Дмитрий Старицкий - Наперегонки со смертью
22 год, 4 число 6 месяца, вторник, 10:42
Стрельбище «Милисианос рекете казадорес» располагалось за городской чертой Виго совсем неподалеку от КПП — в пределах прямой видимости караула, и напоминало вытянутый прямоугольник по периметру озелененный тремя рядами широколиственных деревьев. Вряд ли для безопасности гуляющих по окрестным полям, скорее всего для шумопоглощения звуков стрельбы.
Дальней от города узкой стороной стрельбище утыкалось в небольшую горку. Именно там и соорудили пулеуловители для стрельбы на большие дистанции.
Окопы для постановщиков мишеней зигзагом перечеркивали это поле поперек через каждые сто метров.
А с другого торца расчетного километра, для удобства стреляющей публики соорудили столы под столбами и навесом, крытым камышом. Или чем-то типа камыша. Стульями желающих обеспечили. А с правого края этого ряда для любителей были устроены лёжки. Также под тенью. Все для удобства и комфорта.
А как же иначе, для всех, кроме самих «милисианос» стрельбище было платным, хотя и не больно било по карману — три экю за проход и можешь развлекаться стрельбой хоть целый день. Но вот если вышел за ворота, то вход обратно снова стоил также три экю. А большая бесплатная стоянка для автомобилей находилась как раз за оплаченным периметром.
Все остальные платные услуги шли по графе «дополнительный сервис». Прокат разнообразного оружия, очков и наушников. Услуги инструктора кому необходимо. Процветала также продажа практических патронов всех доступных калибров, с наценкой в десять процентов по сравнению с магазином в городе.
Даже бар с напитками и пиццей функционировал. И столики под большими зонтами с рекламой сигарет «Конкиста» не пустовали.
Справа ближе к дороге стояло одноэтажное административное здание.
Слева от основного полигона в отдельной выгородке и за отдельные деньги «милисианос» устроили пистолетный тир длинной 50 метров. С обеих сторон его огораживал двухметровый забор из толстых досок, а с торца — мощная стена склада с песочной засыпкой. Все пространство до цейхгауза было уставлено и увешано круглыми или квадратными, совершенно разного размера, металлическими пластинами и никаких тебе бумажных мишеней. Попал — услышал мелодичный звон.
В начале пистолетного тира, как и положено в жарких странах навес с крышей и столами.
Отдельного бара там не было.
Буквально в воротах стрельбища столкнулись с капитан-генералом милисианос рэкете козадорес Паулино-Эрменхильдо Теодуло Баамонде. Во, запомнил, однако, с первого раза.
Тот радушно меня поприветствовал, чинно поцеловал руку Ингеборге, поинтересовался целью визита в его хозяйство и лично повел нас в пистолетный тир. Куда нас пустили совершенно бесплатно. Еще бы, с таким-то блатом.
Как только на крытом рубеже я вывалил свою коллекцию пистолетов на столик из оструганных некрашеных досок, так сразу удостоился поощрительного присвиста генерала.
— Сеньор Хорхе, этот арсенал вы со Старой Земли притащили? Наверное, военный музей ограбили, прежде чем сигануть за «ленточку»?
— Что я, маньяк железячный, что ли? — ответил я невозмутимо. — Это все, кроме наганов, — трофеи местные. Частью с албанцев, частью с «копченых».
— Вы страшный человек, Хорхе. Вам этого еще не говорили.
— Нет. Всегда только указывали, что нельзя быть таким красивым и обаятельным.
— Подтверждаю, — втерлась в наш разговор Ингеборге, посмеиваясь.
Сеньор Паулино только головой покачал.
— Вы — русские, похожи на басков. Те тоже очень милые в быту люди, но попробуй, встань поперек их пути.
Да, коллекция короткоствола, которая зачалась у меня с никелированного «нагана», купленного мною три недели назад на русской Базе Ордена за 20 экю, уже поражала воображение. Даже мое.
Первым с поясной кобуры переместился на стол лламовский никелированный «кольт».
Затем из сумки я вытащил его удлиненного собрата — трофей с «копченого» Вахи. Закостомизированный вусмерть.
Укладывая все в аккуратный рядок, положил на стол ГШ-18, снятый с вора в законе.
Вслед за ним явил народу блеск никелированных поверхностей «маузера С-712».
Потом уложил оба албанских «глока». Которые я просто забыл толкнуть оружейнику вместе с 92-ми «беретами».
Следующими девайсами этой выставки стали оба моих «нагана».
«Лахти».
«Вальтер ППК».
Никелированный «Парабеллум».
