Гарри Гаррисон - Стальная Крыса. Месть Стальной Крысы
Глава 1
Я стоял в унылой очереди налогоплательщиков, зажав в потной руке заполненные декларации и деньги. Наличные деньги, старомодные зеленые бумажки. Местная традиция, которая моими стараниями дорого обойдется здешним жителям. Я ожесточенно чесался, пытаясь унять страшный зуд под накладной бородой. Стоявший впереди мужчина отошел, и я оказался перед окошком. Палец прихватило клеем; пришлось потрудиться, чтобы оторвать именно его, а не бороду.
– Давайте, давайте, и побыстрее, – нетерпеливо протянула руку кассирша – стареющая дама с унылым лицом.
– Ну уж нет, – возразил я, отбросил прочь свои бумаги и выставил свой огромный 0,75 калибра безотказный пистолет. – Это вы давайте. Гоните денежки, которые вытянули из этих тихих олухов.
Я зловеще улыбнулся, чтобы показать, что это не шутки. Улыбочка вышла что надо: мои зубы были выкрашены в кроваво-красный цвет. Это помогло ей принять верное решение. Она подавилась собственным визгом и принялась выгребать кассу. Деньги я рассовал по карманам пальто.
– Что вы делаете? – ужаснулся стоящий за мной человек, выпучив глаза.
– Денежки загребаю. – Я бросил ему пачку банкнот. – Отчего бы и вам не взять немножко?
Он машинально поймал ее и уставился на деньги. Тут сработала сигнализация, и двери с треском захлопнулись. Кассирша умудрилась-таки нажать кнопку.
– Везет вам, – порадовался я, – однако не следует отвлекаться по мелочам, когда деньги выдаешь.
Она вскрикнула и стала было оседать, однако взмах пистолета и кровавая улыбка вернули ее к жизни, и денежки потекли опять. Вокруг заметались люди, энергичные охранники высматривали зачинщика беспорядка; пришлось нажать на кнопку радиореле. По банку прокатилась серия оглушительных взрывов: во всех урнах бахнули газовые бомбы, заранее мною разложенные. Клиенты дружно завизжали. Пришлось ненадолго прервать возню с деньгами, чтобы надеть очки. И рот пришлось закрыть – дышать надо носом: в ноздрях установлены фильтры.
Это было потрясающее зрелище. Слепящий газ практически мгновенно парализует зрительный нерв, на некоторое время, разумеется. Через пятнадцать секунд в банке ослепли все.
Кроме вашего покорного слуги – Джеймса Боливара ди Гриза, человека выдающихся и разнообразных талантов. Весело похмыкивая закрытым ртом, я сгреб оставшиеся деньги. Из-под конторки доносилось хныканье моей «благодетельницы». Вокруг царила страшная неразбериха, люди размахивали руками, падали. Удивительное ощущение – словно ты один зрячий в мире слепых. Снаружи уже собралась толпа. Удивленные зрители облепили окна и двери, наблюдая разыгравшуюся драму.
Я сделал ручкой и улыбнулся – толпа отхлынула от дверей. Оставалось прострелить замок, да так, чтобы никого не задеть. Дверь распахнулась. Прежде чем выйти на улицу, я заложил в уши затычки и бросил на тротуар визжалку.
Как только она заработала, все кинулись прочь. Вы бы тоже побежали, услышав эту штуку. Визжалка издает жуткие звуки, по мощности равные грохоту землетрясения. В слышимом диапазоне – словно нож по стеклу, а ультразвуки порождают панику и ощущение неминуемой смерти. Совершенно безвредно, но эффективно. По опустевшей улице я подошел к подъехавшей машине. Голова слегка гудела от ультразвука, просочившегося сквозь затычки. Я плюхнулся на сиденье и с удовольствием расслабился. Анжелина погнала машину по улице.
– Все прошло гладко? – не отрывая глаз от дороги, спросила она и лихо свернула за угол.
Вдали завыли сирены.
– Гладко и мягко, как касторка под хорошее пирожное…
– Твои сравнения оставляют желать лучшего.
– Извини. Что-то желудок с утра расстроился. Зато теперь денег в карманах – девать некуда.
– Вот здорово! – От радости ее носик очаровательно сморщился.
Бесподобная улыбка. Мне страшно захотелось ее поцеловать, но пришлось сдержаться, чтобы не отвлекать от дороги. Я бросил в рот жевательную резинку – очистить зубы – и принялся снимать грим.
Машину тоже надо было преобразить. Анжелина свернула в тихий переулок, где не было ни души, припарковалась и нажала на кнопку.
О, техника может творить чудеса! Номерной знак перевернулся, но это так просто, что и говорить не стоит. Как только брызнули тонкие струйки каталитической жидкости, Анжелина включила дворники. Голубая краска превратилась в красную. А верх машины стал прозрачным – теперь мы сможем наслаждаться окружающими видами. Бесследно растворились и исчезли накладки под хромированный металл – от этого изменился тип машины. Когда процесс закончился, Анжелина медленно тронула автомобиль в ту сторону, откуда мы примчались. Ее рыжий парик и мои гримировальные принадлежности исчезли в бардачке. Мне пришлось подержать руль, пока она надевала огромные солнечные очки.
