родину! Все как один». В сотый раз Андрей, обдирая колено, вылетал из казармы и зарывался лицом в осколки кирпича. Снова, как раньше, окровавленный руками он начинал шарить вокруг себя, надеясь нащупать оружие. Взрывы! Крики ярости и боли! Дым режет глаза, тяжело дышать! Вот! Винтовка под рукой… Он медленно встает. Ноги подгибаются, трещат! «Надо идти, — шепчут непослушные губы. — Надо идти вперед, только вперед!». Спотыкаясь на воронках и кирпичных глыбах, Андрей несется вперед…
Это было не просто движение вперед или медленное наступление… Нет! Его безумный антипод расширялся всюду! Сознание бурной пеной захватывало не площади, а объемы. Он становился всеобъемлющим! Он был в деревьях, в воде, земле, воздухе… Кора начинала слушать и слышать, земляные зерна шептались друг с другом, по воздуху носились тонюсенькие паутинки корневых плетение… Сознание становилось вирусом, охватывавшим все и вся в геометрической прогрессии!
«Вот так, — штык хлюпаньем вошел в бежавшего на встречу солдата, который никак не хотел умирать. — А-а-а-а-а-а!». Скрюченные пальцы тянулись к его лицу. Раз за разом они почти доставали до носа, но мимо… «Сдохни! — рычал он, прижимая сапогом тело к земле. — Тварь!». Вот винтовка вновь направлена вперед, а штык блестит в лучах восходящего солнца и готов встреть очередного врага…
Но движение не может продолжаться вечно, несмотря на простирающиеся вокруг бесконечные пространства. Даже вирус требует определенных условий. В какой-то момент экспансия прекращается… Затухает и вирус начинает пожирать самого себя!
«Где я? — вокруг больше не было злополучной казармы и уже опостылевшие рожи в мышиной форме не мелькали перед глазами. — Что это такое?». Кругом была темнота… Он втягивал руки, но не мог разглядеть даже кончиков своих пальцев! «Ничего не видно! — бормотал он, оглядываясь то в одну, то в другую сторону. — Почему вокруг ничего нет!». Ноги бежали, отталкиваясь от чего-то похожего на землю. Андрей вновь и вновь протягивал руки вперед, надеясь хоть что-то выцепить. Однако пальцы снова ухватывали очередной кусок темноты, которая словно нежный шелк медленно скользила по пальцам.
Было страшно жутко… Куда-то снова бежать не было ни сил ни желания. Сильные руки опустились вдоль тела и плетями повисли вдоль плеч. «Андюша, сынок, — вдруг послышался далекий плач. — Где ты? Сыночек, мой миленький, отзовись…». Андрей вскочил на ноги и, забыв обо всем на свете, понесся на звук голоса. «Андрюша, скорее, — голос стал чуть ближе и немного сильнее. — Скорее беги ко мне! Тебе нельзя там оставаться! Андрюша!».
Темнота начала медленно отступать. Кое-где появились тени, из-за которых выплыли черно-белые фигуры. «Сыночек, — рыдал столь родной для него голос. — Где же ты?». Он побежал еще быстрее.
