Макс Кравчик - Героев выбирает небо...
— Что тут произошло? — Тараща глаза и плюясь, заорал начальник цеха.
— Погоди орать Игорь Николаевич, дай сначала они все спокойно расскажут. — Утихомирил подчинённого Игнат Петрович. — Петр рассказывай!
— Ну, а я чего? Я был на посту, не спал, вот, ну и пожар. Я туда, а там он. Ну а дальше вы знаете. — Очень сбивчиво и заметно нервничая, поведал историю Петр.
— Кто он? — посмотрел на охранника Игнат Петрович. — И где это там? Ты толком-то скажи, а то ничего не понятно.
— Так я и говорю, не спал на посту, тут вдруг пожар, я побежал к цеху, а там Камиль тушит его. Я говорю: ты откуда, а он мне, что мол, мимо шёл и прибежал тушить, а потом сказал, чтоб я звонил Вам и в пожарный отряд. Я позвонил и побежал помогать тушить. Всё.
— Что ты нам лапшу вешаешь? Ты два слова связать не можешь. — Сбился опять на крик начальник нашего цеха.
— Спокойнее Игорь, пусть лучше Камиль пояснит все. — Снова угомонил заместителя управляющий.
— Петр все правильно говорит, хоть и не очень внятно. — Сказал я, злобно глядя на Петра, а тот виновато уставился на меня. — Я пошел в коморку за инструментом, увидел сначала дым, а когда выбежал в коридор, то и языки пламени, маячившие в коридоре ведущего в цех. Понял, что случилась беда, и помчался тушить пожар. Нашел ведра и тазик и начал бороться с огнем. Тут появился Пётр, и я сказал ему звать помощь, что он мгновенно выполнил и примчался мне помогать. Так, совместными усилиями мы справились с пламенем и стали дожидаться вас и пожарный отряд.
— А, что ты здесь делал посреди ночи? — С нотками недоверия, спросил меня Игнат Петрович.
— Да мне вот тоже интересно, какого черта ты шляешься ночью по военному объекту. — Язвительно бросил мне Никитин.
— У друга я здесь был. Василия Барсова. Вы должны знать — это мой напарник, вот его провожал домой и решил зайти на фабрику доделать незаконченную работу. Потому что транспорт уже не ходит, а пешком идти домой было далековато. Да, что я Вам рассказываю, итак все понятно.
— Как же? Должны ли мы знать этого разгильдяя Барсова? Хотели бы не знать, да не можем, — он напоминает о себе все время. — Зашипел Никитин и обратился к Игнату Петровичу с ябедами. — Я Вам уже докладывал про этого Ваську Барсова, он совсем обнаглел, часто приходит полупьяный на работу потому, что шляется по ночам с кем попало по кабакам. Это где такое видано?
— Ну, здесь Вы преувеличиваете Игорь Николаевич. Он в рабочее время ни-ни, принципиальнейший человек, тем более ударник труда, месячную норму в 3 раза перевыполняет. — Заступился я за товарища.
— Да знаю я Василия, любит он выпить, но и работы не боится, а когда одно с другим не перекликается, и не мешает, то ничего плохого не вижу в этом. Твои кляузы, Игорь Николаевич, у меня имеются на всех, включая здесь присутствующих. — И он посмотрел почему-то не меня. — Так, что давай по существу, надо разобраться, как это все произошло. Управляющий вновь посмотрел на Никитина, затем снова на меня и продолжил: — Так ты Камиль мимо проходил, поработать захотелось? Выходит, совпадение удачное?
— Ну, можно сказать и так, да и дорога тут одна к Васькиному хутору, мимо фабрики все равно проезжаешь. Да и не понимаю я ваших вопросов. Если Вы намекаете, что я причастен к пожару, то глупо это все. Зачем мне поджигать, а потом тушить?
— Это — не твоего ума дело, выводы делать. Власти без тебя разберутся. А они разберутся, уж ты не сомневайся. — Снова начал наезд заместитель управляющего.
— Мне скрывать нечего, так что не дождетесь. Чего бы, Вы не ждали, товарищ Никитин. — Уже не выдерживая такой наглости, процедил, сквозь зубы я.
— Ладно, хватит Вам двоим собачиться! Надо выяснить причины возгорания и принять срочные меры, чтобы это все не повторилось. — Громко и твердо сказал директор и прожигающим взглядом окинул заместителя. Тот вроде успокоился, но гниль в его глазах, так никуда и не ушла. Ну, должен он обвинить кого-то, не может он без этого. В это время пожарные закончили осмотр цеха и, один из них подошёл к нам:
— Значит, что я могу сказать Игнат Петрович? Судя по всему — это был поджог. Конечно, там хватает чему загореться, но вот источника здесь быть не может. Правило возникновения пожара, какое? Во-первых, пожар — это возникновение неконтролируемого горения, развивающегося во времени и пространстве. Во-вторых, само по себе горение — это химическая реакция окисления, сопровождающаяся выделением тепла и излучением света. Нужно всего три условия: предмет возгорания, источник выделения тепла, действующий на предмет возгорания и окислитель, которым в природе выступает кислород. Так вот, понятие самовозгорания — это возникновение горения без воздействия источника возгорания. Это значит, что должны сложиться должным образом обстоятельства, чтобы возникло горение. Например, солнечные лучи, преломленные сквозь брошенную стеклянную бутылку, сосредотачивают луч на предмете горения (сухая трава), вот и происходит самовозгорание. В ночное время такого просто быть не может.
