Кирилл Клеванский - Колдун. Земля которой нет
Шелк дрогнул в очередной раз, но тень исчезла. Она, словно ужик, юркнула в помещение и уселась на стул рядом с кроватью, где лежал северянин. Стул уже давно и бесповоротно пропах ароматом женских духов, а именно лавандой. Впрочем, маленькую тень это не смущало.
– Сегодня они снова придут, – прошептала она, доверительно склонившись к уху лежащего мужчины. – Но Ахефи их обязательно прогонит. Ахефи может, он уже трижды их прогонял. Но они все приходят, а Ахефи никто не верит, потому что они умные, они никому не показываются.
Тень откинулась на спинку стула и повернулась к окну, выставив перед собой свое грозное оружие.
– Ахефи готов к битве. Ведь только Ахефи может победить Тима Ройса, так ему пообещал сам Тим Ройс.
И они пришли. Но у этих бесплотных, грозных теней, словно отбрасываемых оскаленными монстрами, не было шанса устоять перед тенью маленького «почти человечка», грозность и отвага которого не уместились бы даже в теле великана.
Тим Ройс
В комнате, где когда-то находились чуть больше полсотни человек, осталось лишь трое. Один из них – грозный гладиатор, редко открывающий рот, но при этом владеющий водой на таком уровне, что начинаешь сомневаться в безвредности этой стихии. Второй – чуточку депрессивный юноша лет двадцати пяти. Он орудовал булавой, крутя ее, словно вентилятор – лопастями. Под его властью находилась земля, и упаси вас светлые боги усомниться в способностях этого человека. Третьим, как несложно догадаться, был я.
Мы сидели на скамейках чуть поодаль друг от друга, но не сказать, что между нами лежала пропасть. Сколь бы ни был ты тренирован, довольно сложно спокойно воспринимать человека, который вскоре либо убьет тебя, либо будет убит тобой. Это даже не неловкость, а чувство сожаления.
Между нами не звучало ни слова вот уже две, а может, и три недели. Каждый был погружен в свои мысли. Мечник спокойно втирал белый порошок в ладони. Юноша, зависнув, на автомате щелкал заклепкой доспеха, то закрепляя ее, то вновь расстегивая. Я же свистел. Вернее, пытался насвистеть хоть какую-нибудь мелодию.
– Эй! – вскрикнул мой сосед. Что удивительно, это был вовсе не обладатель булавы. – Может, уже прекратишь свистеть?
– У тебя проблемы с этим?
– Нет, это у тебя проблемы – попросту отсутствует слух.
– А ты прямо музыкант, – хмыкнул я, но свистеть все же перестал.
И тут произошло то, чего я никак не мог ожидать. Вечно молчащий суровый мужик вдруг запел. Я не знал эту песню, но в ней говорилось о веселой девчонке и не менее веселом пареньке, которые решили приятно провести время после праздника Полета. Не то чтобы это был памятник музыкальной культуры Териала, но голос гладиатора звучал завораживающе. С легкой хрипотцой, глубокий, низкий. Такому не хватает только вспышек огня на заднем фоне, гитары, кожаного прикида с цепями и звучного имени. Добавь эти простые ингредиенты – и получится рокер века.
– Не знал, что ты умеешь петь, – покачал я головой.
– Видимо, распределяющие маласы тоже этого не знали, – с легкой грустью усмехнулся боец.
– Ты хочешь сказать…
– Да, – кивнул он, складывая руки на коленях. – Перед распределением я хотел стать певцом, но маласы не увидели во мне дара и отправили в цех к бойцам, к которым, по их словам, у меня наибольшее тяготение.
– А ты не пробовал…
– Спеть им? – хмыкнул мечник. – Это не земля, это Териал. У меня не было шанса.
Мы с юношей выпали в осадок и еще долго смотрели на человека, которого все это время принимали совсем не за того, кем он являлся на самом деле.
– Жалеешь? – спросил парнишка.
Мечник замолчал, и я уже решил, что он впал в свое привычное состояние, но вскоре понял, что ошибся.
– Не знаю, – пожал он плечами, скрипя своим плотным кожаным доспехом. – Наверное, нет. В конце концов на все воля Термуна.
– На все воля Термуна, – согласно вздохнул юноша.
– А по мне, так это неправильно, – возразил я. – Нельзя кому бы то ни было позволять решать за себя свою же судьбу. Ни человеку, ни богу, ни вашему Термуну.
Мечник сощурился и положил руку на гарду:
– Опасные слова говоришь, землянин.
Я лишь улыбнулся и уставился в потолок, откидываясь на скамейке:
– Знаете, я когда-то хотел попасть сюда, к вам. Давно… хотя нет, не так уж давно это было – пару лет назад. По услышанной мной легенде, здесь жили свободные люди. Последние свободные люди на Ангадоре. Но вот я на Териале уже почти пятый сезон, а свободы так и не увидел. Иллюзию – возможно, но не свободу.
