Кирилл Шарапов - S-T-I-K-S. Двойник
Внутренний голос подсказал, что Погорелов делает всё правильно, интуиция говорила, что это очень важно и необходимо. Он прислушался. Стрельба у штаба стихла, торопиться и бросать разделку он не стал, ещё успеет узнать, кто стрелял, если, конечно, они бой выиграли, а если проиграли, то и неважно уже.
Наконец прапорщик вскрыл нарост, развел края в разные стороны. В свете фонаря стало хорошо видно, что всё внутри заполнено грязной паутиной. Её было много, и что с ней делать, Леонид совершенно не представлял. Запустив туда пальцы, он начал копаться в ней, и через пару секунд нащупал что-то плотное. Потянул, и на свет появилась маленькая серо-зелёная виноградина. Пошуровав там ещё, он разочаровано покрутил в руке свой трофей.
— И что ты за хрень? — спросил он у виноградины шёпотом.
Та, естественно, хранила молчание и просто лежала на ладони. Пожав плечами, Лёня сунул виноградину в карман. Почему-то ему казалось это очень важным. Он поднялся на второй этаж. Рядом с мешками с песком стоял пулемёт на треноге, крупнокалиберный, тринадцатимиллиметровый. Судя по ленте, заряжен бронебойно-разрывными патронами. Лента была полная, рядом стояла цела коробка, забитая доверху. «Наверное, тысяч на пять выстрелов», — мысленно прикинул объём Погорелов. Вокруг кровищи не меряно, кости обглоданные и поломанные. Или скорее разгрызенные.
А вот самочувствие Леонида ухудшалось: ноги подгибались, тошнило, болела голова, сушняк во рту — все признаки контузии. Но больше всего его пугало то, что он один. Странно, почему больше никто не выжил? Он пытался вспомнить, может было что-то особенного, когда появился туман, которым они так ловко воспользовались и зашли немцам в тыл, вырезав почти весь первый этаж прежде, чем поднялась тревога. Но нет, всё как обычно. Он ничего не пил, противогаз не использовал. Почему больше никто не выжил?
Эти размышления он оставил на потом, поскольку со стороны штаба бригады грохнул одиночный выстрел, причём стреляли из крупнокалиберной винтовки, скорее всего КВО[1], использующая такой же патрон, как в пулемёте перед ним.
Выглянув в амбразуру, выходящую на штаб, Погорелов застыл с раскрытым ртом. Рябом с бункером стоял самый натуральный мародёр-мобиль — незнакомой марки, здоровенный восьмиосный военный грузовик с бронированным бортом, рассчитанный тон на пятнадцать, кабина вся заварена решётками и стальными листами, по капоту шли длинные шипы, торчащие во все стороны, словно иголки дикобраза. Рядом стояла фура попроще, но тоже вместительная и доработанная, доработанная по тому же принципу, только если первый имел броню кузова, то тут обычный тент. Рядом с ними человек двадцать, одетых не пойми во что, тащили из соседнего со штабом бункера ящики с оружием и боеприпасами. Ещё человек пять расположились по периметру, явно вояки, правда, оружие у них незнакомое, чем-то оно напоминало немецкие штурмовые винтовки, только вот магазин сделан прямо перед рукояткой со спусковым крючком. А тот, что расположился на крыше мародёр-мобиля, был вооружён до боли родной крупнокалиберной винтовкой Осокина, способной пробить броню штатовкого БТРа «Shark» на вылет. Также рядом с ними стояла вся техника бригады: два легких разведывательных автомобиля, четыре средних танка «Жуков 01», восемь БТРов «Варяг», три штабные машины АМО и две приземистые бронированные гусеничные санитарные машины, которые все просто называли «пластырь» за вытянутую форму.
— Замри! — раздался за спиной хриплый уставший голос. — Дёрнешься, дырок понаделаю. Я тебе пока что не враг. Назовись.
Леонид слегка развёл руки, растопырил пальцы и медленно повернулся. Противников оказалось двое, у них в руках были все те же странные автоматы, что и у людей в оцеплении. Стояли они грамотно, держась от него метрах в трёх, не перекрывая сектора огня друг другу, так, что сразу обоих не свалить, второй успеет очередью полоснуть.
— И не пытайся! — словно угадав его мысли, произнёс мужик постарше. — Назовись.
— Прапорщик Погорелов, третья пехотная штурмовая бригада Московской Империи, отдельная штурмовая рота.
— Какой бодрый свежак, — усмехнулся второй, тот, что был помоложе. — Слышь, Клык, а он вроде толковый. Что, боец, в туман угодил?
Погорелов кивнул.
— Ну ничего. Будешь знать: почуешь этот запах, двигай оттуда, как можно скорее, он — верный признак перезагрузки.
— Перезагрузки? — окончательно растерялся прапорщик.
Тот, кого назвали Клыком, прищурился.