– Куда едем?
Навстречу, визжа сиренами, пролетели несколько полицейских машин.
– Я думаю, к морю. Солнце, воздух, пляж и все такое. Полезно и приятно.
– Чересчур полезно, ты не находишь? – Она с довольной улыбкой похлопала себя по округлившемуся животу. – Шесть месяцев, седьмой пошел, куда уж мне резвиться. Кстати… – Она метнула на меня быстрый взгляд и опять сосредоточилась на дороге. – Ты обещал, что у меня будет медовый месяц, как у всякой порядочной жены.
– Любовь моя, – проникновенно начал я, взяв ее руку, – при первой же возможности. Честной женщины мне из тебя не сделать – учитывая склад твоего ума, – но обещаю на тебе жениться и надеть роскошное…
– Ворованное!
– …кольцо на этот нежный пальчик. Это я обещаю. Но как только мы попытаемся зарегистрировать свой брак, как только наши данные попадут в компьютер – игра кончена. Наш отпуск тоже.
– А ты будешь повязан на всю жизнь. Лучше уж я тебя сейчас охомутаю, а то потом с таким животом мне будет не с руки за тобой гоняться. Сейчас мы пообедаем на побережье и целый день будем наслаждаться свободой. А утром, сразу после завтрака, поженимся. Обещаешь мне это?
– Есть только одна проблема…
– Обещай, Скользкий Джим, я тебя знаю!
– Слово даю, вот только…
Она резко затормозила. Мне в лицо уставился мой собственный безотказный 0,75-го калибра пистолет. Он, оказывается, очень большой. Анжелина держала палец на спусковом крючке.
– Обещай, скользкий, шустрый, изолгавшийся пройдоха, а не то я разнесу тебе башку.
– Дорогая, ты ведь меня любишь!
– Конечно, люблю. Но если ты не станешь моим, то лучше уж тебе быть мертвым. Ну?
– Утром мы поженимся.
– До чего трудно убедить некоторых мужчин, – прошептала она, прижимаясь ко мне и засовывая пистолет обратно в мой карман.
Потом так страстно поцеловала меня, что я на секунду преисполнился оптимизма насчет завтрашнего дня.
Глава 2
– Куда собрался, Скользкий Джим? – Анжелина выглядывала из окна нашей комнаты.
Я замер у калитки.
– Хочу окунуться, любовь моя. – Я беззаботно открыл калитку.
Бахнул выстрел, разнесший калитку в щепки.
– Распахни-ка халат, – попросила она ласково и дунула в дуло пистолета.
Пожав плечами, я распахнул халат, из-под которого торчали голые ноги. На мне, конечно, была одежда, просто брюки были закатаны до колен, а туфли лежали в карманах. Анжелина понимающе кивнула.
– Поднимайся наверх. Никуда ты не пойдешь.
– Конечно, не пойду. – От злости меня прямо в жар бросило. – Боюсь, ты неправильно меня поняла. Не такой я человек. Захотелось, понимаешь, пройтись по магазинам… и…
– Поднимайся.
Я потащился наверх. Божье наказание – это сказано про мою Анжелину. Медики из Специального Корпуса сумели избавить ее от наклонности к убийству, распутать узлы в подсознании. Казалось, им удалось подготовить ее к новой, счастливой жизни. Но легкая встряска – и Анжелина стала прежней. Тяжко вздыхая, я взбирался по лестнице на негнущихся ногах.
И ощутил себя подлым негодяем, когда увидел, что она плачет.
– Джим, ты меня не любишь!
Классический прием, старый как мир, но безотказный.
– Люблю, – искренне возразил я. – Но это просто… рефлекс. Или что-то в этом роде. Я люблю тебя, но брак мне кажется чем-то вроде тюрьмы.
– Брак – это настоящая свобода, а никакая не тюрьма. – Она легкими прикосновениями поправила макияж, подвергнувшийся разрушительному воздействию слез.
Только сейчас я заметил на ней белое платье и белоснежные кружева в волосах.
– Это как в холодную воду окунуться. – Она успокаивающе потрепала меня по щеке. – Если это делать быстро, то холода не чувствуешь. Приведи в порядок брюки и не забудь надеть туфли.
Что я и сделал, а когда выпрямился, то увидел, что дверь в соседнюю комнату открыта и там уже стоят Вершитель Браков и два свидетеля. Как только грянули мощные аккорды органной музыки, Анжелина мягко взяла меня под руку. И настойчиво потянула вперед. Я на секунду замер – и шагнул навстречу неизвестности. Орган промычал последние ноты, морока рассеялась. Когда Анжелина подняла лицо для поцелуя, то я с трудом подавил стон.
