Сергей Семенов - Инквизитор
Миг — и давление ослабло. Древний не хотел убивать пленника. Пока не хотел. У него были другие планы.
— Не надо шутить со мной, щенок, — проговорил он, медленно отводя руку. Жест от начала до конца был показным. Колдуны уровня Антуана оперировали силой в чистом виде, не применяя вспомогательных пасов. Или же это была привычка, выработанная веками. — Ты всегда боялся боли. Боишься ее и сейчас. Если потребуется, твои мучения будут вечными.
— И я верю, что ты сдержишь обещание, — обреченно кивнул Андрей.
Он не просто боялся боли. Он боялся ее панически. Но что-то мешало ему сейчас ответить на столь несложный вопрос Древнего. Это «что-то» заставляло его молчать, противясь инстинкту самосохранения, противясь отчаянию, противясь страху перед безысходностью, жгущему его несчастную душу изнутри. Может, быть совесть? Хотя особо совестливым Андрей себя никогда не считал. Просто именно в этом его молчании, наверное, и было главное отличие между ним и стоящим напротив Антуаном. Служитель Тьмы ради спасения своей жизни пошел бы на все.
— Но отвечать все равно не будешь? — правильно понял интонацию в словах Андрея Древний.
В подтверждение его догадки пленник медленно кивнул головой. Говорить было слишком тяжело — изуродованная грудь болела, кровь уже хлюпала в бронхах. Но Андрей пока не тратил силы на восстановление. Они могли ему еще понадобиться. Кто может сказать, что еще придумает отступник.
Антуан поднял было руку, желая наказать непокорного, но в последний момент остановился, передумал и, скомкав уже почти сформированное заклинание, проговорил:
— Нет. Не буду я делать из тебя мученика. Не стоишь ты того.
Андрей вяло улыбнулся, не понимая, куда клонит Древний. Почему вдруг столь странная перемена.
— Посмотри на себя, Андрей, — тем временем заговорил Антуан. — Загляни в себя. Ты ведь одной ногой во Тьме, дарх. Ты нефалим. Прирожденный. И если сошар имеют хоть какое-то родство с людьми, ибо родились смертными, то ты изначально должен воспринимать этих тварей как скот. Да ты и сам это чувствуешь. Вспомни, как ты дрался с моими подис. Почувствуй еще раз, как их жизни вливаются в твою, согревают душу, омолаживают и исцеляют тело. Они созданы, чтобы кормить нас. Так было всегда. Ты это знаешь, я это знаю, даже Творец это знает, ибо это именно его план и его ошибка. Ты высосал их силу до дна, даже глазом не моргнул, когда тебе нужно было спасать свою жизнь. Так почему же теперь ты защищаешь людей, почему так упорно отвергаешь свою Суть, обращенную ко Тьме. Ее не избежать. Она растет в тебе, ты сам прекрасно понимаешь это, но продолжаешь упрямиться. Как глупо! Рано или поздно ты придешь к нам по собственной воле. Так зачем же откладывать? Начни прямо сейчас. Откройся Тьме до конца, прими ее. И тогда через два дня, когда изменятся сами основы существования, когда свет обратится в мрак, а Творец больше не будет иметь власти над своим Творением, ты шагнешь в новый мир не как наш враг, которого нужно непременно уничтожить, а как лорд и властелин, начавший свое восхождение к Сути Асура. На сей раз Андрей ответил. Ответил не задумываясь, хотя совершенно не готовился к ответу. Просто слова сорвались с окровавленных, потрескавшихся губ сами собой:
— Ты такой древний, Древний, — прошептал он. — Но даже ты не смог разглядеть всего. Ты считаешь, что во мне слишком много Тьмы? Ошибаешься, колдун. Во мне просто слишком мало Света.
— А есть ли разница? — посуровел Антуан, уже зная, каким будет ответ пленника. — Есть, — отозвался Андрей. — Тьма не властвует надо мной, как над тобой. Да, во мне мало Света. В моей жизни я совершил немало такого, что рассеивает его. Но я могу все изменить. И Тьма, что так привольно чувствует себя сейчас в моей душе, снова забьется в свой самый дальний угол, где ей самое место.
— Ты не успеешь. Сам понимаешь это. Прекрасно понимаешь, — уверенно проговорил Антуан.
— За два дня — может, и не успею. Но почему ты так уверен, что мы находимся в преддверии Начала Тьмы? Кто тебе сказал эту чушь?
— Есть один человек. — Антуан брезгливо поморщился, показывая свое отношение к смертным. — Именно человек. Кампер. Что не дано дархам, позволено ему. Ты никогда не задумывался — почему? Почему мы, дархи, высшие создания этого мира, никогда не видим грядущего. А эти идиоты камперы, способные лишь на мелкие фокусы и проживающие свои короткие человеческие жизни, постоянно бредят видениями будущего. Время неподвластно никому, даже Творцу. А они видят! Видят то, что не дозволено другим. И совершенно бездарно используют свой талант, гадая в дешевых салонах.