— Погоди, — бросил он напарнику, — не всё сразу. — После чего обратился непосредственно к Леониду, — слышь, свежак, жить хочешь?
При этих словах Погорелов напрягся, готовый рвануть на стволы и продать свою жизнь подороже. Оставалось молиться всем богам, чтобы бронник выдержит незнакомый боеприпас.
— Да не трясись ты, и не тянись к стволу, — спокойно произнёс старший. — Мы тебя не тронем. Убивать свежака — плохая примета. Так, хочешь жить? Ты же, ведь, ни хрена ничего не понимаешь, по глазам твоим вижу, хотя держишься, надо сказать, отлично. Бегун внизу твоя работа?
— Бегун? — переспросил Лёня.
— Мертвяк на лестнице с вскрытым споровым мешком-чесночиной?
— Этот? Моя, — не стал отрицать Погорелов.
— Что с него взял?
— Виноградину мелкую, размером чуть больше изюма. Серо-зелёную.
— Споран, понятно, и куда дел? — спросил второй номер.
— В кармане лежит, — признался Леня.
— Молоток, чутьё иммунного у тебя на уровне, — одобрительно хохотнул безымянный. — Это залог нашей жизни тут. Без этой гадости нам очень плохо, без неё мы болеем. Мы его в водке разводим и пьём. Называется живяк. Он нам тут сильно жить помогает. Вот, глотни, а то, я смотрю, тебе совсем хреново, — он протянул прапорщику пол-литровую алюминиевую фляжку.
Погорелов отвинтил крышку, понюхал, пахло так себе. Он зажмурился и сделал глоток. На вкус оказалось ещё хуже, но он удержал «напиток» в себе, хотя тот рвался наружу. Леонид протянул флягу обратно.
— Ещё пей, — приказал Клык. — Тебе сейчас, чтоб начать нормально соображать, грамм сто нужно выпить.
Леня пожал плечами и сделал ещё один глоток, потом ещё и ещё.
— Тормозни, — скомандовал старший. — Ну как, легче?
— Да вроде как, слабость проходит, сушняк пропал и башка уже не так болит, а то качало как с похмелуги или после контузии.
— Вот и хорошо, — согласился пока безымянный.
— Мужики, а вы вообще кто? — наконец решил задать главный вопрос Погорелов.
— Трофейщики, — ответил Клык, — мародёры из Спокойного, потрошим соты свежие. Ждали товарную станцию, да вот что-то случилось. Поломалась наша сота, вместо неё вот ваш городок появился. На пей и…
— Где? — ошалело спросил Лёня.
— Так, братан, давай сразу в двух словах: если решишь с нами поехать, подробней расскажем, а сейчас — ты больше не дома. Вон там, — он махнул в сторону штаба, — шоссе оно ведёт мимо мёртвого кластера, следом разрушенный аэропорт, лес с озером, а потом Спокойный, так наш стаб называется. Да не вникай, всё позже, просто пойми, что Улей вырвал твой городок из твоего привычного мира и забросил к нам в жопу мира.
— Домой никак, — опережая вопрос Леонида, вклинился напарник Клыка. — Кстати, забудь своё имя и фамилию, у нас тут у всех позывные, погремухи, кликухи, прозвища. Имена только у женщин. Им можно, их меньше. А как ты, говоришь, тебя зовут?
— Леня Погорелов, позывной Сват.
— Не, Сватом ты не будешь, — покачал головой Клык. — Лёня, говоришь? Леонид — царь спартанцев. Ну, царём тебе точно не быть, будешь Спартанцем, а поскольку это длинно, то просто Спарт.
— А можно Прапор, — предложил молодой, — он же прапорщик. Или Импер, потому как империя.
Клык задумался.
— Прапор у нас уже есть и не один, хрен с ним, будет Импер. А может, Ампер? Решено, новое имя твоё в крещении Ампер. Кто будет спрашивать, говори — Крёстный твой Клык из Спокойного. А имя своё и фамилию забудь, у нас, как я уже сказал, нет имён, да и дурной тон это представляться, лучше подохнуть, чем именем настоящим назваться. Новая жизнь — новое имя.
Леонид пожал плечами.
— Ну, Ампер, так Ампер. А ты? — он посмотрел на молодого.
— Конь я, — представился мужик. — Ты мне лучше скажи, что за пулемётик такой?
— Крупняк Савельева, тринадцатимиллиметровый. Хорошая, надежная машинка. А эти люди, что со мной были, тут целая бригада стояла, две тысячи бойцов с ними, они мёртвые? Зомби?
— Нет, Ампер, они заражённые, которые потом могут откормиться в нехороших тварей. Просто ты иммунный, а они нет. Кластер твой из быстрых, вот и мутировали все мгновенно. Не беспокойся, если тебя покусают, ты таким не станешь. У них и сердца бьются, и убить их можно, поначалу они пустыши, тупари, медляки. Ничего полезного с них не снять. А потом… Ладно, об этом позже. Ствол у тебя интересный что такое?
