Станислав Сергеев - Всегда война
Наличие агентов Абвера в такой среде не исключается, поэтому светить наличие бункера в таких условиях было бы огромной ошибкой.
Переодевшись в форму сотрудника НКВД, которая давно ушитая ждала меня, со знаками различия капитана. С трудом перейдя портал, захватив с собой автомат, нацепив на портупею кобуру с ТТ. Теперь мне придется выступить в роли сотрудника органов госбезопасности, злобного и подозрительного. Самое интересное, что у меня были реальные полномочия и самые настоящие документы. На груди был самый настоящий орден Красной Звезды. Для усиления взяли с собой пару трофейных пулеметов, которые бойцы самоотверженно вытянули с собой.
Супонин и Воропаев, предупрежденные по радио о моем приближении, встретили недалеко от импровизированного лагеря. Отведя их в сторону, дал команду про бункер ни слова, и, если уж очень будет нужно, отвечайте, что здесь был временный склад НКВД. Тут же были оба снайпера. Увидев меня в новой форме немного другого ведомства, нежели они привыкли, вытаращили глаза и стали по стойке «смирно». Я спешил провести первичный инструктаж.
— Значит так, я даю гарантию, что среди них есть немецкие агенты. Они сейчас шатаются по таким вот группам окруженцев, внедряются и вместе с ними попадают в расположение наших частей или находят временные штабы и выдают основным немецким силам, наводят на засады. Легенды, как правило, не очень тщательные и при серьезной проверке разваливаются. Поэтому они внедряются на один-два дня. Так что делаем так: Воропаев, Супонин — размещаетесь так, чтобы держать под прицелом всю группу. Малой и Миронов — на дальних подступах, маскируетесь. Если кто-то будет дергаться и схватится за оружие, валить без разговора, лучше ошибиться, нежели притащить за собой немца. Вяткин — потом изобразишь из себя фельдшера. На тебе осмотр на вши, болезни, но обращай внимание на чистоту тела. Реальные бойцы — грязнющие, идут долго и много, немец должен быть более чистым и пахнуть по-другому. Мысль понятна? Смотри на нижнее белье, может вместо нашего исподнего, напялят на себя свои кальсоны. В первую очередь, сначала проверяй наших. Как проверим, сразу их размещай, чтобы остальных контролировали. Если кто-то вызывает сомнения, я скажу, что он несомненно честный человек, его нужно будет отделить от остальных, дать по макушке и связать. Потом будем допрашивать, — дождавшись кивка, продолжил, — Малой, потом осторожненько вернешься по пути следования, и поищешь всякие метки и записки. Вдруг кто-то после себя оставлял закладки. Понятно?
Очередной кивок.
— Все, теперь действуем.
Остальные солдаты стали подниматься при виде командира. Мои, которым удалось вырваться, были несколько обескуражены новой формой, но я им дружелюбно кивнул, дав понять, что все остается как прежде. Подошедший за мной Вяткин, стал поднимать и строить народ. Раненных не трогал. После чего дал команду рассчитаться. Я стоял и молча наблюдал за этим. Простая ситуация. Психологически выверенная — толпа сразу превращается в организованную группу. Закончив расчет, Вяткин повернулся ко мне и отрапортовал:
— Товарищ капитан, сводный отряд бойцов Красной Армии в количестве пятидесяти восьми человек построен.
— Вольно.
— Вольно. — Продублировал команду Вяткин. И стал слева и чуть сзади от меня — все по уставу. Все было выполнено, подчеркнуто качественно и согласно уставу, чтобы показать серьезность момента. Старшина работал на мой авторитет.
Я смотрел на уставших, замотанных людей. У моих бойцов на лицах были написаны надежда и уверенность в будущем. У остальных только обреченность. Наверно думали, что их сейчас начнут унижать и гнать на убой. Люди от НКВД не ожидали ничего хорошего. Этих людей тоже можно понять, пройти через ад поражения, вырваться живым и нарваться на органы в тылу у немцев. Веселая ситуация. А вот, что мне с ними делать. Максимум на что я рассчитывал, так это на заботу о своей семьи и семье Витьки Кузьмина. А тут практически рота, с раненными и возможно с немецкими агентами. Почему-то я в этом не сомневался. Тут уже включилась интуиция бывшего сотрудника службы безопасности банка. По моему мнению, в некоторых банках СБ была не хуже, а даже лучше государственных органов госбезопасности нашего времени. При правильном финансировании достигались порой поразительные результаты. Опыт оперативной работы был, особенно когда приходилось проверять спорные кредиты или принимать на работу чьих-то племянниц.
Да, что-то задумался. Надо сказать приличествующее моменту высокопарное слово:
— Здорово, бойцы!
