Дэйв Дункан - Герой!
— Нет, сэр. Но вчера неизвестный нелегально лазил в файл.
Рокер опять хмыкает:
— Так он должен предположить, что парень заблудился и был задавлен?
— Точно. — Тэм садится, с оживлением глядя в свою переполненную тарелку. Это логичное предположение. Спорим, что он будет вести себя, как будто ничего не случилось! Полагаю, что мы тоже — просто заляжем и будем за ним наблюдать.
Только мы трое и Хариз знаем об этом. Больше никто.
Вауну хотелось бы, чтобы и он был учтен в этом списке. У него слюнки текут, как вода в Путре, когда он смотрит, как Тэм смакует первый кусок.
— Вы надеетесь, что он выведет нас к своему гнезду? — скептически кривит губу Рокер. Двое других в унисон говорят:
— Да, сэр.
Адмирал окидывает Вауна холодным, неодобрительным взглядом голубых глаз.
— А как поступить с ренегатом?
— С патриотом, сэр, — бормочет Тэм, и теперь все втроем изучают Вауна, как ему кажется, довольно долго. Очевидно, Тэм с Йецером собираются полностью возложить решение на плечи босса. Предатель Приор — вот кто нужен им, а малышкукушонок с Дельты представляет мало интереса теперь, после того, как он отпел им свою песню.
Холодная жидкость, которую глотал Ваун, будто становится ледяной, пока он ждет ответа о своей судьбе. Можно придумать самые разные спасительные варианты.
Почему бы просто не скормить его чудовищам и не устранить свидетеля? Врачи и ученые, наверное, заинтересовались бы им, ведь он помнит, что Тэм говорил, что файлы Приора пропали. А еще одна удачная идея, которую он сам предлагать не будет, — отослать его в лабораторию для вивисекции. Он — уникальный экземпляр, и, изучив его, они смогут что-нибудь узнать о своих врагах, о Братстве. Ваун сохраняет бесстрастное выражение лица и сжимает колени, чтобы они, не дай Бог, не начали дрожать. Он надеется, что ему позволят умереть с полным желудком.
Вдруг Рокер улыбается.
— Конечно, с патриотом.
Он поднимает свое тело из кресла с угрожающей легкостью и босиком шагает к Вауну. Он вымощен мускулами и почти на голову выше.
Он обхватывает мясистой рукой плечо Вауна. Дружелюбно. Как жгутом. Он сияет. Глаза Вауна находятся примерно на уровне золотистых зарослей на груди.
Физическая близость пугающа. Улыбка жутко напоминает ухмылки Олмина.
— Так ты предан Ульту и человеческой расе, а, парень?
Ваун видит радостный блеск голубых глаз и не доверяет им всеми фибрами души.
— Да, сэр.
— А не своим братьям по пробирке?
— Я… Я хорошо ладил с ними, сэр. Они показались мне отличными парнями.
Гигант хмурит косматые золотистые брови.
— Но мне не нравится то, что сделали с моей матерью и с другими девушками.
И они лгали мне, сэр.
Он вспоминает Раджа и Дайса, их ласковые улыбки и неизменное чувство юмора. Ему бы просто хотелось, чтобы адмирал Рокер был хоть чуточку симпатичнее. Ваун скрывает презрение под широкой светской улыбкой. Адмирал наелся лука.
— Ну, гражданин Ваун… — Голос Рокера снова становится жизнерадостным. У меня есть предложение. Даже если коммодор Приор — предатель, я признаю, что он — один из самых, черт возьми, лучших офицеров Патруля. Мы его потеряли, но я не против того, чтобы найти замену. Тебе бы хотелось стать спейсером?
— Мне, сэр? — недоверчиво переспрашивает Ваун. Уголком глаза он замечает, как Тэм с Йецером улыбаются друг другу, и мысль, что они знают о сделанном предложении нечто такое, что неизвестно ему, ему не по душе.
— Да, тебе. — Рокер немного разворачивает Вауна и обводит толстой рукой пейзаж. — Все, что ты видишь, — мое, потому что Патруль отдал это мне. Это будет моим, пока я жив. Не все мы живем настолько хорошо, но по большей части у нас все в порядке. Не так ли, парни?
— Да, сэр, — отвечают Йецер и Тэм.
— Прекрасные дома, уважение, девчонки… — Рокер вцепляется голубым взглядом в глаза Вауна. Голос стихает. — Забыл! Не интересуешься девчонками?
Злоба вспыхивает у Вауна в горле, и он забывает про осторожность.
— Нисколько!
Рокер соболезнующе улыбается.
— Это мы очень скоро поправим. Не волнуйся.
Волноваться? По правде сказать, когда-то в деревне Ваун волновался, но Дайс достаточно охотно все объяснил на корабле, когда был задан вопрос:
«Нет, мы не хотим девчонок. Нам не нужны девчонки. Желания и нужды — это слабость. Не нуждаться в девчонках и не хотеть их — одно из наших преимуществ перед рэндомами».
Зачем Вауну желать иметь желание? Он наблюдал, как это желание поражает мальчиков в деревне, когда они достигают зрелости, видел лихорадочное томление, сжигающее их мысли и их жизни, лишающее их покоя, не оставляющее драгоценного времени для чего-либо еще. Кому нужна такая нужда? Зачем нужны абсурдные мускулы адмирала, кроме как ради того, чтобы производить впечатление на девчонок?
Верзила пожимает плечами и отпускает руку Вауна, но только чтобы схватить его за плечо, невинно докапываясь до болевой точки на ключицы.
— Ну, все, чего бы ты ни пожелал, — у Патруля это есть. И все, что в тебе есть, Патруль выявит. Это лучший шанс из возможных для парня твоего возраста.
Это прекрасное предложение. Вауну бы прыгать от радости. Почему он не прыгает?
— Но я всего лишь крестьянин! Рокер-хмурится, под золотистыми бровями вспыхивают голубые глаза.
— Это означает «нет»?
Ваун в отчаянии смотрит на Тэма. Тэму становится его жалко, он смеется, подходит ближе, и его присутствие разряжает обстановку.
— Вам это не напоминает Приора, сэр? Такая же осторожность! Ваун, адмирал делает тебе очень хорошее предложение, совершенно искреннее, я уверен. Здесь есть еще одно не упомянутое им преимущество — безопасность. Новобранцы отправляются в спецшколу в Доггоце, а в Доггоце ты будешь огражден от своих прежних приятелей, что может быть полезно для твоего здоровья, а мы пока всех их изловим. Ты будешь хорошо спрятан. Там уже не будет никого, кто помнил бы Приора, а если кто-то и помнит, то это не имеет значения. Ты можешь вполне честно сказать, что ты его брат. Там каждый — чей-нибудь сын, племянник и так далее.
Ваун видел по общественному кому представления, в которых герой или героиня отправлялись в Доггоц — судя по всему, крутое местечко. Он не боялся.
Он сможет справиться со всем, с чем может справиться другой новобранец, но мало ли что еще может случиться с ним в Доггоце? У Патруля, возможно, там есть свои собственные лаборатории. В Доггоце Ваун окажется исключительно по милости Рокера… У Рокера есть хоть немного милости?.. Если есть, он пока ее не проявлял.
— Так что ты будешь вне поля зрения, — продолжает Тэм. — Кроме того, это фантастическая возможность для любого человека твоего происхождения, необычайно щедрая награда за ту помощь, что ты нам оказал. Думаю, у тебя хватит мудрости согласиться.
И больше ничего. Никакого тебе выбора. Ваун долго изучает дружескую улыбку Тэма и в конце концов смотрит на Рокера и говорит:
— Спасибо, сэр. Я согласен. Но на самом деле он обращается к Тэму. В мире должен быть хоть кто-то, кому он мог бы доверять.
Неохотно признаваясь самому себе в том, что бежать с подвернутым коленом мог только упрямый идиот — а сие вышеупомянутое колено стало теперь огненным шаром безумной боли, — Ваун свернул с дорожки на неприметную боковую тропу, выводящую к малоизвестному входу через подвал.
Он не видел смысла идти в собственные апартаменты или в какие-либо другие часто посещаемые части дома. Принял душ, подсушился, оделся, не снижая темпа… кроме того момента, когда он вставлял себя в шорты — этот процесс так и не усовершенствован наукой с доисторических времен. Ваун сделал небольшую паузу, чтобы оскалиться своему отражению в зеркале, и пришел к выводу, что выглядит еще более удручающе, чем он думал. Меньше, чем через три минуты после того, как он вошел в здание, он спустился по лестнице на террасу. Новый рекорд.
Ему следовало бы, конечно, пойти и принять пропущенную утром порцию бустера, но врачи бы добавили какого-нибудь обезболивающего, а Ваун извращенно полагал, что заслужил еще немного страданий за свою глупость. Еще часок-другой без бустера вреда не причинит.
В незастегнутой рубашке, на ходу вытирая волосы, задыхаясь от ходьбы, он приостановился в дверном проеме, чтобы полюбоваться видом. Залив, Триумфальные Склоны, Западная Оконечность, ледяной шпиль Бэндора… он давно все это знал.
Сегодня туристы тянулись в Вэлхэл не за этим…
Ее голову обрамляли золотым огнем солнечные лучи. Фейрн стояла, облокотившись о балюстраду, на цыпочках и всматривалась во что-то внизу. Ваун не видел, что привлекло к себе ее интерес — скорее всего заросли спектральных орхидоформ, переживавших сейчас свое лучшее время, бахвалясь своим самодовольством на всех лужайках, — но он видел длинные стройные ноги, тонкие белые шорты, туго обтягивавшие аккуратную попку, столь же прекрасную, сколь и все прочие из тех, какими он в своей жизни восхищался. Рядом располагался мужской зад в убранстве военной формы спейсера, и долговязому лейтенанту не приходилось вставать на цыпочки, чтобы смотреть.
