Джеймс Дашнер - Сквозь Топку
— Это было бы неразумно, — ответил Томас. Он понятия не имел, как ему удаётся сохранять внешнее спокойствие, откуда взялась нежданная храбрость. Но что-то подсказывало ему: это единственный способ перебороть сидящего напротив хряска.
Хорхе снова наклонился вперёд и оперся локтями о стол, но на этот раз не сцепил ладони в замок; наоборот — сжал их в кулаки, да так, что костяшки побелели.
— Да ты, никак, поставил себе целью в жизни выводить меня из себя до тех пор, пока я не выпущу тебе всю кровь?
— Ты видел, на что он способен, — возразил Томас. — А с тобой так запросто не справишься, сам знаешь. Он владеет навыками, которых нет у других, и если ты убьёшь его, мы потеряем нашего лучшего бойца. Он ничего и никого не боится. Может, он и сумасшедший, но нам без него не обойтись.
Цинично. Прагматично. Томасу этого и хотелось — эмоциями здесь ничего не добьёшься, только практическими соображениями. Но, сказать по правде, если на земле имелся ещё кто-то, кроме Терезы, кого он мог назвать настоящим другом — то это именно Минхо. Такой потери он бы не перенёс.
— Ему удалось вывести меня из себя, — процедил Хорхе. Его кулаки ни на миг не расслабились. — Он опозорил меня перед моими людьми, словно я девчонка сопливая. Такое так просто никому с рук не сойдёт.
Томас пожал плечами, мол, подумаешь, какие пустяки!
— Так накажи его. Выставь его сопливой девчонкой. Но убивать — нет, это нашему делу не поможет. Чем больше у нас бойцов, тем выше наши шансы. Да что тебе говорить! Ты же живёшь здесь, сам знаешь.
Ну, наконец. Наконец Хорхе разжал кулаки. Томас выдохнул. Он и не подозревал, что, оказывается, последние несколько минут не дышал.
— О-кей, — сказал хряск. — О-кей. Но не думай, это вовсе не потому, что ты меня уговорил. Я пощажу его, потому что мне сейчас кое-что пришло в голову. Собственно, причин две. Первая... Ну, о ней ты наверняка и сам догадываешься.
— Что ты имеешь в виду? — Томас больше даже не пытался скрыть своего облегчения — он и так уже из сил выбился, стараясь сохранить непроницаемое лицо. К тому же, он сгорал от любопытства узнать, до чего додумался Хорхе.
— Во-первых, ты сам толком не знаешь всех подробностей этого эксперимента... теста... или что оно там такое... которое вам навязал ПОРОК. Может, чем больше ваших людей доберётся куда вам там надо — Мирная Гавань или ещё что, — тем больше у вас шансов получить средство от болезни. Ты никогда не думал о том, что эта группа Б, о которой ты говорил, — возможно, ваши соперники? Я думаю, в моих же интересах, чтобы вы все одиннадцать дошли до конца пути.
Томас кивнул, но промолчал. Боялся нечаянным словом разрушить достигнутое: Хорхе поверил ему! Поверил в то, что Томас рассказал о Крысюке и лекарстве.
— Что подводит меня ко второй причине, — продолжал Хорхе. — Я как раз только что сообразил.
— И что же это?
— Я не стану брать с собой... с нами всех своих хрясков.
— Как... почему? Я думал, чем вас больше, тем лучше, ведь так нам легче будет пробиться через город?..
Хорхе решительно потряс головой, откинулся на стуле и скрестил руки на груди. Казалось, он немного расслабился.
— Нет. Если мы действительно рассчитываем выбраться из города целыми и невредимыми, то грубая сила тут не поможет. Действовать втайне куда лучше. После своего прибытия сюда мы тут всю эту чёртову дыру втихаря обшарили, и, скажу тебе, наши шансы будут намного выше, если мы будем действовать тихой сапой. Так гораздо легче добыть еду и другие припасы. А мимо давно ушедших за Черту хрясков легче прокрасться, чем пытаться пробиться сквозь них, как банда головорезов.
— Ты крепкий орешек, Хорхе, — сказал Томас. — Никогда не догадаешься, что тебе придёт в голову. Не хочу показаться грубияном, но «банда головорезов» — самое подходящее определение для твоих людей. Если принять во внимание их живописные лохмотья и остро отточенные игрушки.
Наступило долгое молчание, и Томас уже начал подумывать, что сболтнул лишнего, но тут Хорхе разразился смехом:
— О, muchacho, везучий маленький засранец — ты мне нравишься! Не знаю, почему, но так оно и есть, клянусь. Не то я тебя уже три раза прикончил бы.
— А это в твоих силах?
— А?
— Прикончить кого-нибудь три раза?
— Да уж не сомневайся, придумал бы способ.
— Тогда я лучше буду с тобой повежливее.
Хорхе грохнул пятернёй о стол и поднялся.