Строй невпопад что-то рявкнул в ответ. В общем, почти послали, вот только куда — не понятно.
— Я вижу, что вам пришлось много пережить. Сейчас вами владеют страх, безразличие и апатия. Я не виню вас. Может даже это наша недоработка, что недостаточно научили вас, подготовили. Но это не отменяет вашей обязанности уничтожать врага, который нагло и безнаказанной разгуливает по нашей земле. Я знаю, что вы думаете, смотря на сотрудника НКВД, и не ожидаете ничего хорошего. Поясню для всех. Среди вас есть люди, которые со мной плечом к плечу месяц воевали в Могилеве, и никто из них не скажет, что я делал карьеру на солдатской крови, что я прятался за их спины и посылал на убой, как скот. Я не обещаю вам спокойной жизни и уверен, что немногие из вас доживут до победы. Но я уверен, как уверены мои бойцы, что победа будет за нами. Кто считает иначе, кто не готов к трудностям и идет по пути наименьшего сопротивления, пусть идет дальше. Со мной должны остаться только те, кто верит и готов воевать. Но воевать по умному. Запомните простую истину: «Вы не должны умереть за свою Родину, вы должны воевать так, чтобы урод, который пришел оттуда, умер за свою родину». Сейчас по очереди подходите ко мне и рассказываете, кто, где, откуда. А наш санинструктор проведет осмотр на предмет болезней, ран и всякой другой окопной гадости. Все разойдись.
Народ понял серьезность ситуации, сразу увидев, как пара бойцов заняла позиции так, чтобы всех держать под прицелом. В общем, недоверие НКВД в действии.
Сначала пошли наши бойцы. Два сержанта, с которыми мы побегали по Могилеву. Пообщавшись с ними для приличия, но внимательно выслушав, отослал их к Супонину для понимания момента.
Но интересную информацию они сообщили. Два человека, вроде как не связанных друг с другом, один вроде как отступает от самого Бобруйска, интересовались капитаном Зиминым. По моему приказу они указали двух особо интересующихся окруженцев, и я взял их на заметку.
Теперь нас стало больше, и можно позволить себе выставить полное боевое охранение. Разобрав трофейные пулеметы, оба сержанта, взяв с собой вторые номера, разошлись на указанные позиции.
Окруженцы заволновались от такой прыти. То, что происходит что-то непонятное, поняли все. А вот я внимательно смотрел за реакцией. Как показывает практика, люди, которых ищут, стараются всегда казаться спокойными, показывая этим, что их совесть чиста. И вот одна парочка меня заинтересовала, именно те, на кого указали мои сержанты. Они находились в разных местах, но иногда переглядывались. Когда я закончил с одним из моих последних бойцов, я ему полушепотом, не меняя выражения лица, приказал обратить внимание на этих двух типчиков.
Что мне всегда везет — на таких вот личностей. Вяткин, тоже просек ситуацию и поинтересовался что будем делать.
— Берем по одному, допрашиваем в жесткой форме, чего они тут делают. Но это так, простаки, может есть кто посерьезней, хотя я сомневаюсь. Не такие уж мы важные.
Одного вытянули на разговор минут через десять. Как я и предполагал, от него пахло немного мылом. Видимо Абвер, еще не набрал обороты и профессионализма, и работают на количество, нежели на качество. Правда парнишка честно и преданно смотрел в глаза и врал беззастенчиво. Правильно. Легенда отскакивала от зубов. Хм. Неплохо натаскали, видимо довоенная подготовка, потом из предателей похуже будут.
Подозвал Супонина и приказал взять этого субъекта в боевое охранение, так как он, несомненно, честный человек. Тот тоже все понял и приобняв его повел с собой в лес. Больше я его несвязанным и с целой головой не видел.
Проходили остальные, я выслушивал много трагических историй, кто-то самозабвенно врал, кто-то обреченно говорил правду. Пока никого, подходящего под кандидатуру матерого разведчика, не подходил. А тот второй, попав на разбор, тоже получил титул очень честного человека и ушел в лес, на дежурство. Та же история.
Потом, оставив Вяткина командовать и организовывать из этой толпы подразделение со структурой, пошел в лес пообщаться с нашими разведчиками.
Их развели в разные стороны и уже усиленно пинали. Супонин очень отличился на этом поприще. Но тут его понять можно. Сын раскулаченного, от мозга и костей сельский хозяйственник, узнавший, что немцы будут вытворять с нашими людьми, как будут уничтожать целыми селами, стал просто спокойным, хладнокровным карателем, не убийцей, а именно карателем. Я его понимал. Он сначала не верил, но я ему показал материалы, собранные на эту тему. Поэтому моя задача была направить его ненависть в нужное русло, что я с успехом и сделал.
