Филип Рив - Адские конструкции
— Когда швартовались, видел его у пирса, — подтвердил Коул. Глаза Дядюшки слипались. Коул помог ему улечься, укрыл потрепанным одеялом, заботливо подоткнув со всех сторон. — Вам надо хорошо выспаться. Поспите; а проснетесь, тогда и наступит час использовать «Нэглфар».
Дядюшка улыбнулся ему и закрыл глаза. Мониторинговый шар висел прямо над подушкой, и в электронном сиянии картинок с краб-камов старческое лицо казалось мертвенно-голубой бумажной маской, освещенной изнутри призрачным мерцанием грез.
* * *В расположенном под ними помещении кое-кто из детей тоже уснул. Остальные тихонько сидели и глядели широко раскрытыми, доверчивыми глазами на Тома. Он рассказывал им историю, которой всегда успокаивал маленькую Рен, если девочка просыпалась ночью от страшного сна. Казалось, их совсем не пугали ни содрогания и стоны умирающего города, ни струйки воды, стекающие по стенам. Страшно, когда они одни, но теперь эти добрые взрослые здесь, с ними, а значит, все будет хорошо.
Эстер исследовала все уголки в комнате, надеясь наткнуться на оружие или какой-то инструмент, чтобы взломать прочные дверные замки, но не нашла ни того, ни другого, отчего настроение у нее портилось все больше с каждой минутой.
— Что ты сделаешь, даже если найдешь способ выбраться отсюда? — урезонивала ее Фрейя. — Сядь. Детей пугаешь.
Эстер оскалилась в ее сторону:
— Что сделаю? Конечно же, спущусь на причал, а потом уберусь прочь на «Винтовом черве»!
— Но мы все не поместимся на «Винтовом черве». Даже если сумеем втиснуть детей в трюм, не хватит ни воздуха для нормального дыхания, ни горючего, чтобы добраться до Анкориджа.
— А кто говорит, что мы возьмем с собой детей? — возразила Эстер. — Я приехала, чтобы спасти Рен, а не этих дикарят! Рен здесь нет, поэтому мы доплывем на «Винтовом черве» до Брайтона и поищем там.
— Но дети… — начала Фрейя и тут же осеклась, опасаясь, что они услышат ее и догадаются о планах Эстер. — Как ты можешь даже думать о подобном! Ты ведь сама мать!
— Вот именно! — подхватила Эстер. — А если бы ты была матерью, знала бы, сколько беспокойства доставляют дети. А эти даже не обычные дети. Хорошо тебе играть в дочки-матери, но мы имеем дело с Пропащими Мальчишками! Их нельзя везти на Анкоридж! Что ты собираешься делать там с ними?
— Любить их, — только и сказала в ответ Фрейя.
— Ну да, так же, как ты любила Коула! И каков же результат? Да они сначала обдерут тебя, как липку, а потом, скорее всего, прирежут! Ты просто выжила из ума, снежная королева! Когда-то ты предложила мне обеспечивать защиту Анкориджа. Ну, так я выполню свою задачу — не дам тебе захватить домой в качестве сувенира банду малолетних воришек!
Фрейя отпрянула, будто ей стало неприятно стоять близко к Эстер.
— Полагаю, Анкоридж больше не нуждается в твоих услугах, — произнесла она. — Было время, я радовалась за тебя, думала, что все эти мирные годы принесли успокоение и тебе. Но я ошибалась — ты ничуть не изменилась!
Едва Эстер собралась ответить, как вдруг дверь у нее за спиной распахнулась и вошел Коул. Она мгновенно избрала его новой мишенью для своего злословия.
— Явился поиздеваться над теми, кого предал?
Коул упорно избегал ее взгляда.
— Я никого не предавал. Просто хочу, чтобы никто не пострадал. И я против того, чтобы заставлять Дядюшку покинуть Гримсби. Он слишком стар, без Гримсби ему не жить.
— Ему не жить, если останется, — сказала Эстер. — Впрочем, у него появится возможность поставить рекорд по нырянию на глубину.
Коул не стал спорить с ней, а обратился к Фрейе и Тому:
— Он заснул. Надеюсь, проспит несколько часов. Этого достаточно, чтобы вы успели уплыть отсюда.
— А как же ты? — спросила Фрейя. Коул отрицательно покачал головой:
— Я должен остаться. У него никого нет, кроме меня.
— Послушай, он не заслуживает подобной жертвы, — негодующе произнес Том. — Надеюсь, ты понимаешь, что его намерения восстановить это место невыполнимы?
— Это ты не понимаешь, — сказал Коул. — Видеть его таким… старым, жалким, выжившим из ума… Конечно, с Гримсби покончено. Но Дядюшка не сможет смириться с этим. И я — последний из его мальчишек, Том. Я должен оставаться с ним до конца!
