Сергей Ковалев - Биотеррор
— Кто сказал?
— Да местные же. — Полицейский рассмеялся. — А вы думали, они ничем не интересуются? Нет, эти чудики их сильно занимают. Только вот парадокс — даже самым любопытным не удалось побывать в «Воробьиных полях».
— Не пускают?
Старший лейтенант развёл руками и ответил с некоторым недоумением:
— Да вроде как и не в этом дело. Странное дело. Все, с кем я разговаривал, хоть раз да собирались туда. По-соседски, так сказать. Но никто так и не дошел. Человек вспоминал о каком-то срочном деле или встречался с кем-то и откладывал визит на потом. А то и просто забывал, куда шел.
Полицейский замолчал.
Я снова пожал плечами и снял с забора куртку. Поверхность кожи была еще влажная, но главное — подкладка высохла.
— Вам не интересно?
— Нет.
— Хорошо. Ну, тогда просто отвезите меня в «Воробьиные поля». У меня там дело, а я второй день не могу дойти. Какое-то заколдованное место. Но вас-то оно пускает!
— Нет.
— Почему?
— У меня там тоже важное дело. А если я поеду с вами, меня тоже могут не пустить.
— Ну, ссадите меня, да вернетесь один. Речь идет о преступлении.
— Нет.
— Понятно. Моя хата с краю… Слезайте с мотоцикла.
Я вопросительно посмотрел на стража закона.
Полицейский зашел спереди и встал вплотную к переднему колесу.
— Слезайте, слезайте. Ваше лицо напоминает… ну, скажем, грабителя, на прошлой неделе обставившего ювелирный магазин в Норильске. Я вас задержу до выяснения личности.
Я слез с мотоцикла и шагнул к полицейскому, сжимая кулаки.
— Нападешь на полицейского? Серьезно?
Мы некоторое время мерили друг друга взглядами. На мой угрожающий полицейский отвечал нагло-веселым. И я сдался. Даже не потому, что бить представителя закона чревато неприятностями. Все можно было бы уладить потом через Мастера. Просто этот конкретный представитель закона мне понравился. Он не боялся. И не потому, что верил в свою неприкосновенность. Нет, просто считал себя правым и готов был доказывать это хотя бы и в драке. Учитывая, что старший лейтенант был на голову ниже меня и килограммов на десять легче, это вызывало уважение.
— Садись.
— О! Спасибо, добрый человек.
— Держись крепче. Второго шлема нет. Разложимся — мозги соскребать с дороги будешь сам.
— Никто не живет вечно.
Я хмыкнул, но с места тронулся осторожно. Не хватало еще и впрямь угробить этого типа. Да и до «Воробьиных полей» ехать всего ничего.
Если только нас пустят туда.
* * *— Это еще кто?
Ален подошел к окну и встал рядом с женщиной.
На окне была старомодная занавеска из тюля. Это как раз по Алену — никакой электроники, никаких тонких ненадежных технологий, но можно наблюдать за улицей, оставаясь незамеченным. У Данилы, правда, визор шлема может переключаться в режим сканирования. Но даже если он посмотрит на окно, то увидит лишь двух людей, которые стоят у окна и смотрят на улицу. Их лиц он не сможет различить — слишком большое расстояние для прибора.
— Полицейский.
— Я не слепая! Сама вижу, что полицейский!
— Да?
Розенблейд совершенно по-кошачьи фыркнула. Но на самом деле на Алена она не злилась. Напарник вовсе не иронизировал, а искренне удивился, зачем было спрашивать, если ответ очевиден. Смысл риторических вопросов для него непостижим.
— Надо выяснить, откуда этот тип взялся. Он может стать проблемой.
Ален кивнул и выжидающе уставился на женщину. Информационное обеспечение — обязанность напарницы. Он, конечно, тоже умеет собирать информацию, но потратит на поиск куда больше времени.
Розенблейд и сама это прекрасно знала. Она достала из рюкзака кофр. Присоединила к фотоаппарату телеобъектив, сделала несколько снимков полицейского. Слила их на коммуникатор. Лазейка в базу московской полиции у нее разведана и подготовлена давно. Через пару минут поиск выдал стопроцентное совпадение со снимками.
Старший лейтенант Колесников, Виктор Алимович. Тридцать два года, высшая школа… командировки… поощрения… взыскания — их больше.
Розенблейд быстро пролистала личное дело. Это интересная информация, но ее можно изучить и позже. Сейчас главное — узнать, что старший лейтенант Колесников забыл в Княжево.
АлисаСквозь дрему Алиса услышала мягкий рокот двигателя и поморщилась. Они же договорились, что Данила будет глушить свое вонючее чудовище на въезде в поселок и дальше толкать его руками. Как можно так нагло плевать на чужие традиции?
