Юрий Корчевский - Броня. «Этот поезд в огне…»
С завистью смотрел Сергей на паровозную бригаду с бронепаровоза. Они воевать будут, врага бить, а его участь – толкать их на перегонах. Обидно. Тем более досадно, что призванные служить на бронепоезде бывшие железнодорожники – путейцы, ремонтники, слесари – вовсю осваивали на полигоне военные специальности. Они стреляли из пулеметов, винтовок, маршировали, даже окапывались. А вот пушки обслуживали артиллеристы с опытом, понюхавшие пороха еще в финскую войну.
Зима 1941–42 года выдалась снежной и морозной. Их бронепоезд был полностью готов только в феврале 1942 года: вооружением укомплектованы, люди обучены.
Сергей, когда проходил мимо бронепоезда, рукой по броне похлопывал. Стальные листы толстые, в 45 миллиметров – как у танка Т-34. В душе гордость – на таком воевать можно. Но когда он подходил к своему паровозу, досада брала: окраска заводская, черная, на воинский совершенно не похож, так, работяга железных путей. У «Ильи Муромца», его брата-близнеца, «черным» паровозом был «С-179».
Наконец все четыре эшелона дивизиона двинулись на Москву. Крепкие, приземистые, с наклонными броневыми листами, они производили на окружающих сильное впечатление. Да они и на самом деле являлись самыми совершенными на тот период бронепоездами. Имели мощную радиостанцию дальней связи РСМ в конце бронированного тендера и новинку: в средней части открытых артиллерийских платформ стояли установки залпового реактивного огня «М-8-24», как на легендарных «катюшах».
В Москве эшелоны встали на запасных путях Московской кольцевой железной дороги, и к личному составу дивизиона с напутственной речью обратился генерал-майор Я. Н. Федоренко, начальник Главного автобронетанкового управления РККА, которому подчинялись бронепоезда.
После бункеровки дивизион отправился на юг, к Туле. На перегонах от Горького и до Москвы, и далее – к Туле.
Бронепоезд «Козьма Минин» вела бригада Глеба Васильевича. Вот где приходилось потрудиться в полной мере. Поезд хоть и не длинный, но тяжелый, и почти на всех участках для обеспечения хода приходилось держать давление в котле четырнадцать атмосфер, максимальное. Но скорость при этом не превышала шестидесяти пяти километров в час, не дотягивая до максимума.
В то время вагоны соединялись цепями за крюки. Во время рывков или на перемене профиля цепи могли не выдержать, что время от времени и случалось. Поэтому от машиниста требовались искусство и опыт.
Базовой станцией была определена станция Чернь, на которой скопилось одновременно четыре дивизиона поездов – 10, 31, 38 и 55-й. Дивизионы ждали боевого приказа, бункеровали паровозы, пополняли запасы провизии.
Такое скопление поездов на небольшой станции не могло остаться незамеченным для агентурной и авиаразведки немцев. И потому следующим же днем 18 мая 18 немецких бомбардировщиков совершили налет на станцию.
Это было первое боевое крещение. Появились первые потери.
Едва начался налет, бронепоезда выбрались со станции за выходные стрелки, и зенитчики открыли огонь.
Но базовые эшелоны оставались на станции. От прямого попадания авиабомб были разбиты штабной и санитарный вагоны, погибли первый командир дивизиона майор Грушевский, начальник штаба старший лейтенант Письменный и еще несколько человек. Однако сами бронепоезда оказались целы.
На станции во время налета стоял эшелон с боеприпасами. И если бы в эшелон попала бомба, возникла бы опасность взрыва, детонации.
Командир охраны эшелона подбежал к паровозу, выхватил пистолет и рукоятью стал бить по будке машиниста:
— Машинист!
Глеб Васильевич выглянул в окно.
— Уводи состав со станции, боеприпасы там!
Машинист оценил грозящую опасность: ведь на путях еще стояли бронепоезда и вспомогательные эшелоны. Он дал задний ход и подъехал к стрелке. Однако стрелочника не было на месте, он укрылся где-то от бомбежки.
— Сергей, к стрелке! Как доеду, переводи, и на паровоз!
Сергей повис на нижней ступеньке лестницы и, едва паровоз миновал стрелку, спрыгнул и перевел ее.
Паровоз тронулся вперед. Сергей подпрыгнул и зацепился за поручни. Машинист притер буфера паровоза к буферам вагонов. Обычно соединяли сцепщики, работники станции, но сейчас и они разбежались.
— Сергей, Василий, на сцепку!
Оба паренька мигом слетели с локомотива и бросились к тендеру. Там уже находился начальник охраны эшелона.
Одну цепь успел накинуть на крюк Сергей, другую – Василий. Не сговариваясь, они одновременно начали крутить винты сцепки, когда сверху послышался вой немецких бомбардировщиков. Тут же раздался один взрыв, потом другой.
— Хватит! Надо уводить!
Все трое выскочили с рельсов и бросились к паровозу. Увидев бегущих, машинист дал ход.
Взбирались на ходу. Кочегар Василий и Сергей были уже привычными, а вот военный споткнулся. Сергей успел схватить его за руку, помог подняться.
Для вражеских самолетов дым из паровозной трубы и пар из паровых машин – что красная тряпка для быка.
Первым снизился и обстрелял вагоны истребитель. За ним свалился в пике бомбардировщик «Ю-87». Две бомбы легли рядом с эшелоном, не причинив вреда.
Состав набирал ход. После станции с обеих сторон от путей потянулись лесозащитные полосы. Деревья старые, развесистые, но листвы мало, поскольку была только середина мая, и после холодной зимы и затяжной весны почки еще не распустились. Но все-таки – укрытие.
Машинист остановил состав на «кривой» – как назывался поворот.
«Юнкерс», набрав высоту, перевалился через крыло и, включив сирену для устрашения, пошел вниз. От него отделились две большие черные капли – бомбы.
Со стороны станции, от которой отъехали недалеко, едва больше километра, к бомбардировщику потянулись трассы малокалиберной зенитной артиллерии. Бомбардировщик не выдержал и отвернул в сторону. Сброшенные им бомбы легли в лесополосе, осколки ударили по вагонам. И снова – ни пожара, ни взрыва.
Налет закончился неожиданно. Один бомбардировщик удалось подбить, и дымящийся «Юнкерс» со снижением ушел на запад.
Бронепоезда и другие эшелоны снова въехали на станцию, и всем стало понятно, что держать на одной станции столько крупных целей очень опасно.
Всю вторую половину дня хоронили убитых. У каждого бронепоезда были потери – в базовых эшелонах. Были погибшие и среди работников станции. Недалеко от вокзала вырыли братскую могилу – даже сделали скромный обелиск силами ремонтных мастерских. Поклялись отомстить немцам, и слова не расходились с делом. Поступил приказ: 31-му дивизиону произвести огневой налет на станцию Мценск, где, по данным разведки, разгружалась немецкая дивизия.
