Евгений Гуляковский - Визит к Прометею
— И как же это было? — заинтересованно спросил Танаев. — Кто был тот человек, чьи вопросы вызвали прямой ответ твоей богини?
— Это не моя богиня, — Карин усмехнулась. — Великая Кайра определяет судьбу всех живущих в нашем мире людей, порой мне кажется, что она ненавидит меня за то, что я пытаюсь проникнуть в ее тайны и рассказываю о них людям. Человек не должен знать своей судьбы.
— Почему?
— Потому что он может попытаться изменить ее, пойдя наперекор воле богов. Именно это и произошло с Карасом, напрямую говорившим с богиней. Я не знаю, о чем они говорили, но после этого Карас бросил свою молодую жену и новый, с таким трудом прирученный дом.
Он ушел в старый город, и больше его никто не видел. Охотники, из тех, что по договору с серыми несут стражу на самой границе освоенной людьми части города, рассказывали, что видели следы страшной битвы. Кровью были забрызганы все стены ближайших домов, никто не знает, была ли там кровь монстров, охранявших вход в старый город, или то была кровь самого Караса. Это случилось давно, и теперь уже никто не сможет узнать, что там на самом деле произошло.
— А что Карасу понадобилось в старом городе?
— Возможно, то же самое, что и тебе... В легендах говорится, что в храме древнего бога есть источник невероятной силы, способный подарить человеку власть над всеми тремя мирами.
— Тремя? Я ничего не слышал о третьем мире!
— О нем не принято говорить, чтобы не накликать беды. Третий мир находится под нами, это мир огненных демонов, и туда после смерти попадают только самые страшные грешники — те, кому уже никогда не будет даровано прощение богов.
— И все же, попал Карас в старый город или нет? Что об этом говорят твои легенды?
— В них говорится, что Карас пробился в старый город, но до храма так и не смог добраться, слишком тяжкие раны нанесли ему стражи старого города. И тогда у него оставалась одна-единственная возможность... Где-то в первом круге старого города есть проход в верхний мир, может быть, Карасу посчастливилось найти этот проход... Но даже если он нашел проход, он все равно не мог покинуть пределы проклятого города... Для тех, кто попадает к нам из верхнего мира, есть единственный открытый путь, путь вниз, в тот самый третий мир, о котором я тебе рассказала...
И в этот момент Карин заметила, что Танаев слушает ее невнимательно, думая о чем-то своем.
— Знаешь, мне все же придется отправиться в виртуальный мир домов, несмотря на неопределенность предсказания твоей богини, — проговорил он.
— Не делай этого! Дома не отпустят тебя обратно! Их ментальные поля усиливают друг друга, и человеку невозможно справиться с их силой.
— Я знаю. Придется действовать очень осторожно и провести нашу встречу так, чтобы дома согласились на добровольное сотрудничество с нами. Без их помощи не удастся добраться до старого города. Слишком много заслонов нагорожено, кто-то очень старается помешать мне туда попасть, и значит, у него имеется серьезная причина для этого.
— Я не хочу, чтобы ты уходил! Слишком долго я жила одна, и вот теперь, когда я наконец встретила своего мужчину, ты собираешься покинуть меня навсегда! Что мне сделать, чтобы ты передумал?
Она приблизилась к нему вплотную и, прежде чем он успел возразить, едва уловимым движением руки приказала дому закрыть нишу, в которой они находились. Затем, по-прежнему не давая ему возможности опомниться, Карин медленно, не отрывая от него взгляда, потянулась к застежке, скреплявшей на ее плечах многострадальную одежду, разорванную еще Гонтом и затем наспех залатанную.
— Не делай этого! Я все равно уйду, но постараюсь вернуться, и вот тогда, если мне это удастся, я заслужу право воспользоваться твоим даром.
— Даром не может быть то, что приносит радость обоим! — И, не оставляя Танаеву возможности вновь возразить, она закрыла ему рот поцелуем.
Одежда легко скользнула на пол, и фигура женщины, которая столько раз вставала перед мысленным взором Танаева, теперь предстала перед ним во всей своей реальной ослепительной красоте.
* * *Три дня прошли в какой-то странной неопределенности. Танаев словно ждал чего-то и не пытался ускорить приготовления к предстоящему походу. Даже Карин, поджидавшая его каждый вечер в своей нише, не могла добиться от него определенного ответа: что, в конце концов, он решил делать?
Переняв от нее приятную, но не слишком удобную для задавшего вопрос привычку, он попросту закрывал ей рот поцелуем, и очень скоро все постороннее вылетало из ее красивой головки.
