Варвара Еналь - Мы можем жить среди людей
Бежать, бежать отсюда как можно быстрее — вот чего хотелось. Не теряя ни минуты. Какая разница, что там за дверью? Может, взбесившиеся роботы, которые поубивали всех взрослых и наслали вирусы на Моаг? А, может, это зверский космический холод врывается в поврежденные отсеки и заставляет вибрировать оставленные платы и схемы роботов. Кто его знает?
Этот вой время от времени доносился до них постоянно, долетал до баз и терялся в коридорах. Но он был слабым, еле слышным и не так пугал. Таис думала, что это из мусорки, из печи — гудит огонь, попадает сквозняк или что‑то еще.
Но теперь стало совершенно ясно, что мусорка тут ни при чем, и странные звуки приходят отсюда, из закрытой двери.
Не растерялся лишь Федька, пожал плечом и поднял голову к потолку, вглядываясь в отверстие трубы. Колючий тут же спохватился и велел девочкам забираться первыми. Эмма, с которой уже успела слететь злость и даже немного спеси, торопливо двинулась к Федору. Видимо, тоже захотела поскорее убраться из этой дыры. Может, ведь, правильно мыслить.
— Сначала я, — сказала Таис и облегченно вздохнула. Треклятый вой, наконец‑то, заглох.
— Пусть Таис лезет первая, — тут же согласился Федор, — Эмма за ней. Пролезешь, Эмма, в трубу, там сбоку будет поворот, совсем рядом. В него и полезешь. Тай посветит фонариком, укажет путь. Давайте быстрее, девчонки, а то вдруг дверь откроется и сюда ломануться долбанные роботы — убийцы. Слышали страшилку в детстве? Так это все правда.
Таис знала, что Федька шутит, но голос у него был абсолютно спокойный и с какой‑то ленцой. Будто говорил нехотя, всем известные вещи. Эмма дернулась, оглянулась, но не вскрикнула, не задрожала. Язвительным голосом сказала:
— Бред сумасшедших, — и Таис вдруг представила, как по — умному и по — взрослому сощурились красивые Эммины глаза.
Вот ведь какая, так просто не поведется. А Катька бы уже билась в истерике.
— Я полезла, — ловко подтянувшись, Таис исчезла в темном отверстии.
Эмма проворно двигалась следом. Будто всю жизнь только и делала, что лазила по трубам и вентиляциям. Для отличницы и зануды очень даже неплохо.
Оказавшись в родных и безопасных коридорах, Тай отряхнула пайту и бодро зашагала к базам. Остальные сами доберутся. И Эмму свою сами доведут. Хватит с нее приключений. Не день, а сплошная нервотрепка. И вообще в последнее время одни нервотрепки. И все это началось с Эммы, с того самого момента, как она помешала тогда у автомата с чипсами и шоколадом.
Таис ехидно усмехнулась сама себе. Ничего, сегодня на Третьем Уровне Эмме досталось за все хорошее. Напинали ее порядком, и это очень даже хорошо. Это просто здорово.
2.
— Я не верю ни одному вашему слову! — Эммин голос звенел, точно сигнал на магнитной доске, нервно и напряженно, — Этого не может быть! Это вранье!
— Эмм, ну брось, ты видела хоть одного взрослого на Третьем Уровне? Видела? — убеждал ее Колючий.
— Е — рун — да!
— Нет, ты скажи — видела?
— Я не успела ничего увидеть на Третьем Уровне, потому что появились вы!
— А тебе не кажется странным, что Уровень пустой? На Втором Уровне полно народу, а на Третьем — никого?
— На Втором Уровне тоже много пустых коридоров, в которых можно никого не встретить. Моаг — большая станция, нельзя составлять мнение о нем, пройдя парочку коридоров. Вы все жестоко обманываетесь и обманываете других! Идиоты!
— Ого, — тихо свистнула Таис.
Она сидела на перекладинах лестницы, ведущей в собственную спальню, и наслаждалась концертом под названием "Новенькая Эмма знакомится с жизнью Темной базы". Ну, а что? По — другому этот дурдом никак не назвать. Уже, вон, и Илья стоит и смеется, хотя поначалу все рвался поругаться с Эммкой. Только Катя поглядывает на умную подругу с загоревшейся надеждой в глазах. Неужели думает, что та права? До сих пор надеется, что все это ошибка?
Колючий уже охрип, рассказывая о том, как на самом деле Моаг поступает с выпускниками. Иногда вставляет пару слов Маша, пытаясь убедить новенькую. Но, кажется, все бесполезно.
— Да пусть она уходит, — хмыкнула Таис, — пусть топает на Третий Уровень, ищет там взрослых.
Эмма невозмутимо вздернула подбородок и ответила:
— Давайте вы меня отпустите. У вас и так полно народу. И Илья с Катей уже у вас, — она повернулась к Илье и спокойненько заметила, — я так и знала, что ты связан с детьми подземелья. Не ошиблась в тебе.
