Александр Конторович - Черная заря. Пепел на зеленой траве
Выбросили вверх свои антенны фургоны связи, неторопливо выехавшие откуда-то из леса.
Буквально на пустом месте развернулся командно-оперативный центр, моментально включив в себя все наработанные до этого связи и контакты.
И встали у дверей неразговорчивые часовые…
— Докладывайте, капитан. — Полковник Морозов грузно опустился на стул, сняв кепи и бросив его на стол.
Марков положил перед ним тонкую папку и флешку.
— Здесь, товарищ полковник, записи всего радиообмена Рыжова с его абонентами. Мы же не просто так присвоили им всем соответствующие позывные! «Незабудка» уже по первым словам — по позывным, вычленяет нужных абонентов и пишет эти переговоры в отдельный файл. Кое-что, правда, все равно мимо проскальзывает… они не всегда ведут радиообмен правильно. Но основная масса переговоров — здесь. Ну а проводные линии пишутся автоматически, здесь ничего мимо нас не проходит.
— Вы всех можете слышать?
— Ну… — капитан замялся. — Нет, не всех. Лизунова не можем и всех его людей — у них своя система закрытия связи, нам они не подконтрольны.
— И что, много таких?
— Не очень. Полтора-два десятка абонентов…
— У Рыжова связь с ними есть?
— Разумеется! Он иногда использует такую радиостанцию, сам не раз видел. Да и вся группа «серых» так работает.
— Что у них за аппаратура?
— «Рось-М2». С блоком персонализации и кодирования. И дистанционно уничтожаемая при захвате.
— Да, серьезный агрегат… Но ведь эта станция далеко не достает?
— Не достает. Дальней связи с ее помощью не организовать.
— Ну и фиг с ними. С самим майором связь есть?
— С Лизуновым?
— Да.
— Есть связь — устойчивая и постоянная. Мы даже можем ему позвонить.
— Пригласите его в город. Я доложу генералу — с таким человеком надо установить контакт в первую очередь.
Присев на камень, вытираю пот со лба. Нет, не зря мы сунулись именно в этот дом! Двух человек откопать удалось! Живыми! Правда, не совсем здоровыми… но это уже — к медикам, их хлеб.
Дрожащими руками отстегиваю флягу, подношу ко рту… пусто. И кэмелбэк пустой — когда же это я все выпил? Да, если честно — то не я один… но все равно, слишком уж быстро все выхлебали.
— Держи! — В мою руку вкладывают теплую флягу.
Автоматически делаю пару глотков, оборачиваюсь.
Потеряшка.
В запыленной форме — тоже, видать, что-то где-то разгребал… Хотя стоп! Он же сейчас с Тупиковым должен находиться!
— Ты откуда здесь?
— С докладом прибыл, да и пленного привез… А в штабе какие-то строгости! На дверях часовые — парни мордастые и суровые. Кто таков да откель приперся?
— И чего? Не пустили тебя?
— Меня? — Он ухмыляется. — Не выросла еще ни у кого такая непускалка… вызвали дежурного — тоже какой-то незнакомый перец, ему пришлось все растолковать. К чести дежа — врубился он моментом, церберов своих отодвинул и провел меня наверх. В твой, кстати, кабинет! А там — здрасте! Незнакомый дядька — целый генерал-лейтенант!
— Широков это. Зампред директора ФСБ.
— Знаю, он мне тоже представился. Обстоятельно поговорили, даже чаем меня угостил. Расспросил о том о сем… Пленного я им отдал, его тотчас же какие-то ушлые парни уволокли.
— Что за пленный-то?
— Целый подполковник! Из штаба сил вторжения — мы его сутки пасли! Ну и слепили как полагается…
— Да? Ну, вы же тоже — парни хваткие… Как там у вас?
— Нормально. Тупиков — вот мужик-кремень! Добивает «гостей» — аж хруст по лесу стоит! Таким макаром там уже очень скоро никто не уцелеет.
— Галина как?
— Гадалка-то? А что ей сделается… Цела. Скоро, поди, уже и вернется, там для нее работы уже и нет.
На душе у меня теплеет. Слава богу! Цела… и это радует.
— Вот что… — я осматриваюсь по сторонам. — У тебя с майором связь есть?
— С каким?
— Да с Лизуновым же!
— Достучусь. А что?
— Да… как тебе сказать… у меня тут мысли всякие…
Взревев моторами, выбрались из подземных укрытий топливозаправщики.
Лязгнув металлом, остановился на неприметном полустанке эшелон цистерн с соляркой. Забегали вдоль него фигурки в комбинезонах, прилаживая к горловинам толстые шланги. Рейс этот был внеплановым, но лишних запасов не бывает… тем более что в закромах ракетной базы оставалось достаточно места — хозяйственный майор распорядился прикопать в земле еще пару десятков емкостей нехилого объема.
Поутру меня разбудил посыльный, крепко сбитый парень с погонами лейтенанта. Он терпеливо сидел на табуретке, пока я умывался и отскребал многодневную щетину. А вот поесть не дал, сказал, что завтраком накормят в штабе — там уже целую столовую организовали.
Приехал он на мотоцикле, генерал распорядился машины попусту не гонять — надо экономить топливо. На мой удивленный взгляд лейтенант охотно пояснил, что на станции формируют уже третий эшелон, для снабжения соляркой и бензином других, тех, кому не посчастливилось оторвать в личное пользование нефтеперегонный завод и парочку-другую скважин.
— Посевная скоро… а топлива нет, на чем землю пахать?
Это он правильно сообразил! Мы тоже, надо сказать, здесь ворон не считали, в свои деревни и села тоже кое-какие запасы отправили, но тут, похоже, масштаб совершенно иной…
И он действительно оказался иным — да настолько, что я аж присвистнул, разглядывая карту.
— А что ж вы думали, Сергей Николаевич? — пожимает плечами замдиректора ФСБ. — Уцелело не так уж и мало. Но вот положение там… оно зачастую намного хуже, чем у вас. Предприятия стоят, продовольствия нет… Да проще уж сказать, что есть, нежели перечислять недостающее! Вот и ваши данные тут к месту, да еще как! Понемногу налаживать будем мирную жизнь, хватит уж воевать-то…
— Это туда вы топливо отправляете?
— И уголь будем отгружать — у вас его тут полно. А там уже дровами топить скоро станут. Электричество тоже местами есть, где местные гидростанции уцелели. Но самое больное место — это продовольствие! Надолго не хватит даже ваших запасов. Надо пахать землю, растить хлеб, разводить скот…
— Понимаю. А что требуется от меня?
— Ну… — генерал-лейтенант закрывает ноутбук и откладывает его в сторону. — Давайте прикинем. Вопрос действительно важный… и несколько щекотливый.
Это где же у него защекотало?
— Дело в том, подполковник, что нам предстоит — пусть и не сейчас, конечно, но налаживать какие-то отношения с соседями. Теми, кто уцелел по ту сторону границы.