— Понятно, что ничего не понятно. — Сказал Галега. — Так, узнать, кто поджёг, нет возможности?
— В теории можно, но это уже надо проводить расследование с экспертизами и всеми необходимыми мероприятиями. — Расплывчато сказал пожарник. — Но одно скажу точно, если бы не твои парни, то через пару часов, спасать бы уже не было чего. Всё бы выгорело.
— Как же? — Фыркнул Никитин и сплюнул на пол. Игнат Петрович не обратил на него внимания.
— Тогда нужно это выяснить. Иначе боюсь, трагедия может повториться. И в следующий раз, могут быть жертвы. — Подытожил управляющий.
— Сделаем. — Сказал пожарный и удалился. Затем Игнат Петрович взял под локоть Никитина и отвел его в сторону. У них начался какой-то разговор. Говорили они тихо, но судя по жестам и мимике Никитина, он явно был не доволен выводами пожарного, что мы не устраивали пожар, а наоборот спасли ситуацию. После короткого, но эмоционального разговора, Игнат Петрович подошёл к нам, высказал Петру благодарность за бдительность и пообещал выплатить премию. Никитин с недовольной миной ушёл к себе. Затем отправил его сдавать смену и идти отдыхать. Пётр не скрывая восторг, чуть не вприпрыжку удалился, а управляющий явно собирался поговорить со мной.
— Камиль, хочу тебе выразить личную благодарность и извиниться за Игоря Николаевича. Он хоть и бывает сильно резким в отношении к подчинённым, но работу он свою тоже знает, и нюх у него на провокации и спекуляции, отменный. Я ему верю, когда у него возникают подозрения. Нет, ты не подумай, в то, что вы с Петром как-то замешаны, я точно не верю. Но возможно, кто-то работающий на фабрике в этом замешен. Это не лишено логики. Как думаешь?
— Спасибо за доверие, я сделал то, что должен был. Тем более это в моих интересах, мне еще тут поработать хочется, нравиться мне здесь. А с Игорем Николаевичем у меня особо проблем не возникает, просто не люблю необоснованных обвинений. На счет ваших подозрений, мне, нечего сказать. Я тут человек новый и мало с кем общаюсь, особенно вне рабочее время. Разве только с Василием, да и все.
— Ну, ладно. Тебе кстати тоже премия полагается и благодарность лично от меня. — Он пожал мне руку и отправился в свой кабинет. А я покрутил папиросу в руках и закурил.
Глава 7
Выходные были изрядно испорчены событиями, связанными с пожаром. Мне, и Петру тоже, приходилось приезжать на допросы в полицию и комендатуру. Если комендатура занималась происшествиями, связанными с преступлениями совершенными племенами Тыман, Дауа и тому подобным, то есть, выполняли, по сути, работу разведки и контрразведки, то полиция, которая была тут военной и могла быть мобилизована на случаи столкновений с племенами, все же занималась внутренними преступлениями. Но в данном случае фабрика являлась не только коммерческим объектом, но и военно-стратегическим, поэтому приходилось сотрудничать со всеми подразделениями, и иногда даже по несколько раз. Версия, которую мы излагали неоднократно, как вместе с Петром, так и по отдельности, была не сильно искажена неправдой, поэтому даже Петр после нескольких повторений, уже не путался в показаниях, как это был в первый раз сразу после пожара. От работы на время следствия меня тоже никто не освобождал, так что приходилось ездить к военным полицейским и в комендатуру после рабочего дня. Я был заинтересован в результатах расследования потому, что все-таки испытывал вину за произошедшее. Понятно, что напрямую, моей вины здесь не было, но события той ночи, все же оставили в памяти отпечаток того, что я, возможно, все-таки в чем-то виноват.
Пройти мимо такого охранника как Петр, не составляло труда, особенно если знать о рождении у него ребенка и специально выбрать его смену для поджога, но знать о моём присутствии на фабрике не мог никто. Поэтому подозрения Игната Петровича, о причастности кого-то из «своих», мне не казались, слишком надуманными. Но как поджигателям удалось все провернуть, даже не находясь на территории фабрики? Пожарный инспектор, четко сказал, что это был поджог. Оставалось понять, с какой целью он был осуществлен и кем именно, но, не имея представления о местных реалиях, ответить сам себе я не мог. Поэтому успокоился тем, что вряд ли чем-нибудь еще могу помочь в этом деле. Вот и оставалось гадать и ждать возможных результатов.
