Виталий Саух - Зона Действия (СИ)
Очередная проблема из бесконечной вереницы застала меня в тот момент, когда я пытался поесть в первый раз за то время как оказался я Чернобыльской Зоне. Одна из женщин, из числа тех кто был назначен дежурными в боксе, в котором содержали несколько наркоманов, ворвалась в столовую и увидев одного из каракуртов, которых спасенные автоматически считали главными, уже с порога начала тараторить со скоростью пулеметной очереди. Я так и не донес ложку до рта.
Как же меня все это начинало доставать, но я не мог позволить себе сорваться. Нужно было оставаться спокойным, хладнокровным, рассудочным, иначе все наше общество, с таким трудом вырванное из лап смерти, рассыплется как карточный домик, правда погребет нас вовсе не картонными прямоугольничками.
Я попросил ее успокоится и спокойно рассказать в чем дело. И для начала предложил ей отхлебнуть водички.
Немного переведя дух, женщина внятно объяснила то, что одному из наркоманов стало плохо и она не знает, что с ним делать.
Для меня все было очевидно — у наркомана началась жестокая ломка, но все равно нужно было проверить его лично и убедиться в том, что моя догадка верна.
Когда я вошел в барак где содержались наркоманы меня едва не вывернуло наизнанку от того мерзкого запаха что царил в помещении. Похоже, что многие из наркоманов здесь просто гнили заживо, совершенно не обращая на это никакого внимания, поскольку находились в постоянной наркотической эйфории.
Самым гуманным было бы просто лишить жизни этих вконец обезумевших существ, но мы ее могли взять на себя такую ответственность. Мы это не безумный Доктор, распоряжающийся чужими людскими жизнями словно это были не живые мыслящие существа, а колония тараканов.
Да и кто сказал, что все эти несчастные были наркоманами до того как попали в лапы безумного коновала? Быть может ему для его мерзких опытов просто понадобились подопытные наркоманы и он не заморачиваясь сделал их из нормальных людей?
Пришедший в себя наркоман на десятки ладов орал что-то бессвязное, брызжа слюной сквозь редкие остатки зубов. Его худое изможденное тело покрытое гнойными язвами, прикованное к металлической кровати, извивалось как уж на раскалённой сковороде, время от времени замирая в чудовищной судороге и каждый раз мне казалось, что сердце несчастного не выдержит, но он упрямо продолжал жить.
Не смотря на то, что существо это внешне очень напоминало человека, я был абсолютно уверен в том, что безумие уже давно царствовало в его сознании, и человеческого в нем было не больше чем в диком звере.
Единственное что я мог сделать для несчастного (конечно, кроме варианта с эвтаназией) это вновь погрузить его в наркотическую нирвану. А для этого требовались наркотики. Стойка с креплением для капельницы стояла рядом с каждой кроватью. Как только мы нашли этот «склеп» с наркоманами, то первым желанием было отключить капельницы. Слава Зоне, что мы не поддались этому первому порыву — вот они последствия отказа от наркотиков! Должно быть отрава, которую вводил подопытными Доктор вызывала сто процентное привыкание и соскочить с этой гадости было уже просто невозможно.
Я поражался безумию Доктора, который смог додуматься до подобного: помещать в аномалии наркоманов для того чтобы получить артефакты осуществляющие наркотическое воздействие на человека!
До какой же степени больным нужно быть, чтобы выдумать такое! Но это ещё цветочки! А как на счет того, что эта тварь уничтожала младенцев для того, чтобы создать «Молодильное Яблоко», артефакт с омолаживающим эффектом!!! Тварь! Безумная тварь!!! Если он попадется мне в руки, то до суда ему уже не дожить!
Осмотрев шкафчики и тумбы, я вообще ничего не нашел в помещении. Это означало, что наркотиков здесь никогда и не держали, и скорее всего их приносили сюда из другого места. Чутье подсказывало мне, что наиболее вероятное место в котором находится хранилище наркотических препаратов — это лаборатория Доктора.
Сказав дежурной, что скоро вернусь назад, торопливым шагом поспешил к лаборатории.
Зайдя в лабораторию я лицом к лицу столкнулся с капитаном, роющимся в бумагах Доктора. Мы оба замерли, напряженно глядя друг другу в глаза.
— Как это понимать, капитан — нарушил я ледяную тишину. — Мы так не договаривались! А может вы и Доктора таким же образом судить собирались?! Сначала с помощью препаратов достали из его больной головы все то безумие, которое он здесь совершал, а затем избавились от оболочки? Или вместо него вообще казнили бы двойника, а сам Доктор продолжал свою безумную деятельность в ваших подвалах? Ответь мне капитан! Ответь немедленно!