И напоследок «Шмайсер».
Позорный ТТ, снятый с грузина, доставать не стал. А «Байкал-441» остался у Наташи.
Ингеборге глядела, глядела на мои манипуляции, потом не удержалась, вынула из кобуры свой «радом» и положида рядом на стол.
— Внушает, — констатировал генерал, — Это все ваши трофеи?
— Кроме наганов и испанского «кольта». Еще четыре «беретты» мы сегодня сдали в оружейный магазин «У Франко». А так это наши трофеи с трех банд.
— Солидно, — оценил генерал наши трофеи.
Потом попросил.
— Выщелкни мне один патрончик из магазина, — указывая на ГШ-18, который с любопытством вертел в руке.
Я выполнил его просьбу.
Тот повертел патрон в руках, похмыкал, и, наконец, сказал.
— Ты собираешься этим стрелять в тире?
— Ну, да…
В принципе патронов у меня достаточно. Да и здесь они не дефицит, насколько я знаю. Любых калибров.
— Тогда тебе проще будет кидаться золотыми монетами в унитаз, — покачал головой главный милисианес. — Ты когда-нибудь слушал про такую вещь, как практические патроны?
— Нет.
— Откуда ты такой здесь взялся?
— Из паблик релейшнз агентства «АйвиЛи» в староземельной Москве, где трудился креативным директором. И неплохо зарабатывал, — пробило меня на ностальгию.
— Это оттуда у тебя такие привычки стрелять дорогими патронами вместо дешевых? Понты такие русские?
— Да нет у меня никаких привычек, не сформировались еще, попытался я оправдаться от непонятного для меня наезда. — Если не считать последних трех недель, то я пятнадцать лет оружия в руки не брал.
— Тем более тренироваться тебе надо регулярно, — наставительно заявил генерал. — И не боевые же патроны на тренировки тратить. Особенно такие, — подбросил он патрон в руке.
— А чем отличается практический патрон от боевого? — это опять Ингеборге влезла в мужской разговор. — Пулей, — Просветил нас генерал. — Пуля — самое технологически сложное изделие в патроне и самое дорогое. Особенно такая, — продемонстрировал он нам головку пули того патрона, который держал в руке.
— Иголка какая-то торчит из нее, — пожала плечами Ингеборге.
— Это сердечник, который пробивает любой бронежилет, — наставительно сказал генерал. — Такими пулями вы мне все гонги тут продырявите. Они даже не для армии делаются, а для спецслужб. И стоит такая пуля по деньгам в десять раз дороже практической, которая из прессованных железных опилок сделана. В этой же и сердечник особого ферросплава, и тело свинцовое и оболочка из цветного металла. И все это надо было сделать точно на специальных станках, чтобы никуда ничего не косило. Это не опилки штамповать, где самое сложная операция — это плакировка. В общем, Хорхе, если хочешь быстро разориться стреляй спецбоеприпасом и ни о чем не думай.
И видя мой разрыв шаблона, скомандовал.
— Быстро по одному патрону каждого вида вот сюда ссыпай, — поднял он с земли пустую картонную коробку из-под патронов, ставя ее на стол.
Затем оглянулся кого-то выискивая. Нашел и замаячил рукой.
К нам подбежал рысцой молодой «казадор», вставая по стойке «смирно» перед генералом.
Сеньор Паулино принял у меня коробочку, куда я ссыпал по одному патрончику каждого имеющегося у нас калибра. И приказал молодому «казадору».
— Игнасио, принеси нам по коробке практических патронов каждого вида, который здесь есть.
И повернувшись ко мне, добавил.
— Пока он бегает, ты, Хорхе, освободи нам по одному магазину для каждого пистолета.
И вот тут Ингеборге затеребила меня за рукав, клянча по-русски.
— Жорик спроси этого Пашку, пожалста, что эти его испанские менты делают с козой, а то я от любопытства уже сейчас просто лопну.
— Какой козой? — не понял я.
А у нее видимо уже засвербило.
— Но они же «Козу дорес» называются. Коз они, что ли дерут? Как «альпинисты» с Кавказа?
— Сама спроси.
— Мне неудобно как-то, — замялась литовка. — Все же я женщина где-то.
— Хорошо, — согласился я, — Но потом ты его спросишь, как он умудряется управляться с пистолетом одной рукой? Мне такое спрашивать точно неудобно.
— О чем вы там так увлеченно шепчетесь, — вклинился в наш разговор генерал, улыбаясь одним усом.
— Да вот, Паулино, сеньорита очень заинтересовалась, что вы там такое делаете с козой.
— Какой козой? — не понял меня собеседник.
