Иван Косолапов - Мир Мрака 2027
Я оглянулся по сторонам. Мы стояли посреди небольшого свободного пространства, обнесённого оградой из низко опустившейся молочной пелены, вокруг нас отчётливо выделялись немного присыпанные коррозией автомобили, граничащие с частыми выбоинами в асфальте. Казалось, будто эти небольшие ямы оставил некий, не известный мне, зверь. Только какое существо обладает такой массой, чтобы в асфальте дыры пробивать? Или это от когтей… А может это и не мутант вовсе? Может они сами возникли, из-за времени – оно всё меняет. А может тут тоже аномалии поработали?... Я покрутил головой, отгоняя не нужные мысли.
– Санёк, ты слушаешь? – вдруг раздалось сбоку. Ясное дело, это спросил Гоша. Я повернулся и кивнул. – Ну, слушай, только внимательно, а то что-то у тебя вид какой-то отрешённый. Не проснулся ещё что ли? – последнюю фразу он произнёс слишком тихо, будто говорил сам себе. После он ещё разок взглянул на развернутую на рулевом колесе карту, повернулся и продолжил: – так вот, тут нам вновь придётся постараться: первые 20 километров отмечены оранжевым цветом. И, если буква не ошибается, то тревожить нас будут мутанты.
Он оглядел, всех и остановил взгляд на Антоне.
– Ну как ты, Антоха, согласен, ты единственный кто ещё не нёс пост в подобных ситуациях, только у тебе ещё и темнота с дождём сопутствовать будут, – охотник лишь коротко кивнул. – Вот и отлично, ну что ж, мужики, тогда рассаживаемся, когда полоса закончиться, снова остановлюсь, и тогда будьте готовы впустить ещё третьего. – Гоша снял с ручника. – Минск уже не за горами.
Антон резво заскочил в кузов, а я быстро закрыл Петину дверь. Действительно, столько времени мы шли к этому, и вот почти у цели. Осталось всего ничего, надо пройти этот путь как можно быстрее и без эксцессов, их нам и так хватает.
Водитель, переключив на первую передачу, резко отпустил сцепление и вдавил газ. Через минуту мы съехали на последнюю часть маршрута – трассу М4.
***Мы проехали уже почти половину “оранжевой полосы”, однако ни, хотя бы, одного мутанта, ни чего-либо подобного до сих пор не появилось. По крайней мере, из туманной пелены нам навстречу никто не выныривал. Странно как-то, до этого карта странника не врала. Может он ошибся, может “звери” будут нападать чуть позже, после этих двадцати километров.
Гоша всё время дергался и осматривался по сторонам. Думаю, его тоже посетила похожая идея.
Необычно это выглядело, трое мужиков в машине сидят и вертят головами, пытаясь высмотреть в белёсом смоге хоть какое-то движение. Даже курьёзно как-то получается: когда ехали и мутанты нападали на похожих участках, было даже как-то спокойней, сейчас же едем, и всё вокруг тихо вроде, но внутри такой страх и беспокойство… Странно, если судить по логике, то наоборот должно быть. Видать, нам теперь хаос и опасность стали ближе и привычнее, чем спокойствие и порядок.
Проехав ещё пару километров, Георгий остановил машину, огляделся, приоткрыл дверь и позвал Антона. Я был солидарен с его решением, почему бы не попробовать, не до самого же Минска парень там торчать будет, всё время взведённый как курок. Лучше уж чтоб он в машине был, так хотя бы будет точно ясно, что весь состав имеется.
Петя уже мог сидеть, поэтому он, с трудом, приподнялся, и придвинулся ближе к двери. Антон же обошёл автомобиль и сел с моей стороны. Таким образом, я оказался в середине. Благо машина просторная, место есть.
Мы двинулись дальше.
Даже когда проехали оставшиеся километры и очутились за границей “оранжевой полосы”, то есть переехали на “зелёную”, всё равно ничего не произошло. Никто не зарычал, не выпрыгнул, не залаял, не заскулил… Совершенно ничего не произошло, всё было, как и раньше.
Немного пугает подобный расклад.
И тут Петя сказал:
– Странно получается, да? Вроде должны были от полчищ полуживых тварей, гхм, отбиваться, а проехали всё тихо и спокойно. Ранее карта старика ни разу не лгала, а тут. Неспроста это… или безумный просто ошибся… Но всё-таки нам нервы это недолжное затишье потрепало. Обычно, подобная, неестественная, утихомиренность только перед бурей бывает. Как считаете?
