Николай Кудрявцев - Хмурый
— Во! Видишь, дядя Костя. А за что ты его не трогал?
— Много знает. Умный слишком. А много знаешь — плохо спишь.
— Понятно! Тогда пошли за мной к Хорькам.
— Саша. Может я сам его накажу?
— Дядя Костя! Если есть желание, то накажешь, но после меня.
И он пошел к Хорькам, зная, что Гвоздь побоится убежать.
Когда они подходили к дому Хорьков, из-за ворот выбежали три фигуры с кольями в руках. Все трое были жирноваты. Они почти первые поселились в деревне и смотрели на других свысока. Первых поселенцев они рэкетировали. А вот, когда в деревне появился будущий отец Александра, их лафа кончилась. Они были им неоднократно биты, заживляли раны, собирались с силами и снова получали по заслугам. Когда Александр вырос, они стали получать и от него. Похоже, что сегодня они решили восстановить статус-кво.
Видя, такую силищу, Гвоздь решил поддержать своих друзей. Как только они подбежали на ударную позицию, он прыгнул Саше на спину и обхватил его руками.
Саша резко ударил головой назад. Обычно он всегда пользовался приемами уличной драки. Она, может быть, была не столь эффективна по приемам, зато внешний эффект впечатлял всю деревню. Но иногда применял некоторые захваты из арсенала рукопашного боя.
Гвоздь с разбитым лицом сползал со спины Саши. Его правую кисть схватили, прижали вниз к предплечью. Боль была адская. Он вытянул руку и побежал туда, куда направляли его руку. Ноги подкашивались, но он бежал, потому что знал, что стоит ему остановиться и рука будет сломана. Губы и нос были разбиты, глаза не открывались, но он бежал, проклиная себя за то, что прыгнул на Сашу. Его кисть ткнули основанием вперед. Боль была невыносима. Теряя сознание, он прыгнул туда, куда его направили. Что-то врезалось в ребра и вышибло из легких весь воздух. И тот, который только что вдохнул, и тот давнишний, который по каким-то причинам не выходил из легких даже при кашле. Рот забыл для чего открылся. Для полного счастья, что-то сломалось об голову. Физическое тело влетело в пыль лицом, брызнув кровью и соплями. Ментальное тело, не дождавшись отпускных, выскочило порезвиться на свободе.
Саша, подтолкнув Гвоздя под удары братьев, поднырнул под кол их отца. Руки старшего Хорька, по инерции, несли увесистую дубину навстречу удивленным лицам его сыновей. Сам же он, поворачивал голову, чтобы посмотреть на Сашу. Глаза выкатывались от удивления. Это было невероятно. Удар с разбега был неотразим, а этот голодранец стоял на ногах. Саша стоял перед ним и ждал. И вот, когда произошла радостная встреча близнецов с колом их отца, Саша смачно врезал старшему Хорьку по губам и носу одновременно. Брызнуло полновесно. Но он не упал. Нет! Он замахал руками и помчался вперед спиной, быстро перебирая ногами. На ногах устоять, ему помешал родной забор. Он сам завалился и помешал своему хозяину. Старший Хорек завалился на спину, поднял вверх ноги, приподнялся на голове и, ударив пальцами ног о землю, на мгновение затих. Но лишь на мгновение! Он был здоров как бык. Поднявшись на ноги и тряхнув головой, он заревел и помчался на поле сражения. Его сыновья еще карабкались в пыли, а он уже наносил удар правой в челюсть этого москаля. Кулак летел в пустоту. Все было замедленно. Надо бы вернуть кулак назад, но он не хотел возвращаться, решив дойти до конца. Справа, руку отклонила ладонь. Она скользнула по предплечью и, вдруг, резко рванула, тыльной стороной, навстречу разбитым губам. Чтобы обдумать создавшуюся ситуацию, пришлось срочно мчаться, спиной вперед, размахивая руками и разбрызгивая слезы, вылетавшие из глаз от удара по носу. Думать, старший Хорек, прилег на старое место.
Братья-близнецы наступали в паре. Чтобы было наверняка, они ударили одновременно. Один бил слева, а другой бил справа. Чуть быстрее ударил левый. Цель пропала, зато запястье попало в тиски. Руку дернули по пути движения, тело, не ожидая такого ускорения, потеряло равновесие и поплыло вперед, на встречу с кулаком родного брата. Брат не халтурил. Он всегда бил от души.
Второй брат увидел, на мгновение, лицо своего родного брата, почему-то от души врезал ему, и лицо пропало. Странно. Но времени на раздумье, ему не дали. По ушам что-то хлопнуло, создав внутри организма ужасное давление. Он согнулся и встретился с чьим-то коленом. Тело подняло в воздух, губы, сами себя чмокнули в нос, а зубы запоздало лязгнули. Встреча с землей была трогательной.
