Вадим Денисов - Побег
— Следы видели? Постой, как я понял, там кругом камни, скалы? — Не очень-то внимательно он меня слушает, в окно смотрит.
— И что? Винни у меня — прирожденный следопыт. Да и мы с Алексеем Лимоновым уже кое-что умеем, жизнь научила… Там трава с краю и глина вокруг ручейка.
— Огромный, говоришь… Пещерный лев какой-нибудь, махайрод из книжек про древних людей? — усмехнулся наугад Герман и поднял глаза. — Шучу-шучу. Чупакабра или медведь, что наследопытили?
Я тоже внимательно посмотрел на него. Чисто кабинетная жизнь быстро подсаживает соображалку любого умного человека. Мне и в голову не придет подшучивать над чудовищами из джунглей или предгорий.
— Напрасно шутишь. На нашей территории мы таких следов не наблюдали. Я сфотографировал, показывал. Это не чупака и не медведь, Герман, тот зверь гораздо крупнее. Даже непонятно, как он вообще может при столь внушительных габаритах прыгать с места на пятнадцать метров, если не больше!
— Да, теперь вижу, что это не тушка! — нахмурился он. — А если он через Крест проникнет…
Наконец-то вижу серьезный подход! Впрочем, обольщаться рано.
— Сразу после прохода корректирующего портала попадаешь в подземный каменный зал. Очень просторный. Потолок в гроте почти чистый, без сталактитов. На той стороне водопад имеется, что неудивительно, — продолжил я тихо. — Только он тоже подземный. Вода валится откуда-то сверху и исчезает в овальной дыре, лишь часть потока разбивается о гранитную тарелку и вытекает небольшим ручьем наружу. После того, как мы осмотрелись, пошли дальше и уже перед самым выходом увидели стволы — поблескивали под фонарями. А почти рядом следы. Не такие, как бывают у медведя, — вытянутые, значит, тварь приспособлена к мощному толчку и длинному прыжку. У чупакабры они немного похожи, но все-таки когти у нашей лапочки гораздо меньше.
— Трофейный экземпляр, говоришь?
— По максимуму, любой охотник заколышется! На одном из отпечатков, где грунт, хорошо видны когти под тридцать сантиметров, зверь не успел втянуть перед приземлением… Или они не втягиваются, словно у собаки.
Изумленно покачав головой, Герман взял бутылку и плеснул вина обоим.
— Американцев было двое?
— Получается так, если анализировать оружие. С одним хаудахом серьезные люди ходить не будут, это явно второй ствол. Наверняка они опытные полевики. Дурачки подобными делами не занимаются, парни хорошо представляли себе опасности своего мира и наверняка шли с оружием наготове. Кстати, оружие разбросало в разные стороны.
— А тела, обрывки одежды, имущество какое-нибудь, рюкзаки там?
— Ничего не нашли… Вообще ничего, — уверенно ответил я, поднимая фужер. Что-что, а вино тут всегда превосходное. — Их просто сожрали.
Допив, Ростоцкий задумчиво постучал по столешнице кончиками пальцев.
— Дарий, напомни текст из заявки.
— «Территория принадлежит правительству США! Группа разведки. Платформа-5», — дословно повторил я.
Он помолчал.
— Суки американцы! И сюда уже добрались, надо же… И все-таки, почему ты считаешь, что это была одна и та же разведгруппа? Потеряли одну, хорошо. И что? Руководство обязательно пришлет следующую, или я не прав?
Дверь ресторана отворилась, и на пороге показался пожилой человек в светлом костюме, седой, с усами, тут же начавший с деланым безучастием наблюдать за публикой, сидящей за столиками. Вот он радостно поприветствовал кого-то, потом поймал глазами Германа, чуть поклонился, заодно и меня одарив виртуальной милостью светского человека. Еще и за это я не люблю «Грабли» — сплошной пафос. А ведь хорошее местечко было поначалу.
— Ситуацию можно разъяснить только при одном варианте развития событий — именно эта группа и открыла Желтый Прорез. Не успели они доложить по инстанции, вот в чем дело. Убежден, что погибшие действовали так же, как мы: сначала нашли объект, потом встали лагерем, долго наблюдали, изучали. По итогам предприняли пробную вылазку, очень короткую, буквально на пару минут. Могли, так же как мы, камеру в Прорез совать.
— Что? — поднял брови олигарх. — Камеру? Ха-ха! Господи, но как?!
— Сосну сухостойную подобрали на склоне, как еще! — зло выкрикнул я, сминая накрахмаленную салфетку. — Чего тут мудрить? Потоньше и полегче!
— И по-ти-ше, — убедительно попросил Ростоцкий, оглядываясь.
— Примотали камеру скотчем и просунули внутрь Креста. Он, кстати, далеко не такой яркий, как на реках. И почти не искрит.
— Ну и что засняли? — нетерпеливо спросил он.
— Да почти ничего, сушнину почти сразу вырвало из рук и утянуло внутрь, Лешка чуть в лоб не получил сучком! Если тело, попадая в Прорез, внезапно перестает в портале двигаться, какое-то время оставаясь на линии разграничителя, то его затягивает по первоначальному вектору движения.
— Ого! Это очень важное наблюдение, на реке такой фокус не провернешь… То есть раз уж начал, то заканчивай!
— Так и есть. Но суть не в этом, Герман. Мы честно дежурили три недели, и за это время Прорез загорался три раза, как по часам…
— Раз в семь дней, — машинально отметил мой начальник, и я кивнул.
— Никто не появился, и это уже сбой алгоритма разведки, ведь мы сидели и ждали исправно, без балды.
— Подожди-ка, Индиана, мать его, Джонс! — нахмурился он. — Где сидели? Ты ведь со мной по рации в это время связывался, как так? Или тут хитрый ход и радист Диксона в доле?
— Зачем? — удивился я. — Действительно связывался. Оставили у водопада Винни, а сами с Лешкой вернулись в Диксон: проконтролировать, запас пополнить, руку ему перебинтовать, повредил слегка на камнях…
— И вьетнамец там один сидел? — Загорелое лицо Германа забавно сморщилось в раздумье, черные брови нахмурились. — Я бы не смог.
— Я бы тоже, — утешив его, я придвинул к себе вазочку с мороженым. — Мы вернулись через два дня, а постоянно там болтались до того момента, когда Крест вспыхнул в третий раз. Был определен период срабатывания. В остальное время делать возле водопада, как ты понимаешь, ничего… Короче, никто не появлялся.
— Вывод? — поторопил Ростоцкий, отлично зная ответ.
Я понимаю, что такая манера разговора, отработанная в интригах, дает ему время для размышлений и проверки реакции собеседника. Но это сильно раздражает и обижает.
— Вывод прост: возле задницы ноги толще. Ты действительно не веришь?
— Не хами, Дарий. Сам же говоришь, что дело очень серьезное… Мне понятен твой посыл: командиры разведчиков на той стороне до сих пор ничего не знают о существовании корректирующего портала. По крайней мере, именно на этом участке, так?