— Да ты дура! — взорвался Илья, — Из‑за тебя нас с Катей чуть не убили! Мы сидели сутки закрытыми в комнате, и ни один взрослый человек не появился! Зато появился робот, который стрелял в нас!
— В вас или в детей подземелья? — уточнила Эмма.
— И в нас и в них!
— Потому что вы были с ними! Потому что они, — Эмма кивнула на Таис, — представляют настоящую угрозу. Они нарушают законы, они жестоко поступают с детьми. Это они — угроза обществу.
— О, вот теперь стало по — настоящему интересно, — Таис заулыбалась и добавила, — Эмм, подожди, я сейчас сделаю себе чаю. Так лучше будет наблюдать весь этот театр. А после продолжишь, ладно? Давно тут не было такого развлечения.
Колючий метнул на Таис злой взгляд и прошипел:
— Заткнись, Тайка, ладно?
— Ну, уж, нет, Колечка. Я рисковала жизнью ради этой дуры, и я хочу теперь получить свою… Как это называется? Компенсацию, что ли. То есть я хочу развлечься.
Таис спрыгнула с лестницы, подошла к столику, на котором стоял горячий чайник, налила в кружку кипятку, кинула пакетик с заваркой и бросила через плечо:
— Продолжай, Эмма. Не останавливайся. Уверена, что твой бред не меня одну развлекает.
Видимо, Эмма почувствовала издевательские нотки в голосе Таис, потому что замолчала. Но в этом ее молчании очень хорошо ощущалась и горячая ярость, и желание отомстить и неприятие отвратительной действительности. И вот тут Таис ее понимала. Все правильно, ничего радостного нет на этих базах. Ничего хорошего, никакого светлого будущего.
Вот теперь Эмма узнала, что все ее мечты — это всего лишь мыльный пузырь. Потому пусть лучше злиться, пока не пришли тоска и отчаянье.
С громким шипением и присвистом отъехала в сторону дверь Валькиной и Ниткиной спальни. Темная овальная створка дернувшись, замерла на полпути, и выглянувший Федор резким движением заставил ее отойти до самого конца. После он спустился по лестнице, спрыгнув со второй перекладины, убрал волосы со лба и с легким прищуром оглядел всех, кто собрался вокруг Эммы. Все это время они с Вальком что‑то обсуждали, и дверь закрыли, чтобы не слышать Эмминых воплей. Видимо, Валька это уже не развлекало.
— Ну, вы и расшумелись. Развели нюни на ночь глядя. Лучше бы полечили Колючему руку. Слышишь, Колька, пошли ко мне в спальню. У Таис есть мазь, та самая, которую ты раздобыл. Мои‑то ожоги почти прошли, посмотри сам.
За ладони Федора Таис совсем забыла. Да и чего о них помнить, если есть мазь? Средство это работало безотказно. Один раз помазал — и все. Ожоги, небольшие ранки подживали вмиг. Даже синяки рассасывались.
— Да ерунда это, а не рана, — пробурчал Колючий, осторожно поворачивая левый локоть. Плечо он перетянул оторванным куском ткани от рубашки, и, видимо, даже думать забыл о ране.
— Вот сейчас и посмотрим. Тай, тащи мазь, — твердо велел Федька.
— Вы бы руки сначала помыли, лекари, — Эмма сморщила нос и слегка наклонила голову. В ее глазах так и читалось — мол, даже таких простых вещей не знаете.
— Ой, Эмм, без тебя мы никогда бы не догадались, — Таис подчеркнула голосом слово "никогда" и хмыкнула, — и как мы только выживали на этих базах без тебя?
— Иди мой руки, — тут же распорядился Федор, — и я сам помою. Эмма права.
Пайту свою Колючий снял с трудом, морщась и кусая губы. Видимо, движения рукой ему все‑таки доставляли боль. То, что он назвал легкой царапиной, на деле оказалось глубокой раной с ожогом по краям. Может, из‑за ожога крови было не так много, может, из‑за того, что Колька сильно перетянул руку лоскутом от рубашки. Но выглядело это так, что Таис поморщилась и отвернулась.
— Ничего себе, — потрясенно прошептал Вовик, стоявший тут же, рядом, около стола.
Он и Ромик всегда были любопытными, потому боевые раны пропустить никак не могли. Пока Эмма возмущалась, они молча торчали на лестнице своей спальни, но сейчас торопливо спустились, встали около Колючего и Федьки. Хлопали ресницами и потрясенно таращились на перепачканное кровью плечо Колючего.
— Кышь отсюда, — шикнул на них Федор, — ничего страшного. Сейчас обработаем мазью, и все заживет.
— Надо сначала антисептиком обработать, — заметила Эмма.
Ее нисколько не коробил вид раны, она не кривилась и не отворачивалась. Как будто видела и не такое и отлично знает, что надо делать в таких случаях. Умная, ничего не скажешь. Таис так и подмывало сказать, что это все из‑за нее, но видя, как из‑за всех сил сдерживает стон Колючий, она промолчала.