Никто не ответил. Было видно, что Петру просто хочется поговорить. Я на миг попытался посмотреть на мир его глазами и подумать его разумом. Мне так и чудилось, что, то справа, то слева, раздаётся прерывистый вой, и на машину наскакивают облезлые собаки. Наверное, именно это ему и казалось. Я даже скажу больше, скорее всего, это он хотел видеть больше, чем видеть то, что происходит по правде. По крайней мере, в настоящий момент.
Проехав ещё немного, мы все приуспакоились. Только Петя иногда с осторожностью посматривал по бокам.
И чего же мы так перенервничали. Самому теперь непонятно, а ведь в тот момент это было так естественно для меня. И главное, было так страшно. А почему? Никакой, явной, угрозы ведь не наблюдалось. В общем, человек – странное существо.
Я посмотрел на напарников. Петр, наконец, расслабился и теперь сидел с приоткрытыми глазами и смотрел прямо перед собой. “В сон клонит” – подумал я. После повернул голову к Антону. Тот вновь потонул в музыке.
Мне же было делать нечего.
Когда ни чем не занимаешься, больше уходишь в себя. Со мной произошло нечто подобное: я вдруг понял, что мне ужасно жарко в бронежилете. Извернувшись, я осторожно, насколько это было возможно, снял его с себя и положил сзади, у окна.
Я вновь заскучал.
Посмотрев ещё раз на листомана, я, не мудря лукаво, потеребил его за плечо. Тот, повернувшись ко мне, посмотрел на меня удивлёнными глазами и вопросительно кивнул. Я сделал жест руками, как бы показывая, что снимаю наушники. Он повторил, только снял настоящую гарнитуру, и спросил:
– Что такое?
– Что слушаешь? – задал ответный вопрос я.
Таких округлённых глаз я не видел у него ещё ни разу. Он немного помялся, после чего сказал, жестикулируя в такт словам:
– Так, стоп, ещё раз можешь повторить, что ты спросил?
– Какую песню слушаешь? Или музыку, – повторил я, продолжая глупо улыбаться.
А что ещё делать, говорить всё равно не с кем, так хотя бы лучше с Антоном познакомлюсь.
– Ого, мне реально не послышалось, – сообщил тот, с совершенно бесстрастным лицом. – Ну, вот, на, послушай. Не знаю, нравится ли тебе рок…
Он медленно передал мне наушники, я одел их. Он включил плеер. Вскоре в ушах раздалось мерное играние гитары. Мотив был каким-то знакомым, но так давно забытым…
– А кто поёт? – поинтересовался я, пока не “пошли” слова.
– System Of A Down, – я смог услышать только это, хотя вроде он больше ничего и не произнёс, до того, как мужской голос начал медленно выговаривать:
Such a lonely day And it's mine The most loneliest day of my life Such a lonely day Should be banned It's a day that I can't standСлово, на которое заканчивалось каждое трехстишие, он вытягивал в пару секунд. Не знаю как некоторым, но мне это безумно понравилось. Сразу, с начала песни, на меня навалился некий кокон, оберегавший ото всего вокруг, и только эти слова помогали мне держать связь с реальностью.
И в следующую секунду раздался резкий удар барабанов, и гитара прибавила своё участие в песне. А вместе с ними голос настойчиво протянул:
The most loneliest day of my life The most loneliest day of my lifeКокон разрушился, теперь мне вновь открылся мир, серый, мрачный. Однако в словах этой песни такой красивый и манящий, что я просто не мог оторвать свой мысленный взор от этого постапокалиптического великолепия.
И тут голос вновь спокойно заговорил под мирное бряцанье гитары:
Such a lonely day Shouldn't exist It's a day that I'll never missНа этот раз никакого воображаемого кокона не возникло, теперь я свободно наблюдал за окружающим миром, который приводил меня в дрожь и в тоже время восхищал до трепетания.
Such a lonely day And it's mine The most loneliest day of my lifeИ тут вновь ударили барабаны:
And if you go I wanna go with you And if you die I wanna die with youTake your hand And walk away
Он протянул последнее слово, и вновь заиграла гитара. Только теперь не мерно перебирая струны, а как бы длительно держась на одной октаве. Будто скрипка.
Именно в этот момент окружающий мир мне открылся лучше всего. По телу пошла дрожь, в душе стало вдруг резко и пусто и тепло. Я готов был кричать от распирающего восторга перед данным величием, однако единственное, что мог делать, это с раскрытым ртом смотреть в низкие темно-серые небеса, чья красота и ужас поразили меня.
После гитара ускорила свой ход, и я чуть не задохнулся от прилива восторга и страха, исходящего от тумана и разрухи вокруг.
Ещё чуть позже голос повелительно заговорил:
