Дмитрий Казаков - Сборник рассказов.
Поезд из Теночитлана прибывал сюда к вечеру и Йен Мак-Келлен, вне зависимости от того, куда он собирался отправиться дальше, должен был где-то ночевать.
— Хм, — администратор отеля «Ачиутла» воззрился на фотографию так, словно человек на ней был в робе арестанта, а сверху имелась надпись «РАЗЫСКИВАЕТСЯ!», — что-то я припоминаю… его имя Мак-Клун?
— Мак-Келлен, — Джон даже перестал дышать, не веря собственной удаче. — Вы не могли бы посмотреть, когда он у вас был?
Бумажка в десять долларов исчезла со стойки так стремительно, будто ее сдуло ураганом.
— Он провел у нас одну ночь, — сообщил администратор, изучив журнал регистрации постояльцев, — с двадцать первого на двадцать второе…
— Как вы думаете, куда он мог отправиться?
— Люди приезжают в Уашаякак с одной целью, — администратор пожал плечами с умудренным видом человека, знающего о жизни все, — посмотреть древние храмы. Я бы на вашем месте отправился на площадь Тонатиуичан, откуда уходят автобусы с экскурсантами, и опросил бы проводников…
— Проводников?
— Ну да. Тех, кто водит людей по развалинам…
— Благодарю, — Уайтхед растерянно кивнул и двинулся к дверям, но его остановил окрик:
— Сеньор, не вы потеряли?
Перегнувшийся через стойку администратор указывал на лежащую на полу бумажку. По темно-золотистому цвету можно было легко узнать железнодорожный билет. Когда Уайтхед купил его, то в первый момент решил, что сошел с ума — в одном из углов стояла дата: 20.07.48.
Если верить календарю, шло третье июля тысяча девятьсот семидесятого года.
Вглядевшись в билет внимательнее, Джон нашел на нем и обычную дату и только тогда вспомнил, что Анагуак — одна из немногих стран, наряду с общепринятым григорианским календарем использующая собственный. Год по нему начинается где-то в феврале, состоит из восемнадцати месяцев по двадцать дней и пяти добавочных дней.
Пятьдесят два года образуют цикл. Затем следует праздник Нового Огня и все начинается сначала.
— Благодарю, — Уайтхед наклонился и подобрал билет, выпавший, должно быть, когда он доставал фотографию.
Площадь Тонатиуичан, до которой он добрался за пять минут, напоминала громадную сковороду, где готовилось одно из экзотических блюд анагуакской кухни. Крики, разговоры и смех сливались в громогласное шкворчание, яркие автобусы казались овощами в подливке из суетящихся и бегающих людей, а занимающие края сувенирные лавчонки сверкали, как масло.
И Джону предстояло окунуться в это варево с головой.
Он двинулся туда, где на сером неприметном здании виднелась яркая вывеска «Экскурсионный центр», и на первом же шаге его атаковали торговцы. Крики на дикой смеси испанского и английского звучали причудливо, словно речь попугаев из окрестных джунглей:
— Маски древних богов, сеньор, не проходите мимо…
— … украшения из гробницы самого Восемь Олень!
— Инкрустации, какие инкрустации! Обсидиан, перламутр!
— Коврики! Знаменитые коврики из Теотитлана!
Но Уайтхед упрямо шел вперед. Возможно когда он закончит дело, то купит пару сувениров.
Но никак не сейчас.
Автобус взревел, как рассерженный слон, и умчался, на прощание обдав Джона облаком пыли и выхлопных газов. Его ждал Монте-Альбан, признанный туристический центр Южного Анагуака, Джону же предстояло отправиться в небольшую деревушку Куилапан, славную разве что пирамидами в ацтекском стиле.
Именно у них дней десять назад видели человека, похожего на Йена Мак-Келлена. Проводник Кинацин Моралес долго разглядывал фотографию и тряс головой, но точной даты вспомнить не мог.
Но Джон был рад хоть какой-то зацепке.
Деревушка, до которой пришлось идти минут двадцать, выглядела довольно обыденно — тростниковые хижины посреди густых зарослей, длинное деревянное здание, похожее на барак, из-за которого торчал венчающий маленькую церковь крест.
В пыли валялись вывесившие языки собаки, ползали смуглые дети.
Пройдя немного по единственной улице, Джон обнаружил строение, напоминающее салун из малобюджетных вестернов. Проржавевший кусок жести с надписью «Pepsi» смотрелся на нем так же, как реклама «Форда» на изуродованном лике египетского сфинкса.
Солнце палило, так что логично было предположить, что спасающиеся от жары находятся именно здесь. Уайтхед осторожно толкнул прогнившую насквозь (если судить по виду) дверь и оказался в прохладной полутьме.
