Андрей Максимушкин - Риона
За спиной остались вечная сумеречная мгла на Рионой, вражеские перехватчики, и катапультировавшиеся товарищи. Сейчас вокруг самолета расстилался безграничный, дружелюбный вакуум. Виктор сбросил скорость почти до нуля и аккуратно ввел машину в посадочный портал авианосца. Мягко щелкнули захваты парковочного робота, самолет потащило на стоянку. Сразу после того, как машину обхватили щупальца робота, отключился двигатель. Системы управления ангара перехватили контроль над самолетом.
— Час на личные дела и снова по машинам, — прозвучал в ушах голос командира полка. Виктор откинул колпак кабины и медленно выбрался на крыло самолета.
— Крыло, левое, — буркнул он подбежавшим механикам и, запнувшись, отвел глаза в сторону, отвечая на немой вопрос, застывший в глазах механиков, — четверых потеряли, Боров, Дуболом и Антибиотик выпрыгнули.
Нет ни где в армии такой собачьей службы, как у авиамеханика. Летчик рискует, дерется, смотрит смерти прямо в глаза. Это гораздо легче, чем болтаться по опустевшему ангару, ожидая возвращения самолетов, и постоянно задавать себе вопрос: «Кто? Кто на этот раз?». А потом со всех ног бежать к поврежденным машинам и вытаскивать из разбитых кабин раненных товарищей. Говорят, люди ко всему привыкают, но к этому привыкнуть невозможно. Может именно по этому, во всех авиаполках летчики горой стояли за своих механиков.
Полк падал навстречу планете. Следом за истребителями шли десантные боты. Неповоротливые безоружные «Медузы» были желанной добычей для перехватчиков противника. А в каждом боте три тяжелых танка, или две самоходки, или целая рота десантников с легким вооружением. Полк получил четкий приказ: «Любой ценой обеспечить высадку десанта».
Машины, пробив облачный слой, легли на горизонтальный полет. На этот раз под самолетами открылась каменистая равнина. На юге виднелись развалины тройки догонских фортов. Истребители разошлись кольцом, прикрывая зону высадки. Четвертая эскадрилья осталась выше, в резерве. Почти сразу появились догоны. Противник засек десантные боты и естественно попытался сорвать высадку. Первая и третья эскадрильи пошли на перехват. Короткий бой, и противник ушел, потеряв две машины. Но и люди понесли потери: сбили Гориллу. Летчик успел катапультироваться буквально за секунду до того как повторный залп догонского «ската» развалил на куски потерявший управление «Сокол». Перестроившись, эскадрильи вернулись в свой район, и вовремя. Над метавшимися из стороны в сторону, десантными ботами вертелась карусель боя. Двадцать восемь «Соколов» связали боем сорок «скатов». Виктор выжал ручку газа до упора, в этом хаосе стрелять ракетами было бесполезно, можно было попасть в своего. Навстречу летел догон. Ведя бешеный огонь из всего оружия, истребители разминулись буквально в метре друг от друга. В прицел влез другой «скат». Залп! Еще Залп! Противник виртуозно уворачивался от огненных струй. Сверху свалился «Сокол» с изображением пениса на носу, на его крыльях трепетали огоньки пламегасителей пушек. Догон качнулся и, теряя куски обшивки, рухнул вниз.
Виктор поднял свой истребитель «коброй», пропуская перед собой снарядную очередь, и свечой взмыл вверх. Переворот, атака из пологого пике. На этот раз противник не ушел. Лазеры распороли крыло, а снаряды довершили дело. На экране локатора крутилась хаотическая метель красных и зеленых точек. Приходилось по старинке ориентироваться только визуально, изредка доверяя дело автоматике. Внизу десантная «Медуза», отчаянно маневрируя, уходила от атак догонского истребителя. Виктор не раздумывая бросил машину в крутое пике. Догон, увлекшийся охотой за безоружным ботом, слишком поздно заметил опасность и поплатился за свою невнимательность. «Сокол-25» как сапсан на куропатку падал на противника, скорость мгновенно достигла 4300 километров в час. Виктор жал на гашетку, пока не загорелись красным индикаторы боекомплекта. «Снаряды 16 %, заряд лазеров 38 %. Увлекся», — Виктор смущенно пожал плечами. «Скат» буквально развалился на куски, не выдержав обрушившегося на него огненного ливня.
Поврежденная «медуза» камнем падала вниз, но у самой земли летчик выровнял свой бот, резким тормозным импульсом сбросил скорость, и плавно посадил машину на грунт. Тут же опустились пандусы, и на поверхность вырвалась стальная волна бронепехоты. Солдаты быстро четко заняли периметр обороны и залегли, готовые отбить наземную атаку противника.