Она окончательно проснулась, села в кровати. Нахмурилась.
Раздражение, вызванное звуком мотора, удивило ее. Они действительно уговорились не оскорблять принципы обитателей экологической общины. Но это была всего лишь дань вежливости. И почему она подумала о мотоцикле Данилы «вонючее чудовище»? Ей ведь нравилась «кобра» — ее изящные обводы, ощущение сдерживаемой мощи. Нравилось ездить на ней…
Алису замутило от одной мысли о запахе сгоревшего бензина и раскаленного металла.
«Да что это с тобой? Уж не… да нет, откуда бы?»
С последним бойфрендом — впрочем, его правильнее было бы называть просто «боем», настолько инфантильным оказался солидный на вид мужчина сорока с лишним лет — они расстались полгода назад.
«Наверное, просто реакция желудка на натуральную пищу. А если уж быть честной перед собой — на обжорство».
Алиса вспомнила пирог, которым ее потчевала Радмила в обед и почувствовала, как рот наполнился слюной. Слои теста чередовались со слоями капустных листьев, а между ними — фарш из курятины с крошеным яйцом и жареным луком! Она собиралась съесть только маленький кусочек.
«А после обеда еще и спать завалилась, — запоздало укорила себя Алиса. — Ты отсюда уедешь толстым поросенком!»
«Да куда ты поедешь? — вкрадчиво спросил кто-то внутри. — Тебе ведь нигде не будет так хорошо, как здесь».
Все так, и место это ей нравилось все больше. Здесь она чувствовала себя дома. Даже не «как дома», а просто — дома. Похожее чувство, наверное, испытывает странник, за годы скитаний забывший кто он и откуда, случайно оказавшись в родных краях.
И возвращаться в Москву ее вовсе не тянуло.
Все здесь было хорошо, все устраивало. Если бы только не странный разговор с Радмилой. Алиса всегда с опаской относилась ко всяким «носителям истины», будь они традиционного вероисповедания, или принадлежали к какой-нибудь экзотической секте. А тут, похоже, весь поселок населен фанатиками.
Хорошо, что Данила вернулся! Его практичного суждения не хватало.
Алиса вышла в коридор, собираясь перехватить Данилу у двери в его комнату, но услышала, как он о чем-то говорит с хозяйкой гостиницы. Голос Радмилы звучал, как обычно, приветливо, но девушка уловила в нем растерянные и даже испуганные нотки. Потом раздался еще один голос — незнакомый, наполненный вкрадчивыми, опасными интонациями. Алиса в нерешительности замерла. Ей хотелось подобраться ближе, чтобы понять, о чем идет разговор. И в то же время незнакомый голос внушал ей страх. Осознав это, Алиса даже разозлилась.
«Да что такое? То на Данилу взъелась из-за пустяка, теперь непонятно чего испугалась! Ты становишься истеричкой».
Поправив волосы, она решительно направилась в холл.
Незнакомец оказался полицейским. К тому же, и не совсем незнакомцем. Алиса уже видела его в отделение полиции. Это был тот самый полицейский, который жаловался коллеге на нелепое дело в Княжево. Девушку он, конечно, не помнил — лишь мельком взглянул, вежливо поздоровался и вернулся к разговору с Радмилой.
Ничего необычного, подумала Алиса. Он ведь и должен был приехать сюда. И, видимо, собирается остаться здесь на некоторое время. Вот и явился в гостиницу.
Правда, его разговор с Радмилой не очень-то походил на разговор постояльца с хозяйкой гостиницы.
— Значит, сколько всего жителей в поселке никто сказать не может? Как-то странно.
— А чего ж странного-то? Вот вы в городе живете. В большом доме, наверное. Сколько в нем людей живет, сможете сказать?
— Мне казалось, жителей поселка связывают более тесные узы.
— Вам казалось.
— И все же трудно поверить, что появление нового человека осталось бы незамеченным. Уж соседей-то ближайших каждый знает.
Радмила обрадовалась такому повороту:
— Верно говорите. Если бы у соседей кто появился чужой, я бы узнала. Так о том и твержу — нет у нас тут чужаков.
Полицейского эти слова ничуть не обескуражили. Он только еще шире улыбнулся и возразил:
— Вы сами признали, что можете с уверенностью говорить лишь о ближайших соседях. С самого начала нашего разговора вы несколько раз подчеркивали, что в жизнь односельчан не вникаете и ничего о них не знаете. Так что я уж сам обойду поселок и поговорю с местными. Думаю, это займет пару дней, так что я хотел бы снять номер в вашей гостинице.
