Олег Верещагин - Чужая земля
Рядом басовито прогудела стрела из крестострела. Игорь их видел — угодит в легкий жилет, прошьет насквозь, лучше здешней пули, а он даже без жилета… Второй раз вабиска выстрелить не успел — Степка превратил его в пылающие ошметки точным выстрелом.
Это было соревнование по бегу, и земляне его выиграли — успела к проломам раньше, чем вабиска, опомнившись, заняли их изнутри. Теперь двор фактически пристреливался во всех направлениях, спрятаться в нем было негде. Из окна второго этажа высунулся, развернулся и победно заметался в чьей-то руке имперский флаг.
Во дворе было полно трупов. Вабиска перебили всю скотину, которая то ли разнесла двери пристроек, то ли кто-то успел ее выпустить. Как раз когда Игорь заглянул во двор — провалилась в огненном вихре крыша одного из сараев.
Вабиска не начали метаться. Они отстреливались, но это уже не имело смысла. Не человеческие, но искаженные почти человеческими гримасами отчаянья и ненависти лица все реже мелькали по двору.
— Не лезть в рукопашную!.. — рявкнул Игорь, видя, как Зигфрид, перекинув за плечи ИПП, потянул из мохнатых ножен скрамасакс. — Огнем дави?
Кто-то прокричал во дворе длинногласную команду — и вабиска вдруг сбились кучкой и, отчаянным броском преодолев расстояние до частокола, полезли в проломы с улюлюкающим воем. Из-за дома выбегали люди в полувоенном, и до Игоря наконец дошло, что это один из его собственных отрядов — поисковики на бегу выхватывали тесаки и топоры.
Здоровенный — редкостно здоровенный — вабиска перепрыгнул через кучу горящих бревен, занося ятаган. Зигфрид внезапно метнулся вперед, что-то неразборчиво выкрикнув, сверкнул его скрамасакс, и вабиска рухнул в огонь, содрогаясь всем телом — германец вмах перерезал ему горло одним неуловимым ударом. Другой, подбегая следом, замахнулся уже на Зигфрида — Игорь выстрелил поверх спины пригнувшегося германца из «ижа», вабиска вспыхнул, разлетаясь на куски. Германец откатился в сторону через плечо, третий вабиска разрядил длинный пистолет — Игорь успел уйти влево, выстрелил, припав на колено, но промахнулся, и вабиска замахнулся ятаганом. Игорь ударом ноги в горло смял гортань… Следующим к пролому подбегал уже лесовик — в лисьей шапке, с широким топором в одной и промысловым дробовиком — в другой руке, крича:
— Не зашиби, командир! — причем без насмешки.
— Игорь! Игорь! — истошно заорал Женька. — Уходит же, скот! Уходит!!!
Игорь обернулся. Женька метров за полсотни стоял, согнувшись пополам, зажимая ладонью правое плечо и выронив ИПП — а через вырубку к лесу бежала фигура в длинном коричневом одеянии. Как-то так очень резво бежала…
— Держи! — Игорь перебросил ИПП лесовику и, на бегу выхватывая из кобуры РАП, кинулся наперерез. Мельком крикнул:
— Что с тобой?!
— Беги, беги! — замотал головой Женька, к которому уже подскочила Лизка.
Игорь наддал. На бегу выстрелил дважды — больше для острастки, чем надеясь попасть. Да и зачем? Он все равно догонит этого бегунка, тем более, что тот, наверное, уже дрищет на бегу от страха. Бежать для Игоря было так же привычно и легко, как и идти. Настоящий атлет, он мог без особых проблем загнать лесного зверя — оленя, например.
Но — странно! — расстояние не сокращалось, а «коричневый» почти добежал до опушки. Рисковать потерять его в лесу не стоило — Игорь, с разбегу рухнув на колено, задержал дыхание и выпустил один за другим три заряда.
Он знал, что попал. Ну, во-первых, потому что нельзя промахнуться из такой штуки, как «Тула-Баранников» с расстояния в полсотни метров. Да он бы и ни из чего не промахнулся, хоть из игровой реплики древнего кремневого пистолета… Более того, он видел, что попал — балахон окутало пламя, хозяин одеяния заспотыкался, но… но не упал, а канул в подлесок.
Изумленно-яростно взревев, Игорь десятком прыжков покрыл расстояние до кустов и еще четырежды выстрелил по мелькавшей неподалеку фигуре.
— Попал! — крикнул он, будучи на этот раз абсолютно в этом уверенным. Но «коричневый» помчался дальше. Буквально обомлев, Игорь, тем не менее, выстрелил еще раз, целясь в голову — и увидел, как капюшон вспыхнул нестерпимым сиянием разряда.
А ВАБИСКА ПРОДОЛЖАЛ БЕЖАТЬ.