И лишь проснувшись, словно от толчка, рано утром четвертого дня, он сказал:
— Теперь пора! Они готовы принять меня.
— Все-таки уходишь?
— Ты с самого начала знала, что я не откажусь от своего решения. И тебе придется мне помочь.
— Я готова помочь тебе в чем угодно, но только не в этом! Самоубийство — отправляться туда, откуда невозможно вернуться!
— Возможно, но твоя богиня сказала, что у меня почти шесть шансов из десяти на благополучное возвращение, а мне приходилось действовать и при гораздо худшем раскладе вероятностей. Так что доставай свою котомку с принадлежностями для волшебства. Ты должна наполнить мое ментальное поле дополнительной силой, я знаю, ты умеешь это делать!
Сдерживая непрошеные слезы, Карин достала котомку с теми немногими волшебными препаратами, которые ей удалось захватить с собой во время бегства. Здесь не было пузырька с кровью оборотня — и, вспомнив, почему его нет, она уже не смогла сдержать слезы. Использовав эту кровь, она простилась навсегда со своим единственным другом, заменившим ей отца. Теперь ей предстояло то же самое проделать с любимым... Конечно, он пока еще не получил смертельную рану, он еще может вернуться... Но шансы на это слишком малы, а гнетущее предчувствие того, что боги не позволят ему воспользоваться даже этими ничтожными шансами, не оставляло Карин.
«Может, приготовить ему снотворное зелье, отбивающее у принявшего его память? Нет, с ним это не пройдет, он проснется другим, чужим ей человеком, а затем рано или поздно вспомнит все, что было, и никогда не простит ей предательства».
И, смахнув непокорные слезы, она начала готовить напиток силы...
Корень сагалы... Шкурка лемурга... Не хватает шипов язвинта и семян мака.
Без них напиток приобретет лишь половину своей силы... В какой-то мере дело можно было бы поправить живым огнем, но откуда тут взяться живому огню? В старых домах не найти ни кусочка земного дерева...
— Что-то не так? — спросил Танаев, моментально почувствовавший ее неуверенность, но не заметивший слез.
— Мне нужно дерево. Нужен живой огонь. — Секунду Танаев раздумывал, стараясь что-то вспомнить, потом сорвался с места.
— На одной из трофейных пик деревянная рукоятка! Наверно, ее хозяин был очень богатым человеком!
— Или слишком суеверным, — пробормотала Карин ему вслед. — Многие считают, что талисман из дерева предохраняет человека от насильственной смерти, вот только хозяину пики он не помог...
Они разожгли крохотный костерок из драгоценных лучинок, но его оказалось достаточно, чтобы вскипятить кружку напитка.
— Пей залпом, пока он горячий! И помни, если ты не вернешься в течение этого дня, я не стану тебя ждать, не стану дежурить у твоего полумертвого тела! Даже не надейся!
Пустые слова. Он все равно жадно проглотил напиток и почти сразу, пошатнувшись, медленно опустился на пол у ее ног, словно знал, что никогда она не сможет выполнить свою угрозу.
ГЛАВА 18
Виртуальное пространство, в котором очутился Танаев, было огромным, и это его не удивило. Виртуальные пространства для своего создания не требуют много энергии, и создатели обычно не экономят на их размерах.
Удивляла необычная обстановка, совершенно не похожая на то, что он ожидал увидеть. Здесь не было ничего общего с механистичным и сугубо рациональным убранством живых домов.
Помещение напоминало зал, такой огромный, что его противоположные стены терялись в туманной дымке. Где-то в центре этого зала, километрах в десяти от того места, где стоял Танаев, высился не то обелиск, не то какой-то трон.
Передвижение в виртуальном пространстве не представляет проблемы, а скорость зависит лишь от желания субъекта.
Через мгновение он был уже рядом с заинтересовавшим его предметом.
Все-таки это был обелиск или какой-то памятник, напоминавший своими очертаниями дом проклятого города, сильно уменьшенный в размерах.
Если люди обычно увеличивают в размерах памятники своим вождям, то, учитывая огромную высоту домов, здесь, видимо, понадобился обратный процесс.
Но, несмотря на это уменьшение, памятник возвышался над головой Танаева метров на десять и, по его мнению, был все еще слишком высок.
— Зачем ты пришел сюда?! — прогремел голос, раздавшийся с вершины памятника настолько неожиданно, что Танаев невольно вздрогнул. Памятники обычно не разговаривают, но этот заговорил, и ему пришлось ответить:
