Александр Зорич - Пилот вне закона
Голос его наполнился той серьезной торжественностью, которая горела на каждой странице «Скрижалей» и которая умела воспламенить сердца тысяч человек. В те минуты я не сомневался, что пройдут считаные годы, и несколько тысяч могут превратиться в сотни и сотни тысяч. Если не миллионы.
Прошло два дня. Блад пропадал в дебрях секретных дел, куда не было хода даже ближайшим сподвижникам. Салман занимался поисками четырех недостающих «Кирасиров», Фэйри, к счастью, била баклуши отдельно, а я общался с Доком Скальпелем.
Который раз убеждаюсь, что внешность обманчива, что бы там ни говорили психологи-физиономисты! Среднего роста, аккуратный, начитанный, с тонким вкусом, но без показного эстетства. Приятное, располагающее лицо, всегда гладко выбрит, шевелюра, однако, в постоянном беспорядке. То есть человек следит за собой, но в меру, без патологии.
И никогда не скажешь, что этот тип написал монографию, где доказательно обосновывал преимущества полостных операций без наркоза! И что свою теорию он воплощает на практике, собственноручно потроша живых людей! Это же он, и никто другой, разбирал ненужных пленных на органы! Которыми потом торговал вразнос на тысячи парсеков!
Я был осведомлен об этих слабостях, а если кто другой? Ведь ничто не могло его выдать, кроме разве склонности к садистским шуточкам, как тогда в кабаке, со стручком зеленого перца.
Зато модерн от постмодерна отличал без ошибок, не путал Шопена с Шопенгауэром и замечательно играл в шахматы. Чудесный, чудесный товарищ, не дай вам Бог с ним познакомиться, так как до сих пор есть шанс и нет гарантии, что он вам предложит шахматную партию, а не что-то иное из любимого репертуара.
Итак, прошло два дня и наступил третий, день отъезда, точнее, ночь — именно тогда «Лада» отправлялась в обратный путь.
Весь наш деловой десант гулял по лондонскому Стрэнду, благо времени до отлета оставалось вагон. Позади остались сияющие фонтаны Трафальгарской площади вместе с колонной адмирала Нельсона, который был настолько отважен, что в каждом сражении терял по части тела. Мы шли на восток, впереди нас ждали Флит-стрит и куча красивейших зданий по сторонам.
Лондон (в исторической части) культурный город, был им и остается. Вечернее освещение весьма ненавязчиво, здесь вы не увидите мешанины рекламных щитов и батарей зенитных прожекторов вокруг каждой достопримечательности. Это вам не Москва! В Москву я практически влюблен, но контраст разительный.
Город накрыт звездным колпаком и не соревнуется с ним, а лишь дополняет.
Не для литературных красот сие замечание, а для того, чтобы вы представили: гуляют четыре джентльмена и одна леди, а вокруг полумрак, густой настолько, насколько вообще возможно в современном мегаполисе. Даже окна домов освещены очень через одно, если вы меня понимаете.
От недалекой Темзы тянуло осенней прохладой, я поминутно ежился. Не только сырость была тому виной, но и разговоры, которые вели мои спутники. Впереди шли Блад и дель Пино, а позади Фэйри под руку с Доком.
Неподражаемый Скальпель завел длинную историю из врачебной практики, а Кормчий с Салманом обсуждали покупку люксогенового двигателя «Искра» чешского производства.
— Слушай, у меня все на мази, давай купим? Оно, конечно, дорого, зато яхту «Рената» можно поставить на ход. И будут у нас две первоклассные крейсерские яхты.
Блад мрачно хмыкнул.
— Ты ее найди сначала, свою «Ренату»!
— Долбать мюон в твою нейтрино! — Салман выматерился. — Ну вот кто, кто мог подумать, что ее могут угнать?! Кому она нужна на Блэк Принцесс?!
— Я предупреждал: или перегнать на базу, или спрятать получше, — сказал Блад. — Ты же знаешь: все, что теоретически можно украсть, будет украдено.
Пино взмахнул устрашающим кулаком.
— Да нормально спрятали! В пещеру! Ну, Принцесс — спутник Бэйдоу, ни кислорода, ничего, да и расположена черт знает где! Там никого не бывает, кроме нас!
— А ученые?
— На хрена ученым сломанная яхта? И как они ее нашли?
— Заканчивай оправдываться, Салман. Тебе не идет, это раз. Фактически яхту вы пролюбили, это два. Отсюда вывод: денег на «Искру» ты не получишь, это три, — отрезал Блад.
— Поймать бы того гаденыша, что приделал яхте ноги… — мечтательно протянул Пино. — Я бы с него шкуру спустил! Знаешь, как это делается? Надрез вокруг шеи, не глубоко…
— Уволь, брат. Не по адресу. Ты это с Доком обсуди, он специалист, — Кормчий ткнул большим пальцем через плечо, Салман обернулся, и его злые глаза уставились прямо на вашего неумелого рассказчика.
