Вячеслав Шалыгин - Грозовой фронт
Тарасов вдруг пошевелился, но лишь затем, чтобы привлечь внимание товарищей. Не к себе, конечно, а к происходящему внизу, в цехе. А происходило там следующее. Из-под козырька, образованного плитой частично обрушенного перекрытия, медленно высунулась рука с платком.
— Эй, военные, поговорим?! — крикнул кто-то, спрятавшийся под плитой.
Сухов без труда определил, что поговорить предлагает сам Апостол. Так же решил и подполковник Бойков.
— Не о чем нам говорить, Апостол! — крикнул в ответ Бойков. — Сдавайся!
— Я выхожу! Не стреляйте!
— Смелый мужик, — проронил Тарасов. — Царствие ему…
Сержант чуть повёл стволом «Шторма», наводя оружие на Апостола, который почти выбрался из-под плиты.
— Отставить, сержант! — приказал Бойков. — Будем тянуть время. Нам это ещё выгоднее, чем ему. Сухов, присматривай за тылом. Стреляй на любой шорох!
— Там Ольга осталась, нельзя на шорох… — попытался возразить Сухов, но его перебил тихий возглас сержанта Тарасова.
— Вот сволота! — Сержант добавил невнятно ещё какое-то ругательство.
Сухов взглянул вниз и обмер. Апостол выбрался из-под плиты не один. С ним посреди цеха появилась Ольга. Лидер «СД» стоял позади связанной пленницы и поигрывал у её виска «Страйком».
— Заложница не поможет! — крикнул Бойков. — Ты только усложняешь себе жизнь, Апостол!
— Я и не думал, что будет легко, — Апостол коротко рассмеялся. — Я вообще люблю, когда есть трудности. Они делают меня сильнее и смелее. Так что не страшно, господа военные, пусть ситуация усложнится. Я справлюсь.
— Какого ты высокого о себе мнения! — крикнул Бойков. — Что ж ты прячешься за бабой, если такой силач и смельчак?!
— Не за бабой, а за женщиной, — негромко пробурчала Ольга. — Солдафон!
— Прячусь? — Апостол явно потешался. Оно и понятно. Банда Апостола имела десятикратный перевес по всем статьям, а если судить по шорохам в зарослях снаружи цеха, то и вовсе двадцатикратный. — Я не прячусь, служивый. Я делаю вам одолжение. Ведь я мог бы и не начинать эти переговоры. Скомандовал бы «Огонь», и через три секунды вы трое… как говорят у вас… убыли бы в небесном направлении.
— В долгу не останемся! Фугас сожжем и половину твоих бульдогов с собой прихватим! И тебя заодно!
— И её? — Апостол стволом «Страйка» ткнул Ольге в спину. Пленница негромко зашипела от боли. — Я хочу избежать ненужного кровопролития, поэтому предлагаю вам вполне достойный вариант. Возвращаете фугас, и мы расходимся миром. Точнее, вы остаётесь, а мы уходим. С заложницей, конечно, но чуть позже ваша подруга вернётся к вам живая и здоровая. Согласны?
— Перемирия не будет!
— То есть мне командовать «Огонь»? Это ваше последнее желание?
Бойков открыл рот, чтобы ответить, но его вдруг дернул за рукав Сухов. Подполковник удивленно взглянул на лейтенанта. Сухов жестом попросил слова, а следующим жестом заверил командира, что точно знает, что делает. Бойков кивнул.
— Командуй! — громко продолжил Сухов. — Завтра всё равно вернёмся.
Апостол явно не ожидал такого ответа. Он на несколько секунд замешкался, но продолжил почти тем же уверенным тоном:
— Не понимаю, о чём ты толкуешь, боец. Но, если настаиваешь, я скомандую. Судный день близок, вам всё равно не прожить больше суток при любом исходе нашего противостояния.
— Никакого судного дня не будет! — заявил Сухов. — Мы в пространственно-временной петле. Она никак не стыкуется с реальным миром, а значит, и местный тамбур только имитация, через которую в Узел не попасть. Можешь забрасывать свою бомбу в местный тамбур хоть каждый день, никому от этого не станет ни холодно ни жарко!
— Что ты опять несёшь?! — шепотом спросил у Сухова Бойков. — Снова свои безумные теории взялся доказывать? Нашел время!
— Время как раз подходящее, — резко возразил Сухов. — Не мешай!
— Ты зубы ему заговариваешь, что ли? — попытался Бойков найти объяснение странным речам лейтенанта.
— Этому волчаре зубы только пересчитать можно, — негромко уточнил Тарасов. — Заговорить не получится.
— Ты «кавалерию» вызвал? — шепотом спросил Сухов у Бойкова.
— Вызвал, «вертушки» уже на подлёте.
— Тогда не отвлекайте, оба!
— Замётано, — Бойков обернулся к Тарасову и кивком дал понять, что всё в порядке.
— Ах, какие умные солдаты встречаются в славных рядах Барьерной армии, — с издевкой произнёс Апостол. — Как ты обо всём догадался, воин?
