Кирилл Юрченко - Первач
— Они не найдут нас? — прошептала Амина.
— Будем надеяться.
Послышался грохот шагов наверху. Как слоны, федералы пробежали прямо над ними, с чернового пола опять посыпалась пыль. Еще не хватало чихнуть! Тихон прикрыл нос и рот рукавом. Шаги приблизились к тому месту, где находился люк. Скрипнули петли. По углам подполья пробежался луч фонаря.
— Ну, что там? — крикнул кто-то сверху.
— Никого! — ответил голос где-то совсем близко. — Здесь и прятаться негде. Разве что в углу. Но там совсем узко. Стрельнуть туда, что ли?
— Патроны береги, дурила! Лучше гранату брось!.. Да шучу я, идиот! Не хватало самим взорваться!
Луч фонаря исчез, но люк остался открытым, и федералы продолжали топтаться наверху. Кто-то вбежал в дом с улицы. Пол снова затрясся, и на Тихона посыпалось еще больше пыли. Он едва удержался, чтобы не чихнуть.
— Вы еще здесь? — послышался резкий голос. — Что в подвале?
— Пусто.
— Командир дал приказ уничтожать все подряд. Людей, животных, каких найдете, продукты. Особенно продукты! Чтобы не могли воспользоваться, если кому-то удастся спрятаться.
— Да уж, тем, кто случайно уцелеет, не позавидуешь теперь.
— Ничего. Они найдут, чего пожрать. Трупов полно!
Федералы покидали дом. Их шаги постепенно стихали. Голоса переместились на улицу. К ним добавился еще один, командный:
— Вот вы где! На той стороне поселка обнаружено сопротивление! Партизаны могут вырваться из кольца!..
Голоса и шаги исчезли. Прождав минуты две, Тихон выбрался из укрытия и приблизился к отверстию. По отсветам пламени на крышах домов понял, что поселок горит. К нему подползла Амина. Зарево пожара осветило ее лицо, и девушка испуганно воскликнула:
— Я слышала, там заперли наших! — она показала на объятый пламенем амбар, который высился через несколько домов отсюда.
У амбара пылала наветренная стена, и неизбежно огонь должен был охватить все строение. Тихон вспомнил о Нусупе. Дерзкий мальчишка вовсе не стоил того, чтобы сгореть заживо. Как и остальные бывшие хозяева поселка.
— Оставайся здесь! — Тихон достал из котомки топор.
— Ты хочешь пойти туда?! — она вцепилась в него обеими руками и потянула обратно, вглубь подвала.
— Посмотрю, что к чему.
— Это ты так говоришь, будто собрался погулять! Не ходи! — навзрыд заплакала она.
Он силой расцепил ее пальцы.
— Глупенькая, все будет в порядке. Обещаю.
Выбравшись наружу, Тихон сразу метнулся к забору и прижался к доскам. Только не было теперь спасительной тени. От ракет, взлетающих одна за другой, светилось даже небо.
Улицы казались пустынными. Бой переместился куда-то вдаль, и автоматные очереди раздавались без передышек. Значит, сопротивляются! Всей душой Тихон был на стороне партизан, однако умирать за какие-то призрачные идеи самостийности не входило в его планы. Готовность же рискнуть собственной шкурой ради спасения поселенцев и малолетнего поганца в их числе объяснялась вполне рационально — долгом перед Аминой, перед самим собой. Быть может, в этом проявлялось желание Тихона хоть как-то противостоять злу, что властвовало в этих местах.
Двести метров, отделявших подвал от амбара, Тихон преодолел не останавливаясь. Огонь подобрался ко второй стене здания, уже доставал до крыши. Слышны были вопли людей, запертых внутри. Тихон подбежал к воротам. Сделанные из огромных лиственничных плах, они были снабжены не навесным, а врезным замком, наверняка кованым. Да, кто-то сделал замок на совесть. Может быть, даже отец Амины.
— Эй! — крикнул Тихон, прижав губы к щели, и тотчас голоса завопили стократ сильнее.
Он ударил дверь топором, но тот отскочил от плахи, словно от каменной.
— Эй, кто-нибудь!!! — прокричал он, обращаясь к пустым улицам. Но все, кто мог бы помочь ему, были в бою. А если кто и прятался поблизости, уцелев после рейда федералов, тот теперь боялся высунуться.
Одному было не справиться. Тихон впал в отчаяние. Им не выбраться наружу! И ничего не сделать. Пока он будет ломать дверь, огонь охватит амбар целиком. В лучшем случае, люди задохнутся от дыма.
Он запрокинул голову. Небольшие отдушины под крышей располагались высоко и были настолько малы, что взрослому человеку в них не пролезть. Но там есть несколько детей. Хоть кого-то спасти! Если еще можно спасти. Да и Нусуп щупловат — может быть, и он пролезет?
«Хоть кого-то спасти!»
И в этом «хоть» открылась неизбежная, чудовищная, дикая истина.