Проводив «Медузу» Виктор снова ринулся в бой. Шедший на встречу «Сокол» взорвался от прямого попадания в двигатель, летчик чудом успел катапультироваться. «Повезло. Прямо над своими», — подумал Виктор. В этот момент по машине хлестнули снарядные очереди. Левая рука онемела, по животу потекла горячая струйка. Виктор недоуменно посмотрел на свою кровь и потянул штурвал на себя. Боль не чувствовалась, костюм жизнеобеспечения вколол в кровь летчика стимуляторы и обезболивающее. Полуактивная ткань костюма моментально затянула дыры. Кабина в течение считанных секунд восстановила герметичность. Летчик успел активизировать все системы самозащиты, и самолет буквально расцвел очередями ловушек и ложных целей.
Приборный экран горел ровным красным цветом: «Поврежден двигатель, уничтожены приводы горизонтальных рулей». Ни чего страшного, можно маневрировать двигателями, пока они тянут. А пятнадцать минут они еще продержатся на аварийном режиме. Голова кружилась, за бортом самолета расстилалась спасительная облачная мгла. Вот в глаза ударил солнечный луч, машина вырвалась в верхние слои атмосферы, перед глазами плыли круги. Тревожный сигнал компа и новая порция стимуляторов вернули Виктора в сознание.
В ушах тихо звучала волшебная манящая музыка. Стихла аритмичная, болезненная дрожь поврежденного двигателя. Вокруг машины тянулись искрящиеся на солнце облачные острова и замки. Виктор посмотрел вправо, параллельно истребителю летел ангел. Мозг воспринял появление крылатого посланца с арфой в руках и огненным мечом на поясе как должное. Божественная музыка стала громче, она проникала в каждую клетку тела, наполняла сознание неземным восторгом. Казалось, стоит ей стихнуть, и мир рухнет в пучину адской печали. Прямо по курсу «Сокола» возник хрустальный дворец. В отличие от облаков, на которых стоял небесный замок, он выглядел реалистично, сверкающие искрящиеся холодным огнем стены притягивали взгляд. Огромные врата были раскрыты. Острый глаз летчика различил даже длиннобородого лысого привратника с огромной связкой ключей на поясе. Еще раз, оглядевшись по сторонам, Виктор на этот раз увидел целых троих ангелов почетным эскортом сопровождавших самолет. А впереди перед носом машины расстилалась переливающаяся на солнце палитра радуги. Вдруг звенящую волшебную музыку прервал пронзительный писк компа, и Виктор очнулся.
За стеклом раскинулась звездная бездна. Тысячи, миллионы звезд. Самолет упрямо шел навстречу крупной, растущей на глазах звезде. Виктор тряхнул головой, прогоняя наваждение, но звезда не исчезла, а только превратилась в покрытую провалами порталов тушу авианосца. Щупальца спасательного робота схватили самолет и втянули в темный провал ангарного портала. Чьи-то руки сорвали фонарь кабины и осторожно подхватили потерявшего сознание от потери крови летчика. Больше он уже ни чего не помнил. В сознание Виктор пришел, только через двое суток в медицинском блоке авианосца «Кожедуб».
13
Мелодичный сигнал внутренней связи зазвучал прямо в голове. Всеслав тут же переключился на закрытый канал.
— Всеслав Бравлинович, — раздался тревожный голос Генералова, — зайдите к нам. Наш приятель дал о себе знать.
— Спасибо, Бравлин, иду, — Всеслав откинул в сторону крышку кокона, разрывая контакт с кораблем, и выбрался наружу. Голова кружилась. Как ни как больше четырех часов почти полной неподвижности в коконе управления. И как только космофлотцы целую вахту выдерживают? Окинув взглядом на прощанье, тесное помещение рубки, Всеслав нырнул в люк транспортной системы.
— Шеф, смотри! — поприветствовал Всеслава Бравлин Владимирович, не отрываясь от монитора, — сейчас передатчики крейсера работают в режиме ближней связи, в пределах половины парсека, но один сигнал был нацелен на предельную дальность. Я его перехватил и просканировал. Это шифровка.
— Отложим подробности. Кто это?
— Команда на передатчик поступила от Вашего кокона, я чуть было не пропустил этот сигнал, но мой «следопыт» (так Бравлин Владимирович называл, запущенный им в мозг «Муромца» пакет вирусов) выдал тревогу. Это наш штурман. Только он.
— Бравлин, ты уверен? — с расстановкой произнес Всеслав, — проверь еще раз.
— Нечего проверять! Это он. «Следопыт» однозначно говорит, что передачу вел штурман.
— Хорошо, очень хорошо. Передача не прошла?