– И не увидишь. Свобода – это сказка для глупых и наивных мальчишек.
– Неправда! – воскликнул юноша, подчиняющий землю. – Уверен, что на бескрайних просторах земли можно быть свободным! Вот бы мне туда попасть…
Мы с мечником переглянулись, а потом засмеялись. В голос, до колик в животе. Происходящее было настолько пропитано ядовитой иронией, что сложно оказалось не засмеяться. Хотя бы над самими собой.
– Это почти так же смешно, – утирал слезы мечник, – как тот случай в начале тренировок. Помните?
– А-а-а, – протянул я. – Это ты про копейщика?
– Ну да, – кивнул гладиатор. – Помните, как Зэки, поскользнувшись, чуть не лишил Самена самого дорого?
– Ага, – засмеялся юноша. – Кажется, их крики были слышны даже в бездне!
– А помните, как Левейс на завтраке пытался приударить за служанкой? – напомнил я.
– И в итоге она приударила его миской.
– Разбрызгав эту жижу по лицам окружающих, – закончил я.
– Вот-вот, еще! – подключился парнишка. – Помните, когда старший малас заставил Корбина бегать сотню кругов за то, что тот попытался протащить в жилые помещения мясо?
– Было дело, – хором согласились мы с мечником.
Следующие полчаса мы вспоминали самые курьезные случаи из жизни под одной крышей. Порой это вызывало бурный смех, а иногда и внезапные приступы сентиментальности и умиления. Я даже помянул безумно вычурную и пафосную речь маласа, который, по его словам, гордился нами тремя, которые дошли до, переведу на понятный язык, одной четвертой финала. И пусть это далеко не конец пути к воинству Термуна, но все же это последний день, когда в помещениях арены жили сразу несколько бойцов. Сегодня должен остаться только один.
«Бом!» – прозвенел гонг.
Завыли винты, наматывающие цепь на ворот, поднимая тяжелую стену, служившую входом на арену.
По ушам все сильнее и сильнее били крики толпы и ее неукротимый гомон. Сердце застучало быстрее, разгоняя по венам кровь и снабжая мышцы столь необходимым кислородом.
– Для меня было честью знать вас, – произнес мечник, обращаясь к нам с юношей. – Но мне так и не выпало шанса запомнить ваши имена.
– Тим Ройс, – протянул я руку, которую с жаром пожал мечник.
– Гэли Огбейн, – сказал он.
– Сурко Нахэв, – представился и юноша, также протягивая руку.
– Гэли Огбейн, – ответил на жест гладиатор, так и не ставший певцом. – И мне жаль, что сегодня вы умрете.
– Эй! – Я шутливо толкнул этого молчуна в плечо. – Не говори «гоп». Лично я нацелен на крепкий сон после хорошей драки.
– О да, – хмыкнул юноша, покачивая булавой и сплевывая в сторону порога. – У вас обоих будет прекрасная возможность выспаться – в мешке Темного Жнеца.
Рассмеявшись, мы втроем шагнули на горячий песок, прожигающий даже толстую кожу подметок. Солнце стояло в зените, так что тени были похожи на расплывчатые круги где-то под ступнями. Толпа бесновалась, лютуя и выплескивая на нас потоки энергии и эмоций. Горнисты стояли на стенах, готовясь отдать последний сигнал.
Мне почудилось, будто я слышу удары барабанов, резкие, гулкие, как горное эхо, потерявшееся среди скал. Но на деле это было лишь сердце, очнувшееся от долгой спячки и готовое вновь погрузиться в наслаждение схваткой с достойным соперником. Были ли гладиаторы достойны? Пожалуй, они были достойнейшими из достойных. Они были теми самыми противниками, которых ждешь с того самого момента, как впервые превознес себя над кем-то посредством горячей от рубки стали. Наконец горны пропели вновь, и мир погрузился в безумную пляску земли, ветра и воды.
Мы стояли друг напротив друга. Три бойца. Каждый равен другому по силе. И все же покинуть арену должен лишь один. Мы бегали трусцой по кругу, внимательно вглядываясь в лицо смертельного противника. Каждый видел в глазах другого свое отражение. Звенели мои сабли, рассекая невесомую кромку воздуха; дрожал меч, когда с него капали прозрачные капли воды; скрипела булава, собирая песок вокруг себя, как магнит – стальную стружку.
Первым в атаку бросился Нахэв. Он крутанул запястьем свое грозное оружие, и в сторону мечника устремился хищный вал, оскаленный копьями-клыками. Огбейн, словно не замечая его, побежал прямо на меня. Я замер, выставив сабли, готовясь к любой возможной атаке. Земля под ногами дрожала, подбрасывая в воздух мелкие камешки, незаметные для глаза. Лишь за мгновение до беды я разгадал план мечника. Тот, приблизившись ко мне, вдруг ушел в перекат, оказавшись где-то сбоку. Сердце дрогнуло, когда перед глазами замелькали земляные копья, жаждущие превратить меня в извращенное подобие канапе.