Рядом стояла изгородь из жердей, скрепленных редкими досками. Тихон подбежал к ней и перерубил жерди так, что получилась лестница. Подтащив конструкцию к стене амбара, он направил один край к отверстиям под крышей. Не проверяя «лестницу» на прочность, вскарабкался наверх и просунул голову в амбразуру.
— Эй, вы слышите меня?!
Он не видел людей, запертых там, но по прекратившимся крикам понял, что его заметили.
— Слышим!.. Слышим!.. — разом заголосили внизу.
Злотников не знал, как начать — как сказать им, что они обречены?
— Я не смогу вас освободить. Вы понимаете меня?.. Но среди вас есть дети!..
Его слова утонули в воплях. Он был вынужден собраться с духом, прежде чем снова крикнуть в темноту:
— Заткнитесь!!! Если огонь проникнет внутрь, вы все сдохнете! Я понятно говорю?!
— Ты пришел, чтобы нам это сказать? — прорвался чей-то голос, и сразу после этого твердый предмет прилетел Тихону в лицо. Больно ударил в губы. Облизнувшись, он ощутил вкус крови, но продолжал говорить:
— У меня нет возможности освободить всех. Но среди вас есть дети. Они смогут пролезть в это окно! Нусуп! Ты меня слышишь? Ты тоже можешь попытаться.
— А как же мы?! Открой ворота! — заорали внизу.
— Я не могу открыть их! — в отчаянии крикнул он.
— Все верно! — крикнул кто-то. — Почему раньше нам не пришло это в голову? Давайте детей. Ведите их сюда!
Вой постепенно утих. И тем более зловещей становилась эта пауза. Женские и мужские голоса называли имена. Возня внизу усилилась. Сквозь редкие щели огонь освещал внутренности амбара, и теперь Тихон мог разглядеть силуэты. Он понял, что взрослые строят пирамиду из собственных тел и кого-то поднимают наверх. Он протянул руку и нащупал детские пальцы.
— Иди сюда!
— Я Алиша, — раздался плачущий детский голос. — Я не хочу без мамы…
— Не бойся. Она хочет, чтобы ты была здесь, — сказал Тихон и потянул девочку к себе. — Осторожно!
Он вытащил ее наружу. Малышка испуганно вцепилась в него.
— Держись за доски и спускайся. Сумеешь?
Он увидел, что к амбару бежит Амина, а с нею две незнакомых женщины. Вероятно, из новых хозяев поселка. Некогда было спрашивать, почему она нарушила его приказ и где отыскала этих женщин. Он спустил девочку к ним в руки, и, снова вернувшись наверх, принял следующего ребенка. А затем третьего, четвертого…
— Нусуп! — позвал он, когда внизу произошла заминка.
И вдруг Тихона обдало жаром. Ветер переменился. Пламя с обратной стороны амбара перепрыгнуло через крышу, и заползло под нее. Но и в самом амбаре начало дымиться, легкий горелый запах вытягивало изнутри, и слышен был надсадный кашель десятков людей.
— Нусуп? Где Нусуп? — крикнул он в темноту.
— Он не отзывается! Мы не можем его найти. Никто не видел Нусупа? — кричали внизу. — Он спрятался!
«Не хочет, чтобы я его спас!» — догадался Тихон.
— Нусуп, если ты слышишь меня, то слушай! Ты уже достаточно взрослый, чтобы понять меня! — он сорвался на крик. — Думаешь, ты совершаешь подвиг? Нет! Это те, кто спасает сейчас своих детей, совершают подвиг! А ты просто ненавидишь меня. И вряд ли твоя дерьмовая душонка пригодится Аллаху! Скорее шайтану!
Он прислушался. Ответом была тишина.
— Так пойдешь ты или нет, паскуда?! Не ради меня. Хотя бы ради отца своего мертвого!
— Пойду!!! — наконец раздался голос Нусупа.
— Ну, вот и молодец! — прошептал Тихон, радуясь, что паршивец не может видеть его улыбку.
Нусуп с трудом, но пролез в окно. Тихон вытащил его за воротник и отпустил. Мальчишка покатился вниз, но Тихон даже не обернулся. Ничего, не убьется.
Он вернулся к окошку. Смешались все звуки и голоса внутри: стоны, вопли, ругань, лающий кашель. Ветер сорвал с крыши густые клубы дыма. Тихон согнулся, закашлявшись сам, а когда выпрямился, набравшее силу пламя снова вырвалось из-под перекрытий чердака и пыхнуло в лицо. Тихон попятился.
«Я жив, а они обречены. Вероятно, мне никогда не понять, что они думают сейчас!»
— Алекс, ну почему тебя нет здесь?! Ты бы спас их. А я не сумел!.. — прошептал он, а по щекам катились слезы — от дыма и от безумной жалости к обреченным.
Амина и женщины с ней собрали детей в сторонке.
— Ты спасешь мою маму? — сквозь слезы спросила девочка Алиша, когда Тихон приблизился.