Старший Хорек уже не бежал. Он надвигался как ночь. Он был похож на саму неотвратимость наказания. Он завис над Сашей, начал великий размах для решительного удара. Ноги и руки расставлены в стороны. Само воплощение кары. В пах что-то врезалось. Все величие вдруг уменьшилось и уместилось в одной горсти. Тело поплыло вперед. Ноги, мелко семеня, помчались за телом, по невидимому кругу. Не успели! А жаль! Пришлось ткнуться в пыль лицом, перевернуться на бок, поджать ноги и так, лежа на боку, кланяться кому-то, как японец.
Братья лупили друг друга по очереди. Саша ходил вокруг них и корректировал их удары. В стороне лежал их отец, но им было не до него. Глаза отекли, носы и губы распухли, уши затвердели и увеличились в размере, мочевые пузыри высохли. И только когда ноги отказались их держать, они затихли.
Пол деревни смотрело на это представление. Хорьков не любили, но за Гвоздя все же переживали. Парень по глупости примкнул к ним.
Саша подошел к притихшему Гвоздю. Он не стал его трогать, а только сказал:
— Хватит притворяться. Иди к отцу и больше не позорь его.
И сам пошел к своему другу Сергею».
Его головы коснулась чья-то рука. Он открыл глаза. Перед ним, на коленях, стояла Светлана и пыталась подложить ему под голову свитер.
— Извини! Я хотела, чтобы тебе было помягче.
— Спасибо, сестренка. Я уже выспался. Иди, вздремни сама.
— В Ростке посплю. Уже утро. Скоро пойдем.
— Ребятишки проснутся и пойдем.
— Тебе, наверное, снилось что-то хорошее? Ты улыбался во сне.
— Я видел во сне своего друга детства. Я его вспомнил. Я вспомнил свою деревню. А улыбался… Хм. Сон был забавный. Давнишний случай. Я своего друга поучал. Тебе трудно понять. Он был самый умный в деревне, а я его поучал. Он прочитал уйму книг. Самый лучший подарок для него была книга. Я часто ходил в заброшенные городки и поселки и приносил ему книги, которые находил.
— А где он сейчас?
— Этого я не знаю. Я еще многого не помню.
— Ты любил своего друга.
— Он был самый лучший мой друг.
— А я тоже не знаю, где сейчас мои подруги.
Хмурый расстегнул ранец, вынул оттуда карты и протянул их Светлане.
— Покажи, где находится твоя деревня.
— Зачем тебе?
— Может, буду мимо проходить, тогда посмотрю.
— Нельзя туда, братишка, там натовцев полно.
— Все равно покажи, чтобы обойти стороной и не влететь.
Света посмотрела на него, но так и не поняла, хитрит он или нет. Потом стала рассматривать карты. Она водила по ней пальцем и наконец сказала:
— Вот здесь. За этим лесом.
— Если по прямой, то получается ближе к Ростку. Как же ты вышла к НИИ «Агропром?»
— Я шла лесом. Надеялась, что найду кого-нибудь из своих. Когда лес кончался, я опять заходила в него. Ну вот так и дошла. Услышала голоса, окликнула. А это оказались бандиты. Ну, а дальше, ты все знаешь.
— Знаю.
Они замолчали. Хмурый протянул Свете шоколадку. Так они и сидели на полу, наслаждаясь шоколадом, пока не проснулись дети. Первая проснулась Маша и сразу спросила:
— А почему вы на полу сидите? А чего вы едите? А где Сележка?
— Здесь я. Кричишь так, что любой проснется.
Они вылезли из-под одеял. Хмурый подвел их к столу, налил им энергетического напитка и дал по шоколадке.
— Я пойду, получу оружие, а вы тут побыстрее и выходите. Сестренка, поухаживай за Машей.
Он пошел в оружейку, получил свое и Светланино оружие и вышел на улицу. Неподалеку сидели «Долговцы» и о чем-то беседовали. Хмурый подошел к ним.
— Можно с вами посидеть?
— Да. Конечно.
— Покурю. Сейчас мои выйдут.
Он закурил. Бойцы «Долга» молчали. Они смотрели на него, а он чувствовал неловкость.
— Сдается мне, что вы о чем-то спросить хотите?
— Да есть один вопрос.
— Ну тогда задавайте, а то я скоро уйду.
— Почему ты натовцев отстреливаешь?
— Причина такая же, как у вас со «Свободой».
— Они нас на «Армейские склады» не пускают.
— И меня не пускают.
Подошел Старый. Присел рядом, закурил.
— Что Хмурый? Пытают тебя?
— Да нет. Просто спрашивают.
— Бесполезняк, парни. Он молчун. Какой, хоть, вопрос-то?
— Почему я натовцев отстреливаю.
Старый посмотрел на своих бойцов и покачал головой.
— Прости их Хмурый. Не проснулись еще. Ты ребятишек у натовцев отобрал?
— Да.
— Вот вам и причина, парни. А если кто-то чего-то не понял, то пусть подумает над тем, зачем он в Зону сунулся. Мы ведь, здесь, все оккупанты. А Хмурый коренной житель этой территории. Он рад гостям, но гость должен уважать хозяев.
