Алексей Замковой - Благими намерениями
Как бы там ни было, но под конец третьего дня Алик и Ян, посланные встречать возвращающихся ребят, вернулись в лагерь. Позади них спокойно шел лысый мужчина с пышными усами, среднего роста, в абсолютно дико смотревшемся в этих лесах костюме с тонким галстуком, в поблекших от дорожной пыли туфлях и с небольшим саквояжем в руках. За ним гордо вышагивали выполнившие свое задание Славко и Казик.
— Алексей. — Я пожал руку мужчине в костюме и, заметив, что он как-то неодобрительно кривится, переводя взгляд с меня на все суетившуюся возле Антона девочку, пояснил: — О перестрелке в Сенном слышали? Она у тамошнего старосты в прислугах была. А потом за нами увязалась…
— Конечно, слышал. — Взгляд доктора немного потеплел. — Последние дни только про то все и говорят. Меня звать Максим Сигизмундович.
— Как поживает уважаемая Яся Ярославовна?
Из-за дерева вышел Генрих, сияя улыбкой, будто новенький червонец.
— Генрих Герхардович! — просиял доктор. — Все добрэ. Живы-здоровы. Очень рад вас видеть, пусть и хотелось бы встретиться в другом месте и не при таких обстоятельствах…
— Ну, извиняйте, Максим Сигизмундович, — развел руками Генрих. — Как все это закончится, буду рад встретиться с вами в более подходящей обстановке.
— Ловлю вас на слове, Генрих Герхардович, — улыбнулся врач, повернулся ко мне и указал на Антона: — Я так понимаю, это и есть мой пациент?
Мы подошли к Антону. Ляля, все это время следившая за Максимом Сигизмундовичем, робко встала и отступила на шаг. Врач, улыбнувшись девочке, присел рядом с раненым и принялся аккуратно снимать повязку.
— Принесите воды, — попросил он, не отрываясь от своего занятия.
Славко, которому объяснили, как добраться до ручья, схватил котелок и мигом исчез из вида. Вернулся он спустя минуту и застыл, не зная, что делать с водой дальше. Максим Сигизмундович, справившись наконец с повязками, все сидел на корточках и изучал ногу Антона. Я тоже посмотрел, и увиденное мне очень не понравилось. Кожа вокруг раны сильно покраснела и распухла, а из-под сорванной вместе с повязкой корочки проступили белесые капли гноя. Заражение — налицо. И смачивание самогоном повязки, судя по всему, не помогло совсем. Как бы Антон без ноги не остался…
— Его надо в больницу, — задумчиво произнес врач, глядя на рану. — Давно он так?
— В Сенном ранили, — ответил я. — Без сознания уже около четырех дней. Только, вы же понимаете, мы его в больницу определить никак не можем…
— Сделаю, что в моих силах, — вздохнул Максим Сигизмундович и уже другим тоном приказал: — Принесите еще воды и вскипятите.
Пока вода закипала, врач копался в своем саквояже, что-то шепча под нос. Потом он начал вынимать оттуда блестящие инструменты, одни отправляя в бурлящую воду, а другие бросая обратно.
— Надо руки вымыть, — сказал он, вытаскивая из саквояжа завернутый в тряпочку кусок мыла. — Генрих Герхардович, поможете? Сами тоже руки вымойте.
Славко слил воды из фляги сначала на руки врача, потом помог Генриху.
— Ни к чему не прикасайтесь, — предупредил Генриха Максим Сигизмундович и принялся, указывая на инструменты в котелке, говорить Генриху их названия.
Я еще немного понаблюдал за подготовкой к операции и, поскольку все равно ничем помочь не мог, отошел к Казику, который стоял чуть в стороне и наблюдал за действиями врача.
— Как сходили? — спросил я его.
— Хорошо сходили! — вытянувшись, отрапортовал Казик. Но потом расслабился и начал рассказывать уже другим, по-детски хвастливым тоном. И куда делась та серьезность, промелькнувшая в нем, когда он уходил за врачом? Ей-богу, мальчишка! Куда ему воевать… — Ночью, как приказали, вошли в село. Хату нашли сразу. Славко в окна заглядывал, а я смотрел, чтобы не появился кто. А потом, как Славко знак подал, постучали в дверь. Хозяин, правда, не хотел с нами идти. — Казик бросил хмурый взгляд на колдовавшего над Антоном доктора. — Я уже думал револьвера доставать, а тут Славко про Германа сказал. Так Максим Сигизмундович, только имя услышал, сразу же будто переменился. Сказал, шо, как рассветет, за селом нас ждать будет…
Подошел Славко, в помощи которого Максим Сигизмундович больше вроде бы не нуждался. Слушая рассказ Казика, он время от времени вставлял замечания или дополнял его. Я задал еще пару вопросов и, получив ответы, дальше слушал вполуха. Основное я уже понял, а подробности… Главное, что закончилось все благополучно. Вскоре к нам присоединился Ян. Увидев нового слушателя, ребята начали свой рассказ сначала, а я подошел к врачу.
С Антоном Максим Сигизмундович провозился почти два часа. Наконец, наложив новую повязку, он устало разогнулся и попросил снова слить воды на руки.
— Пулю я вынул, — намыливая руки, произнес он, — и рану почистил. Дальше все только в руках Божьих. Организм крепкий — должен выжить. Только кормить его хорошо надо — крови много потерял.
Максим Сигизмундович вытер руки и, отметая слова благодарности, протянул мне извлеченный из саквояжа бумажный сверток.
— Тут порошок. Сыпьте на рану каждый раз, когда повязку менять будете. — Его взгляд упал на мою повязку. — Вы, смотрю, тоже ранены. Давайте я погляжу.
— Да вы хоть отдохните, Максим Сигизмундович! — Я отступил на шаг. — Два часа с Антоном провозились! Давайте поедим сначала…
— Не люблю работу оставлять на потом, — отмел все мои возражения врач, уверенно разматывая тряпку с моего плеча. — Вот, с Антоном тем. Еще день-два, и была бы гангрена. Так шо показывайте свою руку.
Сняв повязку и не обращая внимания на мое шипение — тряпка прилипла к ране, и пришлось ее отрывать, — Максим Сигизмундович осмотрел плечо и поцокал языком.
— Вы тоже, как будете перевязывать, сыпьте тот порошок, — сказал он. — Рана чуть воспалилась, но заражения вроде нет.
Он немного поковырялся в ране, вызвав новые вспышки боли и тихий мат с моей стороны. Сам же посыпал на рану порошок и перевязал чистой тряпицей.
— Через месяц будет как новая, — пообещал врач, закончив с моим плечом. — Только старайтесь, шоб грязь не попала.
Затем он осмотрел рану Яна, сказал, что ничего страшного в ней нет, и тоже напомнил об опасности заражения. После того как осмотр завершился, мы наконец-то сели перекусить. Поскольку в нашем отряде был гость, который к тому же сделал все, чтобы спасти нашего товарища от смерти, мы расщедрились и выложили на «стол» чуть ли не все припасы. Как же не отблагодарить такого гостя!
— У вас не будет проблем из-за того, что вы так надолго ушли из села? — спросил я после того, как с трапезой было покончено.
