Виктор Тюрин - Полигон богов
“До чего детей довели, сволочи!. Где этот фашист недоделанный? Я ему устрою “гитлер капут”! – Я почувствовал, что медленно начинаю звереть.
Оторвав от помоста взгляд, я стал осматриваться в поисках негодяев. Если я правильно понял, главный из них сейчас стоял на верхней ступеньке помоста и о чем-то говорил с серым слугой. Чуть выше барона застыли двое верзил с обнаженными мечами. На помосте возле виселиц я увидел палача и стоявшего рядом с ним рыцаря, полностью закованного в железо. Помост окружали стражники с копьями. Невдалеке виднелся хорошо вооруженный конный отряд Человек шестьдесят, видно наемники барона
Сам барон являл собой широкоплечего и очень толстого человека, одетого в ярко-красный камзол. В глаза бросалась толстая золотая цепь, висевшая на груди. Обвисшие щеки, маленькие глаза и грубое лицо, на котором были выписаны все человеческие пороки, – все это вместе напоминало поросячье рыло. Тем временем серый подошел к мальчишкам и впился в них взглядом. Ребята начали трястись и дергаться. “Вот откуда у них такие затравленные лица, – подумал я. – Видно, это он проделывал не раз!”
– Что ж вы, сволочи, над детьми издеваетесь?! Я вас сейчас урою, суки! – Кровь ударила мне в голову и будто горячей волной захлестнула меня. Я ничего не мог уже с собой поделать.
Сейчас все мои чувства подчинялись только одной мысли: “Эти звери не должны жить!”
Сжав булаву так, что у меня свело пальцы, я резко дернул поводья. Конь, рванув с места, прямо подлетел к помосту, по пути снеся двух стражников, которые попытались преградить мне дорогу. Резко осадив коня, я со всего размаха ударил барона булавой по голове. Как в замедленной съемке, я видел его открывающийся рот, ничего не понимающие глаза и руку, которой он пытался прикрыться. Череп барона от удара раскололся, как зрелый арбуз. Барон умер мгновенно, так и не успев ничего понять. Спешившись, я перепрыгнул через трупы его телохранителей со стрелами в груди. Удивляться мне было некогда, да и нечему. Отличная работа, Шах!
Я уже подбегал к серому, когда он, развернувшись в мою сторону, попытался остановить меня взглядом.
– Держи удар, вонючка!
Еще один удар булавой, и монах свалйлря серым пыльным мешком на помост. На сером сукне капюшона стало проступать большое темное пятно. Не теряя времени, я резко развернулся к своим возможным противникам, держа булаву над головой.
В азарте боя я крикнул:
– Ну что, лохи?! Попали под конкретный разбор?! Хана вам пришла!
Рыцарь, стоявший на помосте, уже достал меч и двинулся на меня, крича:
– Рубите!..
Но не договорил. Это и понятно: трудно разговаривать со стрелой в горле. Почти одновременно со стрелой, посланной Шахом, на верхнюю ступеньку помоста влетел Ваня с мечами в руках. Если и было у кого желание поднять меня на копья или рубануть мечом, то оно мгновенно исчезло. Умеет наш северный вождь одним своим видом внушить уважение и охладить пыл противников.
Когда мой боевой пыл угас и я мог контролировать себя, я понял, что стою на помосте один перед большой толпой. Лица людей были напряжены, их глаза смотрели так, будто о чем-то спрашивали. Что меня особенно поразило, так это полная тишина. “Почему они молча смотрят на меня? Они должны радоваться или негодовать! Они чего-то хотят от меня? Но чего?”
Я растерялся, не зная, на что решиться. “Прыгнуть с помоста и убежать? А как же мальчишки?”
Пока я в замешательстве пытался найти выход, до моего слуха стало доходить, что толпа тихо и неуверенно повторяет слова:
– Хана, хана.
Сейчас я мог только удивляться, но даже удивляться было некогда. Меня захватил водоворот событий, мне пришлось подчиниться ему, ничего не соображая в происходящем.
Толпа все громче начала кричать:
– Хана, хана!
“С чего это они завелись? – уже раздраженно подумал я. – Пора бы мне слезать с этого помоста. Что я тут натворил, интересно?”
Не успел я сделать и шага, как вдруг от стражников отделился один, видимо офицер, и направился к помосту.
“Сейчас что-то будет. Но просто так я не сдамся!” – зло подумал я и покрепче сжал рукоять булавы.
Офицер, подойдя к телу барона, нагнулся над ним и вытащил у него из-за пояса кинжал. Потом снял с него цепь и стащил с пальца перстень.
“Ну люди! Еще труп не остыл, а он его уже грабит. И главное, без всякого стеснения, прямо на глазах у всей толпы”, – с некоторым удивлением подумал я.