Неизвестно кому, и в какой момент их беседы Антуан подал знак, но внезапно дверь в камеру распахнулась, и в комнату вошли трое. Вернее двое, которые волокли под руки третьего. Первые двое были дархами, опытными, но еще не достигнувшими уровня Древних, а третий — немолодой уже мужчина, практически голый, тело которого походило сейчас на один большой уродливый синяк. Ногти на руках и ногах несчастного отсутствовали, волосы на голове свисали окровавленными клочками, правая нога была по колено обожжена. Глубоко запавшие глаза бедняги устало и бесцельно смотрели по сторонам. Неприятное зрелище. Впрочем, Андрей сейчас наверняка выглядел лишь немногим лучше своего собрата по несчастью. Да и то лишь потому, что тело дарха восстанавливалось значительно быстрее человеческого.
Дабы не держать человека под руки, дархи подтащили его к стене, на которой обнаружились свисающие на коротких цепях кандалы. Защелкнув их на ногах и руках пленника, дархи поклонились Древнему и встали возле двери, так и не проронив ни слова. Человек остался висеть на стене, тяжело дыша и низко опустив голову.
— Здравствуй, брат Даниил, — произнес Антуан, обращаясь к нему.
— Не тебе желать мне здоровья, нелюдь, — тихо отозвался Даниил, не поднимая опущенной на грудь головы. Очевидно, у него просто не было сил сделать это.
— Он всегда меня так называет, — похвастал перед Андреем Древний. — Он раньше был православным священником. А потом ушел. Видения замучили. Это бывает с наиболее сильными камперами. Редко, но бывает. Начинают видеть мир, как он есть, понимают всю бессмысленность своего промысла и сбегают. Этот, например, подался в отшельники. И преспокойно жил в маленькой глухой деревеньке в Сибири. Пока я не отыскал его несколько недель назад. И притащил сюда. Хотел лично убедиться в его даре. Первое время он, конечно, отказывался, но после столь радушного приема, что я оказал ему, он стал посговорчивей. И поведал мне о грядущем много интересного.
Антуан подошел к висящему на стене пленнику, бесцеремонно схватил его за остатки волос, резко дернул, поднимая голову. Даниил не издал ни звука. Очевидно, боли он уже просто не чувствовал. Интересно, сколько же времени они потратили, дабы сломить его волю.
— Скажи, что ты видел, брат Даниил, — почти вежливо попросил колдун.
Несколько секунд мутный взгляд человека блуждал по полутьме комнаты, пока, наконец, не остановился на Андрее, ожидающем ответа провидца. И только когда их взгляды встретились, Даниил проговорил тихо и обреченно:
— Тьма грядет.
— Спасибо, — поблагодарил кампера Антуан и, разжав пальцы, позволил голове несчастного вновь упасть на грудь.
— Может, он имел в виду, что скоро настанет ночь? — попытался шутить Андрей, превозмогая боль в груди.
— Ты прекрасно понимаешь, что он имел в виду. Тьма грядет. И этого уже никто не сможет остановить, — произнес в ответ на колкость Древний.
— Тогда зачем тебе обессиленная, раненая ведьма, не способная даже самостоятельно передвигаться? Ведь ты уже празднуешь победу, — спросил Андрей.
— Не люблю неизвестности. — Антуан отошел от кампера, встал посреди комнаты и уставился на пленного дарха. — Так, где же «Севанский палач»?
— Оставь его!
В комнату вошла Сатико. Старый наряд оборотня был безвозвратно испорчен, а точнее разорван в клочья во время трансформации, но новый старому ничем не уступал. Обтягивающие белые шорты, сапожки до колен на тонком высоком каблуке, полупрозрачная футболка, почти не скрывающая изящной юной груди Древней, и легкая белая курточка, накинутая на хрупкие плечи. Вместо одного хвостика на затылке — два, торчащие словно рожки. В волосы вплетены голубые ленточки. Трудно было поверить, что эта милая прелестница могла в один миг стать кровожадным монстром, способным отразить заклинание невероятной силы, словно это легкое дуновение ветерка.
Стоящие в дверях и выполняющие сейчас роль стражников дархи попытались преградить ей путь, но японка небрежно оттолкнула глупцов, даже не посмотрев в их сторону. В тот же миг Антуан вскинул руку в предостерегающем жесте, обращенном к стражникам. Связываться с девушкой он не посоветовал бы даже себе и терять двух хороших бойцов не желал. Дархи покорно поднялись с пола и заняли прежние места возле двери. На лицах не было и намека на обиду. Они прекрасно понимали, кто вошел сейчас в дверь.