— У меня есть приказ, — твердо ответил капитан.
— Приказ?! Капитан, не сходи с ума! Мы, рискуя жизнью, рвались сюда, освобождали всех этих людей, для чего?! Чтобы и в нашей Зоне появились лаборатории в которых проводились бы подобные бесчеловечные эксперименты!!! Одумайся, капитан! Мы не должны допустить подобного у нас! Уничтожь здесь все, капитан! Сожги! Иначе это сделаю я, но уже вместе с тобой.
Наши ладони замерли над кнопками инъектора нейронного ускорения. Однако никто не спешил применить оружие против своего боевого товарища.
Казалось, мы простояли так целую вечность, а затем капитан опустил руки и тихо произнес.
— Я согласен с тобой, Спас. Есть такие приказы, выполнять которые само по себе преступление и перед совестью и перед людьми. Я уничтожу эти проклятые бумаги. Никто не узнает о их существовании.
Я тоже опустил руки и промолвил:
— И еще одно, капитан — пообещай мне, если кто-то из нас двоих выживет и ему представится возможность уничтожить Доктора, он ею воспользуется. Пусть даже ценой этой попытки будет собственная жизнь.
Не бросая слов на ветер, капитан просто кивнул.
— Значит по рукам.
— По рукам, сталкер.
Едва мы скрепили наш договор крепким рукопожатии, где-то невдалеке грянул выстрел.
— Похоже штурм начинается, — сорвавшись с места бросил капитан.
Я без лишних слов поспешил за офицером.
Ты уж извини меня, безымянный наркоман, но теперь твоя жизнь не стоит вообще ничего. С этой минуты все наши усилия будут направлены на то, чтобы спасти детей, женщин и стариков, а тебе я могу посоветовать лишь одно — скончаться быстро и незаметно.
4
Пригибаясь, мы с капитаном поднялись на стену. Опасаться стоило, ибо по нам работали снайперы и доказательством их точной стрельбы были пара трупов ополченцев, лежащих бездыханными на бруствере, за стеной укрепления.
Чего-то подобного и стоило ожидать.
Неужели вы думаете, что на штурм Базы ринутся во весь рост, с громкими воплями и четкими строем?
Современная тактика боя — это, в большинстве своём, нейтрализация сил противника с безопасного расстояния, точечные удары ракетами, выпущенными за тысячу километров от цели, спутниковое наведение и прочая высоко электронная машинерия. Если бы не особенности Зоны, каждого из нас уже поразили бы какие-нибудь осколочные фугасы. При этом наверняка использовались бы спутники, неусыпно следящие за нашими перемещениями, а беспилотные модули, кружившие в небе, вне поля зрения, только и ждали команды устремиться вниз и молниеносно покончить с нами раз и навсегда.
Но мы находимся в Зоне и сложная, точная электроника здесь бесполезна.
Однако, старая добрая винтовка, оснащенная снайперским прицелом не подводит и здесь.
В подтверждение этой мысли с одной из наших вышек едва слышно чихнула винтовка оснащенная глушителем. Похоже наш снайпер, залегший на вышке смог достать вражеского, выдавшего свое местоположение после выстрела по ополченцам.
Битва между снайперами, всегда напоминала мне древнюю игру в шахматы. Пешками здесь служит пехота, которая и принимает на себя главный удар. А далее все так же по списку: артиллеристские и миномётные гнезда, транспорт, офицеры и высшее руководство. Так что недаром лучшие снайперы, при том, что обладают нечеловеческой выдержкой, отменной меткостью и исключительной реакцией, при этом еще и великолепно играют в шахматы.
Я прекрасно понимал, что все что сейчас происходит — это всего лишь поиск наиболее уязвимых мест, так сказать, проба сил.
Но вскоре за нас возьмутся по настоящему.
* * *Я как в воду глядел — штурм начался буквально через несколько минут.
Сначала из нескольких точек, в круговую, по вышкам ударили из гранатометов.
Очень надеюсь на то, что из шестерых каракуртов, находившихся в тот момент на своих боевых постах, успели покинуть вышки хотя бы половина бойцов, поскольку, как нападавшие не старались, единого залпа у них все равно не получилось и разброс между залпами был где-то в районе трех секунд. В ускоренном состоянии этого времени более чем достаточно, а каракурты были весьма сообразительными ребятами. На эту мысль, густо замешанную на надежде и вере в фантастическое везение и чудо, меня навел размытый силуэт каракурта, со скоростью, которой бы позавидовала любая обезьяна, покидавший ближайшую ко мне вышку. Строение возвышавшееся в высоту метров на пятнадцать, стояло всего в десятке метров от меня оттого то мне и было все прекрасно видно.