Но я оказался не прав, вернее, не совсем прав. Обобрать он его обобрал, но… принес награбленное мне. Поднимаясь по ступеням, очень осторожно обошел Ваню и опустился около меня на одно колено. Потом он протянул мне кинжал рукояткой вперед. Я мало что понимал в происходящем и с подозрением уставился на него.
– Хана! – ревел народ.
– Хана? – спросил офицер.
Совершенно автоматически я сказал то, что от меня требовали:
– Хана!
И взял протянутый кинжал. Вся толпа колыхнулась в едином порыве. Крики и вопли вырвались из сотен глоток. Люди замахали кулаками, запрыгали, кое-кто бросился топтать труп барона. Стражники хором принялись реветь какой-то клич. Наемники достали мечи и стали бить ими о щиты. Офицер, поднявшись с колена, надел мне на шею цепь и протянул перстень. Не задумываясь, я его взял и надел на палец. Народ приходил во все большее неистовство. Полетели вверх шапки, некоторые, взявшись за руки, принялись плясать. Этот шум и неистовство привели меня в полное замешательство.
В голове крутилась одна мысль: “Что я наделал?”
Устав смотреть на бесившуюся толпу, я бросил взгляд по сторонам. И тут же увидел несчастных мальчишек. “Как же я про вас забыл, ребята?!” Я только открыл рот, как офицер, смотревший на меня, понятливо кивнул:
– Слушаюсь, господин барон! – Потом, развернувшись, бросил палачу: – Снять с них петли и развязать!
Приказ тотчас же был исполнен. До меня как сквозь туман дошли слова офицера.
“Не понял, кто тут “господин барон”? Я, что ли? Каким образом?”
Но все происходившее вокруг меня подтверждало, что это правда. Приветственные крики толпы, подчинение офицера стражи – все это говорило об одном: я стал бароном.
“Так, на шею мне повесили цепь барона. Значит, теперь я барон? Король умер, да здравствует король! Господин барон Михаил Кузнецов. Не так. На местном языке это должно звучать так: “Мих де Кузнец”. Звучит? Звучит, но по-дурацки”.
Глава 2
МАЛЬЧИШКИ
Тут ко мне подвели мальчишек. Они начали лепетать какие-то слова благодарности и что-то объяснять, но из-за шума, стоявшего вокруг, и моего сумеречного состояния я почти их не слышал. А тут еще стража притащила из замка четырех человек и бросила их передо мной на колени.
Офицер стражи бодро доложил:
– Этот толстый – управляющий замком. Эти трое, господин барон, подручные Дюка. Все они садисты и убийцы. Остальных ищем. Их будем пытать или сразу на виселицу?
– Э-э… Я их первый раз в жизни вижу, – потрясенно сказал я, не успевая мыслью за быстро идущими событиями.
“Ну гады они, гады. Но нельзя же так сразу на виселицу. Разобраться надо. В тюрьму их посадить. Следствие проведем. И так сколько трупов вокруг.
А сам? Кто барона с монахом булавой по голове тюкнул? А про справедливый суд даже и не подумал. Нехорошо как-то получается, совестливый ты наш”.
Внимая голосу совести, я одновременно пытался разобраться в ситуации, чтобы прийти к какому-нибудь решению.
Вдруг у меня над ухом раздался громкий и уверенный голос Шаха. Оказывается, он уже стоял рядом со мной, на помосте.
– Народ! Они достойны виселицы?
Казалось, в этом шуме он не должен был услышать даже самого себя. А вот на тебе! После слов Шаха наступило мгновенное молчание, потом с удвоенной силой народ начал выкрикивать:
– Смерть им! На виселицу! Пусть идут в ад! Офицер стражи посмотрел на меня. Я растерянно кивнул. Офицер приказал солдатам оттеснить толпу от помоста Когда это было выполнено, он кивнул палачу.
Толпа замерла. Глаза всех, казалось, были прикованы к помосту. Один я старался не смотреть на виселицу, где уже бились в судорогах повешенные, и успокаивал себя мыслью, что это происходит волей судьбы, а не моей. Когда казнь закончилась, толпа громко, но вразнобой закричала:
– Да здравствует наш господин! Многие лета господину барону!
Если я правильно понял, то они ждут моей речи.
“Господи, да я же не могу говорить, когда кругом много людей! Язык к горлу прилипает, все слова куда-то теряются. Да и что им сказать? Что-то надо придумать! А, ладно, скажу, что я буду править ими справедливо и мудро. Для начала хватит”.
Я поднял руку. Толпа мгновенно умолкла. Но говорить мне не дали, со сторожевой башни прозвучал рог. Грозно прозвучал, по-боевому. Люди начали разбегаться. Сначала медленно, потом все быстрее толпа мчалась в замок, под защиту стен, по подвесному мосту, чуть ли не сметая караульных. Место возле помоста мгновенно расчистилось.