Фрейя хотела было попытаться уговорить его, но тут вмешалась Эстер:
— Ну и прекрасно! Итак, как нам, по-твоему, отсюда убраться?
Коул даже улыбнулся ей, обрадовавшись, что разговор перешел в практическое русло:
— На «Нэглфаре», грузовой подлодке, которую мы видели на причале. Машина старенькая, но надежная. На ней доберетесь до Анкориджа без проблем.
— Тогда и тебе придется отправиться с нами! — с облегчением произнесла Фрейя. — Я лично не умею ни управлять подводной лодкой, ни следить за курсом или что там еще!
— Том и Эстер помогут.
— Том и Эстер на «Винтовом черве» поплывут догонять Брайтон, — возразила Эстер.
— Нет, — твердо сказал Коул. — Вы должны помочь Фрейе. Мне придется остаться с Дядюшкой. Сейчас заправим «Нэглфар» горючим и съестными припасами. Доплывете до Анкориджа, высадите Фрейю и детей, а потом можете догонять Брайтон и разыскивать Рен.
* * *Вот так в последний раз пиявочные причалы Гримсби вновь наполнились шумом и суетой, сопровождающими подготовку подводной лодки к выходу в открытое море. «Нэглфар» представлял собой утлое, ржавое корыто, которое тем не менее, по уверениям Коула, могло плыть и, кроме того, имело достаточно просторный трюм, чтобы вместить и Фрейю, и всех детей. Он только не сказал никому еще кое о чем. Эту подлодку Дядюшка угнал много лет назад у племени снегомозглых падлятников и с ее помощью начал создание своей подводной империи. Коул не стал упоминать и о происхождении слова «Нэглфар»; между тем старые северные легенды гласили, что так назывался корабль, построенный из ногтей мертвецов, на котором боги тьмы поплывут сражаться, когда наступит конец света… Незачем пугать детей на ночь!
Пока Том и Коул проверяли исправность моторов старушки, а Эстер заправляла ее баки горючим, Фрейя и дети постарше отправились на продовольственные склады Гримсби, откуда вернулись с полными охапками пакетов с едой, которой хватит на все путешествие до Винляндии.
Приготовления делались споро, времени было в обрез. Металлические стоны и кряхтение то и дело проносились по коридорам ветхого здания, когда под давлением океанской толщи медленно прогибались листы обшивки, поврежденные брайтонскими глубинными бомбами, потом не выдерживали, и люки в перегородках очередных затопленных отсеков автоматически захлопывались. Никто из беглецов ни на минуту не забывал о том, что неподалеку находился Дядюшка с его полоумными мечтаниями. Впрочем, он, видимо, все еще крепко спал в своей опочивальне. По крайней мере, когда Том вылез из люка «Нэглфара» и посмотрел на затененную кровлю над головой, то не заметил там ни одного шпионящего краб-кама.
Он на секунду прислонился к вертикально стоящей крышке люка, наслаждаясь прохладой, так как в машинном отсеке «Нэглфара» становилось жарко и душно. Том слишком усердно взялся за работу и очень уж переживал из-за Рен, поэтому старая рана опять беспокоила его острыми, пульсирующими уколами, будто сердце билось в окружении стеклянных осколков. «Как бы не умереть», — подумал он. Нет, смерть ему была не страшна, но Том боялся умереть прежде, чем спасет дочь.
Он решил, что лучше будет беспокоиться о Коуле, чем о себе. Том выбрался из люка подлодки и столкнулся лицом к лицу с Эстер, которая тяжело шагала по пирсу, неся на плече увесистый мешок, наполненный позвякивающими на ходу монетами.
— Послушай, надо как-то уговорить Коула, — вполголоса сказал он жене, отводя ее в сторону. — Нельзя оставлять его здесь. Дядюшка однажды уже чуть не убил его.
Эстер с сомнением покачала головой:
— Бесполезно. Я не думаю, что он хочет остаться на самом деле. Просто он без ума от своего Дядюшки!
— Но Дядюшка намеревался убить его!
— Для Коула это не имеет никакого значения, — не уступала Эстер. — Дядюшка ему вместо отца с матерью. А родителей любят независимо от того, хорошие они или плохие. Дети могут даже не подозревать, что любят маму с папой, могут даже ненавидеть их, но к ненависти всегда будет подмешана хоть капля любви, а в результате… все оказывается очень сложно!..
Она запнулась, не в силах подыскать правильные слова и вспомнив о своих собственных противоречивых чувствах по отношению к умершему отцу и пропавшей дочери. И подумала, способна ли Рен любить ее так же, как Коул любит Дядюшку?
— Фрейя как-то сказала мне, что в Анкоридже Коул каждую ночь видел во сне Гримсби, — произнес Том. — Снилось даже, что Дядюшка нашептывает ему, как в детстве, через акустическую систему в спальне. Послушай, зачем Дядюшке понадобилось вот так разговаривать с мальчишками, когда они спят?
