Олег Языков - Гром и молния
– Ворон, я отстаю. Выходи из атаки левым боевым.
– Так и хотел. Внимание… начали!
«Як» Николая пошел на пологое снижение, набирая необходимую скорость. Немцы нас еще не видят. До них километра полтора. Вот черт! Не повезло! Пара «охотников» начала разворот и заметила истребитель Николая. Что они будут делать? Примут бой? Ого, да вы нахалы, фрицы!
Но, собственно, боя не получилось. Воронов меня удивил, и сильно удивил. Он начал стрелять метров с пятисот. Дал одну длинную очередь – и попал! Ведущий «мессер» клюнул носом, пустил дым, потом у него улетел фонарь, и немец прыгнул. Ведомый тут же спикировал и вышел из боя. Удрал, короче! Гоняться за ним мы не стали.
– «Узел»! «Охотник» на парашюте. Срочно машину за ним – смотрите, не подстрелите! Брать живым!
– Вижу! Вижу! У него цветной парашют! Это ас – конечно, живым брать будем! – Я услышал облегчение и оживление в голосе руководителя полетов. Он начал кричать, отдавая команды.
– Ворон, зачет, считай, получил. Садимся, что уж тут теперь болтаться… Всю рыбу ты распугал…
– Есть садиться. – Сдержан и невозмутим. Это хорошо. Пошли вниз – пить какао. Замерз.
* * *Когда мы сели, подогнали самолеты к капонирам, сбросили парашюты и я обхватил руками горячую чашку какао, появился пылящий грузовик, в кузове которого стояли вооруженные карабинами солдаты охраны нашего «Узла». Немца видно не было. Он, скорее всего, связанный сидел или лежал на досках кузова.
– Ну, что? С уловом вас?
Полуторка, пыля и скрипя тормозами, остановилась. Еще на ходу, с форсом, с подножки спрыгнул наш оперуполномоченный «СМЕРШ».
– Это вас с уловом, товарищ майор! – Он улыбался припорошенным пылью лицом.
– Это подполковник стрелял. Его и благодарите за «подарок с небес»! Ну, что? Живой?
– Да живой он, живой! Что с ним будет-то? Мы подъехали, а он уже с поднятыми руками и пистолет рукояткой вперед держит. Дисциплинированный фриц попался, товарищ подполковник!
– А давайте его сюда, ребята! Пусть какао глотнет. Со страху-то, небось, во рту все пересохло?
Старший лейтенант махнул рукой, стоящий в кузове солдат поддал что-то ногой, и над бортом полуторки показался немецкий летчик. Он нехотя, заторможенно спрыгнул на землю. Его толкнули в спину, и немец, сделав несколько быстрых шагов, подлетел к нам.
Воронов разразился лающей немецкой фразой. Сбитый летчик подтянулся, автоматически встал по стойке «смирно» и что-то протявкал в ответ. Воронов рукой показал ему на чашку и обернулся ко мне.
– Это они… «Каратели»! Его нужно немедленно потрошить.
– Нужно – сделаем. Только…
– Да, допрос мы проведем вдвоем. Пошли.
* * *Воронов накоротке переговорил с нашим контриком, а потом приказал двум солдатам отконвоировать фрица к моей палатке. Мы допили какао, оставили шлемы на парашютах и тоже пошли в «пыточную». А точнее – в палаточную.
Прятать свои таланты от Воронова необходимости не было, он и так почти все знал, и я предложил:
– Слушай, я языка не знаю, чтобы не терять времени – давай я его просвечу ментально. А ты садись за ним, в поле зрения, и я тебе буду скидывать его картинку и звук. Что не пойму – ты подскажешь. Годится?
– Хорошо. Только… – он покосился на конвоиров.
– А они у гамака подождут. Что будет в палатке – они не увидят. Ну, а голоса – это же допрос…
Так и сделали.