На него уставились пять пар изумленных глаз. Одна принадлежала бармену, другие — устроившимся за угловым столиком мужчинам в одинаковых широкополых шляпах и белых рубахах.
Повисла тишина, нарушаемая только жужжанием кружащихся под потолком мух.
— Добрый день, — на всякий случай сказал Джон и шагнул к стойке. — Пива, пожалуйста…
Из рассказов того же Кинацина Моралеса он знал, что экскурсии тут бывают редко. На юг Анагуака люди приезжаю, чтобы увидеть Монте-Альбан, а не уменьшенную копию храмов Теночитлана. Поэтому не удивился, когда его появление восприняли как Второе Пришествие.
Но чего Уайтхед никак не ждал-что здесь не понимают испанского!
Бармен выпучил глаза и уставился на посетителя так, словно тот заквакал.
— Э, — Джон несколько растерялся. — Пиво!
Один из сидящих за столом сорвался с места и выскочил на улицу, точно за ним гнался ягуар. Уайтхед посмотрел ему вслед и выразительно пощелкал указательным пальцем по горлу. Потом обхватил ладонью воображаемый стакан и поднес ко рту.
До бармена, похоже, дошло. Он торжественно кивнул и выставил на стойку бутылку коричневой жидкости, мало похожей как на кофе, так и на «Пепси-колу».
— Что это? — подозрительно спросил Джон.
— На вашем месте я бы не стал рисковать, — глубокий, сильный голос донесся от двери, — вряд ли вам понравится…
Уайтхед повернулся. На него, улыбаясь, глядел невысокий мужчина в одежде священника. Выбритые щеки его лоснились, а из-за плеча робко выглядывал недавно сбежавший из «салуна» тип.
— Вы полагаете? — спросил Джон.
— Я знаю, — священник сделал шаг вперед. — Отец Хуан, к вашим услугам. Что вы забыли в нашей глуши?
— Я ищу одного человека, — в ход вновь пошла фотография, несколько измявшаяся и засалившаяся за последние дни. — Говорят, его видели у ваших пирамид несколько дней назад…
Отец Хуан взял фотографию, чуть наклонился, чтобы лучше падал свет. Стало видно, что мочки его ушей исколоты и изрезаны, словно их долго царапали чем-то колючим.
— Нет, сеньор, я его не видел, — священник покачал головой. — Хотя, может быть кто-то из них? — последовал кивок в сторону мужчин в шляпах. — У нас в деревне новости распространяются быстро, если кто заметил чужака, то к вечеру все об этом знают…
Он повернулся и что-то спросил у сидящих за столом. Те дружно замотали головами.
— Увы, сеньор, — отец Хуан с извиняющейся улыбкой протянул Джону фотографию. — Никого не было…
— Жаль, — Уайтхед вздохнул, почесал затылок. — Но для очистки совести мне хотелось бы осмотреть эти пирамиды…
Йен Мак-Келлен мог вовсе не добраться до этой деревушки. Кинацин Моралес, вероятно, что-то напутал. Но, с другой стороны, имелась возможность, что профессор из Принстона побывал в окрестностях Куилапана, но забрел не туда, оказавшись в пасти ягуара или еще какой хищной твари…
На лицо священника набежала тень.
— Сеньор, не стоит тратить время, — сказал он, — ничего интересного. Их возвели во времена ацтекской религиозной реформы в середине шестнадцатого века. Правители Теночитлана пытались тогда унифицировать культы, чтобы противостоять натиску христианства, и строили везде, где можно, подобия столичных храмов…
— Все равно автобус назад будет только завтра, — Джон улыбнулся, — а заняться мне нечем…
— Что вы, я покажу вам достопримечательности нашей деревни! — священник оживился. — А на ночь приючу вас у себя!
Джон вздохнул. Похоже, он напоролся на одного из тех энтузиастов, что помешаны на старине родного края. Таких можно встретить в Штатах, да и в любом уголке мира, где они с радостью замучат вас историями о событиях, случившихся лет эдак двести назад.
Странно только, что он не хочет вести гостя к пирамидам. Что-то тут не так…
Но сопротивляться было поздно. Уайтхеда за рукав вытащили во двор:
— Вон то здание — тельпучкалли и одновременно кучкалалько, — отец Хуан взглянул на ошеломленное лицо гостя и спешно поправился, — школа и клуб… А вот церковь! Мало кто знает, что это одно из первых христианских святилищ в Анагуаке!
Дальше на Джона обрушился поток информации о проповедниках-иезуитах, приплывших сюда из Испании.
— Их одного за другим приносили в жертву! — трещал отец Хуан, волоча за собой Джона, который сам чувствовал себя жертвой. — Но они шли и шли! В Теночитлане первый храм был возведен в тысяча шестьсот сорок третьем, а эта церковь — чуть позже…