— О-кей. Таков наш уговор: мы обязуемся доставить всех вас, одиннадцать мордоворотов, в какую-то там Мирную Гавань. Я беру с собой только одного человека. Её зовут Бренда, она гений. Нам очень пригодится её светлая голова. И если дело выгорит, а в конце пути для нас не найдётся лекарства... Думаю, тебе не надо растолковывать, что тогда воспоследует.
— Слушай, — саркастически возразил Томас. — Завязывай с угрозами. Я думал, мы теперь друзья.
Хорхе хмыкнул.
— Пф-ф. Мы не друзья, hermano. Мы деловые партнёры. Я доставляю вас в целости и сохранности, куда нужно ПОРОКу. Вы даёте мне лекарство. Вот и весь сказ. Либо так, либо... да воцарится смерть.
Томас тоже встал, его стул проскрёб по полу.
— Мы ведь уже ударили по рукам, разве нет?
— Ну да. Да, ударили. А теперь слушай: заткни пасть и молчи, как зарезанный, понял? Оторваться от этих хрясков — та ещё задачка.
— И как ты с ней справишься?
Хорхе минутку подумал, не отрывая взгляда от Томаса. Потом проговорил:
— Просто держи язык за зубами. Я сам всё улажу. — Он двинулся в сторону двери, но приостановился. — Да, и думаю, твоему compadre[7] Минхо это не очень понравится.
Когда они шли по коридору обратно, Томас, наконец, осознал, какой зверский голод его мучает. Спазмы из желудка распространились по всему телу — такое впечатление, что внутренние органы начали кушать друг дружку.
— Так, слушайте все! — провозгласил Хорхе, когда они вошли в большое помещение. — Я и Птицемордый пришли к соглашению.
«Птицемордый?» Томас слегка обалдел.
Приютели сидели, прижавшись спинами к стенам, Хряски стояли с оружием наготове, и жгли противников взглядами. Через разбитые окна и дыры над головой в комнату лились потоки света.
Хорхе остановился в центре и обратился ко всей группе своих соратников. Томас счёл, что предводитель хрясков выглядит довольно нелепо — преувеличенно театрально и позёрски.
— Пункт первый: мы должны снабдить этих людей пропитанием. Знаю, знаю, скажете, мол, самим не хватает, а тут отдавай этим неизвестно откуда свалившимся. Но они, по сути, могут кое-чем нам помочь. Дайте им свиную тушёнку с бобами — всё равно меня уже воротит с этого дерьма. — Один из хрясков, маленький и тощий, с бегающими глазками, захихикал. — Пункт второй: я великодушен, да что там скромничать! — я просто святой и поэтому решил не убивать выродка, который на меня напал.
Из толпы хрясков раздался разочарованный вой. Интересно, подумал Томас, на каких стадиях Вспышки находятся эти люди. Одна из них, красивая длинноволосая девушка лет семнадцати, на удивление опрятная, закатила глаза и потрясла головой, как бы говоря: вот ещё идиоты! Томас надеялся, что это и есть та самая Бренда, о которой упоминал Хорхе.
Хорхе ткнул пальцем в Минхо. Тот в своей обычной саркастической манере принялся рассылать толпе улыбки и воздушные поцелуи.
— Радуешься, да? — фыркнул Хорхе. — Приятно видеть. Значит, воспримешь новость с удовольствием, не так ли?
— Какую ещё новость? — насторожился Минхо.
Томас встревоженно смотрел на хряска, задаваясь вопросом, чем тот собирается огорошить собравшихся.
А тот как ни в чём не бывало продолжал:
— После того, как мы вас, побродяжек жалких, накормим (не то, чего доброго, помрёте от голода, а мы потом мучайся совестью), тебе придётся понести наказание за нападение на меня.
— Да что ты? — Если вожак приютелей и испугался, то ничем этого не выказал. — И какая же страшная кара меня ожидает?
Лицо Хорхе застыло жутковатой бесстрастной маской.
— Ты наносил мне удары обеими руками. Накажу обе руки: отрежу по одному пальцу с каждой.
ГЛАВА 29
Томас недоумевал: и чем же это угроза отрезать у Минхо пальцы поможет им сбежать от остальных хрясков? Да и не такой он дурак, чтобы доверять Хорхе после одного-единственного разговора с ним. В душе юноши начала потихоньку нарастать паника. Всё может обернуться гораздо хуже, чем он надеялся.
Хряски возликовали, загалдели, и в этот момент Хорхе глянул на Томаса. В его взгляде было что-то такое... Словом, Томасу сразу полегчало.
Зато Минхо — с ним была совсем другая история. Как только прозвучал «приговор», он вскочил и собрался ринуться на обидчика, но красотка-девушка бросилась ему наперерез и приставила свой нож к его горлу. В ослепительном свете, падающем из двери, блеснула ярко-алая капля. Минхо даже говорить бы не смог — нож пропорол бы ему гортань.
