Эдуард Семенов - Последний полет «Жар-птицы»
— Знаете, Василий Федорович, выгонят прессу сейчас, будет не совсем этично. Мы все-таки строим демократичное государство. Что вы скажете по поводу того, что все сейчас выключат диктофоны и пообещают, что информация, полученная сейчас от вас, не будет использована до тех пор, пока не будет закончено следствие.
Колов прикусил губу. Он не мог отказаться от такого предложения, хотя и понимал, что все обещания, данные сегодня, пустой звук. Но упираться — значит обострять отношения, поэтому ему пришлось согласиться.
— Хорошо, пусть все выключат свои диктофоны.
В притихшем зале раздалось несколько щелчков.
— И камеру.
Оператор попытался возмутиться, но Прапорщикова приказала:
— Выключи камеру, пожалуйста.
Когда оператор отключил от камеры питание и красный глазок потух, Колов, наконец, сказал, обращаясь к Прапорщиковой, демонстративно не замечая никого вокруг:
— Что касается Руденко и его подельников. Простите, — Колов никак не мог подобрать нужного слова. Наконец, нашелся. — Его товарищей, то да, действительно, они были задержаны нами. До выяснения обстоятельств. Прошу заметить — не арестованы, это слишком громко сказано, а задержаны.
Маркин сидел спиной к Колову, поэтому, задавая вопрос, ему пришлось повернуться к Василию Федоровичу в пол-оборота, положив локоть на спинку стула.
— Хорошо, пусть задержаны. И сколько они будут находиться в тюрьме?
Колов покачал головой.
— Не в тюрьме, а в камере предварительного заключения.
— Василий Федорович, — возмутилась Ферапонтова. — Мы в вашей терминологии не разбираемся. Ответьте по существу.
Колов кивнул головой.
— Отвечаю. Насколько мне известно, у прокуратуры больше нет оснований задерживать вышеупомянутых товарищей. Поэтому, видимо, сегодня, если не будет каких-то новых нюансов в деле, их всех должны выпустить. Естественно, с извинениями.
* * *Андрей Непогода вышел из здания администрации и остановился перед входом. Возле урны под козырьком курили сотрудники пресс-службы администрации. Андрей поздоровался с ними и стрельнул сигарету. Курил он редко. Дым в легких никогда не нравился ему, но сегодня ему нужно было что-то такое, что помогло бы снять напряжение от всего услышанного. Странно, но каждый раз, когда он выходил из администрации города, он ощущал внутри себя какую-то безысходность. Когда ничего не хочется делать, и все сделанное кажется пустой тратой времени. Сегодня это особенно чувствовалось. Особенно после того, как мэр города объявил о новом плане развития города, который правильнее было бы назвать «планом уничтожения города». И председатель тоже хороша. Вернуть городу старое название! Это надо!
Андрей затянулся и почувствовал теплоту внутри себя. Стало немного легче.
Рядом с одиннадцатиэтажным зданием администрации, буквально через дорогу от него, возвышалось очень необычное строение, выложенное из красного кирпича, — изогнутая труба. Андрей посмотрел на нее и увидел вьющихся вокруг ворон. Целая стая черных ворон с криком носилась по замысловатой траектории, явно кого-то гоняя.
Андрей пригляделся и увидел, что вороны гонялись за соколом. Молодой хищник, видимо, не рассчитал своих сил и теперь расплачивался за свою оплошность. Вороны не давали ему подняться в небо и прижимали к земле.
«Это конец!» — подумал Андрей и отвернулся, чтобы не видеть смерти одинокой птицы. Прямо перед ним на широкой площади ровными рядами стояли машины. Он увидел, как к одной из них, серебристой «ауди», подходит доктор Позднев. Непогода вспомнил, что сегодня на заседании, Юрий Петрович вел себя несколько необычно. Сначала поднял тему о смерти девочки, а потом во время обсуждения не проронил ни слова. «Надо бы его расспросить по этому поводу», — мелькнуло в голове у Непогоды. И с этими мыслями он щелчком отправил сигарету в урну и быстрым шагом направился к машине хирурга.
— Юрий Петрович, — крикнул Непогода, когда до машины оставалось метров десять. — Можно вас на одну минутку?
Позднев в этот момент уже открыл дверь машины и собирался садиться.
— Да, — доктор остановился на полдвижении. — Что вы хотели? Я очень спешу.
Непогода подошел к доктору вплотную.
— Только один вопрос, Юрий Петрович. Один вопрос.
Позднев выпрямился.
— Ну.
— О чем умолчал Колов?
