Виктор Тюрин - Странник
В отличие от наших товарищей, несущих службу на внешних постах, мы не могли смотреть новости по «голо», но жадно слушали рассказы дежурных, приносивших нам горячую еду. Мятеж в городе затух окончательно, этому способствовали прибывшие и с ходу вступившие в бой два усиленных отряда «охотников». После горячего завтрака и оживленного обмена мнениями я в приподнятом настроении снова принялся работать с «Вулканом». Наступил полдень. В ожидании обеда я слушал разглагольствования Толстяка о том, как он гульнет в увольнительную, когда вся эта заваруха кончится. И тут неожиданно заработала видеосвязь. На экране появилась физиономия сержанта Марше:
– Готовность номер два! Внешний пост заметил продвижение колонны военной техники в нашем направлении.
Честно говоря, тревоги по поводу этого сообщения я не испытывал. Мятежники, можно сказать, разбиты, да и мало ли сейчас военных, разъезжающих по дорогам. Так я и сказал сержанту. Тот немного пожевал губами, а потом спросил чисто по-человечески:
– Ну, как техника, парни? Не так страшен черт, как его малюют?
– Полный порядок, сержант! Если у вас завалялось немного мятежников, рота-другая, можете смело гнать на нас. Мы приготовим из них отборный мясной фарш! – бодро отрапортовал Толстяк.
– Так держать, ветеран!
Экран погас, а я задумался: «Мятежников разбили, а полицейских отослали обратно. Логично. Так что это скорее всего смена».
Я попытался поговорить с Толстяком на эту тему, но тот лаконично объяснил мне, что ему до одного места, кто там едет. Некоторое время я смотрел на переливы цветных огоньков на приборной панели – шел прогон контрольных тестов. Их мигание до некоторой степени скрашивало аскетически-угрюмый интерьер бункера. Не успел закончиться прогон, как снова включилась связь и на экране неожиданно появился командир первого отделения:
– Отмена тревоги! Прибыла смена караула. Приготовиться к сдаче постов!
В следующую секунду экран погас.
– Не по-онял, – протянул я, пытаясь сообразить, что сейчас произошло, а в наушниках уже раздался голос Толстяка:
– Что за фигня?! Чего этот стручок тут вместо Берга командует!
В следующую секунду он уже вызывал начальника караула. Не получилось. Затребовал по видеосвязи внешний блокпост. Дак ответил сразу. На вид он был спокоен, но я этого парня хорошо изучил, поэтому сразу понял: он в растерянности. Перед тем как ответить, Дак погладил несколько раз пальцами подбородок, что свидетельство о его крайней озабоченности, и только потом ответил:
– Странно все это, парни. Начальник караула минуты три как ушел. И вызвал его, похоже, не наш лейтенант.
Минуту мы все молчали, обдумывая сказанное Даком. Было ясно, что происходит что-то странное. Затянувшееся молчание прервал сам Дак:
– Парни, колонна двинулась в мою сторону. Что делать?
– Не стой столбом, дурень! Вызывай караулку! – последовал приказ Толстяка. – Требуй лейтенанта или начальника караула! Давай!
Только он успел это сказать, как экран потух, словно пламя свечи, задутое ветром. Пока я тупо смотрел на черно-белые полосы, бегущие по монитору, Толстяк, ругаясь, пытался вызвать наших соседей по второму внутреннему посту. Он же вывел меня из состояния заторможенности:
– Дэвид, ты как там?!
– Никак! – огрызнулся я, чувствуя, как во мне нарастает напряжение.
– Не дергайся раньше времени, парень. Я вот что подумал. Тут на поле, если ты заметил, находятся два челнока и почтовый бот. Почтовый бот отметаем сразу, это просто грузовик. Кроме трюмов, там ничего нет. А вот челнок вполне может закинуть на орбиту полсотни человек с тридцатью тоннами груза. Понял, о чем я?
– Ты хочешь сказать, что там, за периметром, мятежники и они решили на челноке бежать с планеты? Предположим. А дальше? Будут болтаться на орбите? Или ты думаешь, что для кучки предателей с Земли пришлют корабль?
– Тут, конечно, в моей гипотезе слабое место. Но если…
Неожиданно со стороны наружного поста раздалась стрельба.
– Дак! Дак! Ответь! – закричал я. – Ответь! Что там у тебя?!
– Чего разорался?! Не понимаешь что ли? Нас глушат. Поэтому видеосвязь не работает. Стоп! Дэвид! Быстро проверь свою электронику! Шевелись! Есть у меня одно подозрение!
В голосе всегда уверенного в себе Толстяка я услышал нечто такое, от чего у меня побежал холодок вдоль позвоночника. Если уж старый солдат заволновался, значит, что-то действительно пошло не так. Одного взгляда на тактический планшет было достаточно, чтобы понять: опасения ветерана начали оправдываться. Об электронном управлении «Вулканом» можно было забыть. Карта секторов стрельбы на пульте управления огнем не светилась. Я переключил на ручное управление и облегченно вздохнул: хоть здесь все было в порядке. Отдал приказ на тест-проверку. Огоньки-маркеры все как один откликнулись зеленым светом. Снова сделал попытку связаться хоть с кем-нибудь. Черно-белые полосы на экране, на диапазонах – помехи.
– Толстяк, что будем делать? – спросил я по внутренней связи.
– Что-что! Службу нести! Тебя с поста кто-нибудь снимал?! Нет! Устав караульной службы помнишь?
– Помню.
– Вот и действуй согласно уставу.
Получив выговор, я задумался. Что происходит? Страха не было, только напряжение, вызванное неясностью ситуации. Неожиданно засветилась сетка на планшете, следом засветился монитор. На экране появилось незнакомое холеное лицо штаб-полковника Национальной Гвардии.
– Солдаты! Ваши командиры оказались предателями и мятежниками. Они арестованы, и сейчас их допрашивают. Вы другое дело, вы подчинялись приказам, и мы это учли. Теперь вы знаете, как обстоит дело, поэтому не усугубляйте свое положение, выйдите из капониров и сдайтесь. В вашем распоряжении три минуты. В случае отказа и попытки сопротивления вас расстреляют на месте как врагов народа, согласно законам военного времени.
Оторопев от подобных слов, я пытался сообразить, что происходит, когда услышал голос Седого, солдата из соседнего капонира:
– Парни, что будем делать? Если это так на самом деле, то…
– Седой, у тебя что, мозги скисли?! Ты же старый солдат! Неужели ты не понимаешь, что этот полковник сам мятежник! Они прорываются к челнокам. Хотят удрать.
– К челнокам?! Толстяк, ты…
– Три минуты истекли. Выходите или отвечайте за последствия вашей глупости. – После этого жесткого ультиматума видеосвязь снова прервалась.
– Толстяк, ты только что подписал нам смертный приговор! А если этот полковник…
– Не дергайся, парень! Лишние эмоции отвлекают.
Голос Толстяка был спокойным и твердым. Я знал, что он тоже волнуется и знает не больше меня, но я поверил ему, потому что очень хотел верить в его правоту. Неуверенность, лежавшая тяжелым камнем на душе, давила все сильнее. Неожиданно где-то на границе слышимости взревели тяжелые двигатели.