Я вновь непроизвольно поежился. Ведь это я, я был тем гаденышом! Я угнал яхту «Рената»! Я перепрятал ее прямо там, на Блэк Принцесс, и это с меня Салман хотел спустить шкуру. А он мог, очень даже запросто.
Беседа позади также не внушала оптимизма.
Док разливался соловьем в своей обычной аристократической манере.
— Дело было на Бартеле Втором, я тогда служил в Медицинском Управлении Военфлота. Вы спросите когда? В 2614 году. Именно в те дни случился знаменитый в весьма узких кругах Бартелеанский инцидент, а я имел честь свести знакомство с уважаемым сеньором Салманом дель Пино, который был вовсе не сеньор, а майор осназа флотской разведки. Одна ужасно занятная дивизия, название которой вам ничего не скажет. Но элита элит! Не извольте сомневаться! Вы видели, как он пальцем проламывает височную кость? Но в сторону! Это не имеет отношения к моей истории!
Я обернулся. Фэйри шла под руку с Доком и слушала с явным интересом, хотя байка нарисовывалась гнуснейшая. И что это за Бартелеанский инцидент, хотелось бы знать?
— Меня послали, если можно так выразиться, для прохождения полевой практики. Дело секретное настолько, что до сих пор об инциденте молчат даже в узкой военной среде, так что, коли случится возможность, расскажу вам подробности. Моя повесть не о том, моя повесть о зарождении уникального метода хирургических операций…
— Это ты о том, что людей любишь по живому резать? — перебила Фэйри, слегка отшатываясь.
— Я ученый и далек от понятий «люблю не люблю». Привык пребывать в поле терминологии целесообразности, не более. Так вот, в самый разгар экспедиции заварилась адская каша. Высланных сил оказалось явно недостаточно, и нас взялись натурально перемалывать. И представляете себе ситуация! Мне посчастливилось отлучиться из госпитального бокса, когда в него угодил снаряд! Все в труху, а главное, хирургический автомат приказал долго жить. И почти все медикаменты. А у меня раненые! Валом! Я в обычном жилом эллинге, как доктор Пирогов, и ничего, вообще ничего кроме скальпелей, зажимов и прочей архаики, которую мы только к легкораненым применяем! Пришлось оперировать так. Позже кончилась анестезия. Совсем. Я людей был вынужден привязывать, потому что они орали и корчились. Ну да, как известно, хорошо зафиксированный пациент в наркозе не нуждается! Ха-ха-ха! Зато каков результат?! Процент выживаемости среди обработанных автоматом — шестьдесят девять! А тех, кого я оперировал так, — на двенадцать процентов больше! Дело в мобилизации скрытых резервов организма, несравненная мисс Вилсон! Вот вам пример: поступает пациент с полостным ранением. Осколок в животе и кишки наружу, если по-простому. Наркоза, повторюсь, нет в наличии. Я пальпирую канал внедрения осколка…
— Док, меня сейчас стошнит, — перебил его ваш покорный слуга. — Ты так увлекаешься…
И тут меня перебила Фэйри, которая указала вперед и воскликнула:
— Ой, это что за иллюминация?!
Мы всем хором посмотрели по указанному пеленгу. Невозможно красивое здание по правую руку вдруг озарилось огнями, будто кто-то разом включил все, абсолютно все лампочки.
Потом свет также неожиданно погас. Следом необычная метаморфоза произошла со зданием по левую руку от нас. Редкие прохожие удивленно оборачивались на дома, вдруг решившие нарушить установленный порядок. Через секунду перемигнулась следующая пара зданий, ближе к нам, а потом еще одна.
— Мы стоим на пересечении Стрэнда и Савой-стрит, — затянул Док, пародируя обстоятельность речи экскурсоводов со стажем. — Прямо перед нами расположен знаменитый Соммерсет-хаус, возведенный в 1796 году по проекту архитектора Уильяма Чэмберса. Ближе к нам, озаренный огнями. Музей Общественного Транспорта…
— Заткнись, идиот! — неожиданно рыкнул Салман и поднял руку. — Всем стоять!
— В чем дело? — шепотом поинтересовался Блад.
— Кажется, звиздец! Вот в чем!
— Да что происходит?! Объясни толком! — потребовала Фэйри, хватая Салмана за рукав.
— Вот это, — он показал пальцем на очередной вспыхнувший всем окнами дом, — означает, что какие-то орлы включили систему боевой тоталитарности! Прямо сейчас парсер командирского скафандра сопрягается с парсерами подчиненных, а заодно берет под контроль всю электронику в зоне действия! Видимо, автоселекцию забыли активировать, придурки…