* * *Хвостовы сидели во дворе, возле принесенной женщины — ее лицо закрыли курткой. Крепкий старик с «метлой»; пожилая женщина, перевязывавшая лицо мужчине лет 40, у ног которого лежал ИПП; юноша примерно вдвое моложе с самозарядным гранатометом на коленях; близняшки лет по 14, мальчишка и девчонка, с охотничьими дробовиками; около них — совсем меленькая притихшая девочка. У мальчишки была искалечена и замотана чем-то левая рука — в ней еще торчал обломок стрелы крестострела, но парень только молча смотрел на труп женщины.
У поисковиков убитых не было, двое оказались легко ранены. У Игоря тоже поцарапало, кроме Женьки, только одного из кадетов. Все собрались во дворе, хмуро, но не потерянно осматриваясь — такие картинки для большинства были не в новинку, к сожалению.
Все, подумал Игорь ожесточенно. Я разозлился. Теперь держитесь. Разозлился я.
— Все погибло, — глухо сказал мужчина — кровь проступала на вскипающих регенерационной пеной бинтах и тут же размывалась, темнела. — Твари… Шесть коней, техника, весь скот…
Он говорил заторможенно, почему-то не упоминая о самом главном — о мертвой жене, матери своих детей… Может быть — не хотел верить.
— Мы скинемся, — сказал один из поисковиков, тот самый лесовик в шапке. Наскребем, вернешь, когда сможешь… — потом лесовик помолчал и спросил: — Или теперь уедешь? Бросишь все?
— Нет, — коротко и ожесточенно сказал мужчина, отстраняя руки матери; голубые глаза его сверкнули. — Теперь или мы — или они, Тимоха. Или они нас в эту землю положат — или мы их в нее закопаем. Но я теперь отсюда не уйду. Это моя земля, твою мать… сейчас — еще больше, чем раньше.
Игорь присел возле мальчишки, заглянул ему в глаза.
— Давай руку.
Мальчишка безучастно протянул ее — грубо проломленную толстой деревяшкой древка, с растопыренными и сведенными пальцами. Он, скорее всего не дрогнул бы, даже начни Игорь тянуть обломок «по-живому». Но тот, взявшись у запястья, ловко перекрыл нервы и, подозвав Лизу, которая уже оказала помощь Женьке и кадету, приказал:
— Давай-ка помоги, я обезболил.
Как и всякий — пусть еще и "школьного пошива" — полевой врач, Лизка способна была работать где угодно, чем угодно и с максимальной быстротой. Развернув полевой набор на колене, она через минуту уже ловко сращивала нервы, сухожилия и кровеносные сосуды, складывала обломки костей, хладнокровно копаясь прямо в ране. Мальчишка смотрел на возню в своем теле по-прежнему отстраненно, потом повернулся к Игорю и сказал, глядя ему прямо в лицо такими, же голубыми, как у отца, глазами:
— Я видел, как маму убили. Я у ворот был. Без оружия… Отец правильно сказал — мы не уйдем. Никогда.
7.В станицу вернулись уже ближе к полуночи. К этому времени все успели высказать то, что думали об иррузайских вабиска, а Игорь в полной растерянности пересказал историю со своей короткой погоней,
— Ты промахнуться не мог? — спросил Борька. Игорь предложил:
— Давай попробуем — я тебе дам отбежать на полста метров, а потом выстрелю. Один раз, больше не понадобится.
— Да это я так, в плане рассуждения, — не обиделся Борька.
— Но странно, — признал Женька. — А ты ничего такого… — он сморщил нос, — не это? Не почуял?
— Не до этого было, — признался Игорь. — Но по виду это был — яшгайан, их жрец.
— Яшгайан, — кивнул Женька. Зигфрид тоже закивал:
— Яшгайан! Он тебе глаза отвел.
— Нельзя мне, как ты выражаешься, "глаза отвести", — вздохнул Игорь. — И ты это сам знаешь. Еще скажи, что он мой РАП заговорил… Попал я в него, это точно. И не один раз.
— Они умеют выключать боль, — сказал Зигфрид. — Ты же знаешь, как. И сам умеешь.
— Умею! — хмыкнул Игорь. — Если заряд плазмы попадает в живое существо, то оно сами знаете… Я уж не говорю, что последний раз угодил ему в голову — ее должно было в клочки разнести… Знаете, на что это похоже? — вдруг добавил он. — На то, как срабатывает защитный доспех — поглощение излучения, тепла…
— Ну, это еще умнее, чем заговор оружия, — приговорил Борька. — Защитный доспех у вабиска — да попади он к ним, они и воспользоваться не сумеют!
— Это да, — согласился Игорь и погрузился в молчание, которое можно было расценивать сколь угодно широко…
…На аэродроме пахло сухой травой и разогретым бетоном. Столбы света из прожекторов скрещивались на дирижабле, дорожками лежали на поле, в этой ослепительной яркости плавала пыль. Роботы команды обслуживания, управляемые человеком с мускулопультами на руках, занялись дирижаблем.