Спроси Непогоду, почему он задал именно этот вопрос, — вернее, почему он построил фразу именно таким образом, — он бы, наверное, вряд ли смог ответить, но уже через секунду Андрей понял, что это был именно тот вопрос, который нужно было задать. Позднев сначала изменился в лице, покраснел. Отвернулся. Видимо, соображая, стоит ли говорить журналисту, и, когда снова посмотрел на Непогоду, произнес:
— Он не сказал, что девочка была убита выстрелом в голову.
Андрей открыл, было, рот, чтобы еще что-то спросить, но такого ответа он не ожидал, поэтому запнулся.
Позднев воспользовался замешательством журналиста, извинился за то, что должен срочно уехать, сел в машину, завел двигатель и быстро уехал, обдав Непогоду парами высокооктанового бензина. Когда дым рассеялся, до Непогоды донесся сильный гомон ворон. Он посмотрел в их сторону и обнаружил, что их жертва последним усилием воли вывернулась. Сокол, отчаянно махая крыльями, смог наконец набрать высоту и оказался в зоне, недоступной стае. В лапах сокола был зажат маленький вороненок.
«Э, нет, это, оказывается, был не конец», — мелькнуло в голове у Непогоды. И потом абсолютно не в тему вспомнилась фраза из пошлого анекдота про Штирлица. «Конец был в другом кармане». Он нащупал в нагрудном кармане мобильный телефон. У него была раскладушка. Достал, раскрыл ее, набрал номер Марии. Она не отвечала. Работал автоответчик. «Я свяжусь с вами сразу, как только смогу!»
Андрей наговорил ей несколько фраз.
— Привет, Маш. Это Андрей! Надеюсь, ты уже знаешь, что сегодня всех твоих выпускают. С них сняты все обвинения. Позвони мне сразу, как только сможешь. Я жду тебя у себя в офисе. Позвони, пожалуйста, у меня есть к тебе несколько вопросов.
Свой «жигуль» Непогода всегда ставил не на стоянке перед мэрией, а за углом здания. Так было гораздо удобнее, с точки зрения того, что потом, на выезде, не надо было расталкивать иномарки. Однако расплачиваться за такое удобство надо было двумя минутами ходьбы.
Сегодня Андрей даже не заметил, как очутился рядом со своей машиной. Пока он шел до нее, все его мысли были заняты обдумыванием информации, полученной от Позднева. Андрей хорошо помнил машину Пыльного. Да и самого хозяина. Ведь Мария разговаривала с ним о чем-то. Он хорошо запомнил и то, как его «порше» резко рванула с места, как какая-то машина поехала за ним следом, а потом Пыльный рванул, как очумелый, на красный свет. «Какой расклад получается! Выходит, что в машине, которая поехала за Пыльным, сидел киллер. Он поравнялся с ним у светофора, хотел выстрелить, но промахнулся. Видимо, Пыльный заметил его и вдарил по газам. Киллер нажал на курок, но вместо головы водителя пуля попала в того, кто сидел сзади.
«Да, девочке не повезло. Зато как повезло Саше Пыльному. Кстати, а с какой это стати в него стреляли? Вот это самое интересное».
Андрей развернул свою машину на пятачке перед мэрией и поехал по улице Покрышкина к офису. Он проехал на машине через центральную площадь как раз мимо того места, где Мария общалась с Пыльным. Днем на площади было не так многолюдно, как ночью. Лишь несколько дамочек стояли у своих машин и беседовали в ожидании своих чад, которые занимались танцем или хоровым пением в кружках при Дворце культуры. Однако память и воображение у Андрея были хорошо развиты, поэтому он быстро вспомнил обстановку того вечера, когда Мария говорила с Пыльным.
Он был уверен, что машина, которая поехала за «порше» Пыльного была местной. Иначе на нее все бы обратили внимание. Непогода вспомнил все, что говорил о Пыльном Колов. Заслуженный летчик-испытатель. Правда, бывший. Но это не важно. Бывших летчиков и кэгэбэшников не бывает. Получается, что в летчика стреляли как раз после того, как над городом пролетел странный самолет.
Что это за самолет? Так и осталось пока неясно.
Андрей подъехал к офису. Весь путь от здания администрации до него заняла у Непогоды не более трех минут. Если бы он шел пешком, то на дорогу ушло бы не больше времени, так как можно было бы сильно сократить путь, двигаясь дворами старого города. Чаще всего Андрей выбирал именно эту дорогу, так как любил гулять по центральной части города. Особенно ему нравилось проходить через старые арки города. Говорили, что их строили немецкие военнопленные, а сами дома проектировались и затем их макеты продувались в аэродинамических трубах института с таким расчетом, чтобы соблюсти «розу ветров» и не допустить попадания голодного ветра с улиц города во дворы. Правда это было или нет, никто толком не знал, но справедливости ради надо сказать, что во дворах в старой части города действительно никогда не было ветра. Там всегда был полнейший штиль.