— Не те вопросы задаёшь, Апостол!
— Смотрите, он и прозвище моё знает! Очень интересный тип. А ну, покажись, если не трусишь! Стрелять не буду, обещаю!
— Нашёл дурака! Обломись, Апостол! Не верю я твоим обещаниям.
— Ладно, — Апостол приставил пистолет Ольге к виску. — А так?
— Ответ прежний, Апостол, ничего у тебя не выйдет. Сегодня твоя возьмёт, завтра наша, так и будем вечно бодаться. Но судный день ты не устроишь. В «петле» это будет просто пшик, а в реальный мир тебе не выбраться.
— Забавный ты тип, — Апостол усмехнулся. — Даже жаль тебя расстраивать. Но придется. Судный день состоится, парень. И случится это не в какой-то там «петле», а в Узле. В том, который создал Зону Смерти.
— Из «петли» нет выхода в Зону! А если ты не вернёшься в Зону, то и в Узел не сможешь попасть.
— А вот и не угадал, — Апостол ответил на удивление спокойно. — Выход есть и откроет его для меня… вот эта вещица!
Апостол вдруг запустил руку Ольге за пазуху и вытянул серебристую цепочку. Ольга попыталась резко наклониться, но Апостол успел сорвать цепочку. Он поднял трофей над головой так, чтобы его увидел Сухов.
— Скотина! — крикнула Ольга. — Отдай! Это моё!
— Теперь моё, — отрезал Апостол. — Видишь, военный, что у меня есть?
— А что у тебя есть? — Сухов искренне удивился. — Какая-то мутная стекляшка на цепочке?
— Это ключ! И он откроет мне выход из западни! Верно, милая?
Апостол наклонился к Ольге. Та резко обернулась и едва не укусила лидера «СД» за нос. Он кое-как успел отпрянуть.
— Ты блефуешь, Апостол! — крикнул Сухов. — Никакого ключа не существует.
— Неужели? А это что?
— Это… бижутерия какая-то, — Сухов усмехнулся. — На «Обочине» такие сувениры в каждой лавке продаются.
Неизвестно, на что отреагировала Ольга: на слова Апостола или на подначку Сухова, но она вновь попыталась то ли разорвать путы, то ли вывернуться из них.
— А вот теперь ты, боец, не пытайся сбить меня с толку, не выйдет, — Апостол слегка стукнул Ольгу стволом «Страйка» в затылок. — Стой спокойно, сучка! Последний раз предлагаю, вояки! Если вы хотите спасти эту мегеру…
— Я тебе сердце выгрызу! — злобно скалясь, пообещала Апостолу Ольга.
— Да, с эпитетом я угадал, — Апостол бросил на Ольгу насмешливый взгляд и удовлетворённо кивнул. — Так вот, я отпущу эту женщину, но заберу свой ящичек и кого-то из вас. Или же отпущу вас троих, но заберу фугас и её. Даю вам минуту на размышление.
Сухов обернулся к товарищам. Бойков сосредоточенно смотрел куда-то вдаль, а Тарасов вопросительно уставился на командира.
— Что будем делать? — спросил Сухов.
— Ты же слышал, — по-прежнему рассматривая перспективу, ответил Бойков. — Третьего не дано.
— А я предлагаю схлестнуться, — сказал Тарасов. — Один к десяти — херовый расклад, но чем чёрт не шутит? Только бабёнку жалко.
— Апостолу невыгодно нас отпускать, — задумчиво произнес Бойков, — но и терять людей ему не резон, путь до тамбура неблизкий, кругом засады, бойцы ему ещё пригодятся.
— Он не дойдёт до тамбура, — возразил Сухов. — Максимум — до его имитации.
— О чем ты? — Бойков наконец оторвался от созерцания перспективы и перевёл взгляд на лейтенанта. — До какой имитации?
— До имитации тамбура, я же сказал. Мы в «петле», из неё нет выхода в реальный мир. Здесь повторяется один и тот же день, здесь можно жить, но отсюда нельзя выйти в обычную Зону. Я вообще думаю, что этот пространственно-временной карман вмещает только дубликат Чернобыля с ближайшими посёлками. В этом случае Апостол даже из города не выйдет.
— Заканчивай, ладно? — Бойков поморщился. — Через десять минут спецназ прилетит на шести бортах. Ты знаешь, откуда?
— Наверное, с базы в Дитятках.
— Вот именно. Ну и что, Дитятки по-твоему ближайший пригород и тоже в «петле»?
— Возможно, они смогут прилететь, но не улетят, — Сухов пожал плечами. — В прошлый раз я этого момента не дождался.
— Почему?
— Меня убил Апостол, — просто ответил Сухов.
— Во, — Бойков покрутил пальцем у виска и взглянул на Тарасова.
Сержант усмехнулся.
— Я правду говорю, — без всякой надежды на более позитивную реакцию, проронил Сухов.
— С безумными теориями вопрос закрыт, — отрезал Бойков. — Пятнадцать секунд осталось. Что решаем?