* * *– Setzen Sie sich… hierher! Так, что ли… – Это я фраернулся. Где нахватался, черт его знает! Хотя, посмотреть столько фильмов про войну, тут вольно-невольно по-немецки заговоришь, как настоящий пруссак. Тем более что пруссы были славянами… Я гордо посмотрел на Воронова. Он улыбнулся.
– Bitte, nehmen Sie Platz! – сказал Воронов. Его немец послушался. А на мою фразу он только мучительно наморщил тыкву, пытаясь понять – его убьют сразу или придется помучиться?
– Ты откуда язык так хорошо знаешь, а? – шепнул я Николаю. – Почти как немец…
– Да я почти немец и есть, – так же шепотом ответил он мне. – Жил я с ними бок о бок. Республика немцев Поволжья, слыхал, небось?
– Ага, приходилось… Ну что? Поехали?
– Давай, вытворяй, – улыбнулся мне Воронов и сел сзади сбитого летчика так, чтобы видеть мои глаза.
– Э-э-э… Смотри мне в глаза, фриц! – Я порылся в памяти, но подходящей фразы не нашел. Воронов чуть наклонился вперед и что-то прошептал немцу на ухо. Тот дернулся и попытался привстать и посмотреть на Воронова.
– Мне! Мне в глаза! – повысил голос я. Немец обмяк на стуле и заморгал на меня. Вид у него был… Обмочившийся от страха кролик ломает взглядом волю боа констриктору. – Вспоминай, фриц, что было хорошего за последние два дня…
За спиной пленного сухим тараканьим шорохом зашуршал с переводом Воронов. Немец закивал головой и задумался. Лицо его посветлело.
– Вот сволочь! – ласково заявил я Воронову. – Видишь?
Николай расплылся в улыбке.
– Что спросил, то и получил!
Фриц, прикрыв зенки с поволокой, вспоминал вчерашнюю жареную курицу под какое-то французское сухое вино.
– Во, инфузория! – восхитился я. – Отставить! Совещания вспоминай! Инструктаж!
Подполковник продолжал осуществлять синхронный перевод. Немец проникся и судорожно закивал. Видимо, что-то прочитал на моем лице, бацилла холерная…
Картинка сменилась. Кабинет, солнце из окна, пахнет кожей, сигарами, чуть-чуть терпким запахом незнакомого мне одеколона. Раздалось шипение. Я скосил глаза и увидел высокого, худощавого немецкого офицера, который налил себе содовой из стеклянного сифона в металлической оплетке.
Звякнул поставленный на поднос бокал, и холодный, командный голос продолжил начатую фразу. Правда – на немецком языке. Я перевел взгляд на Воронова, и в голове раздалось:
«Итак, господа, резюмируем. Вашей группе, подполковник, выделяются три скрытые площадки: «Зевс-1», «Зевс-2» и «Зевс-3». Необходимое количество горючего и боеприпасов туда будет завезено. Предусмотрена охрана и связь. Более там вам ничего не потребуется. Базироваться будете вот на этом аэродроме… – Офицер постучал указкой куда-то в район Белгорода. – Здесь будете ночевать, питаться и развлекаться в кантине. И все прочее… В помещении штаба авиагруппы для вас выделят кабинет. Можно курить, господа… Продолжим. На вашу группу будет работать один из пунктов наведения, группа радиоперехвата и радарная станция. Что еще, подполковник?»
«Благодарю вас, господин генерал!» – Ого! Это, оказывается, генерал…
«…Этого достаточно!» – Взгляд с генерала переместился на подполковника, и тут же раздалось: «Черт! Я его знаю, Виктор! Это группа «Черный Мангуст».
* * *– Та-ак, группа «Черный Мангуст». Ну-ка, ну-ка… Вот! Группа «Черный Мангуст», командир – оберст-лейтенант Вольфганг Кнебеле… из 52-й Ягдгешвадер, разумеется… Истребительной эскадры. – Воронов взглянул на меня.
