Борис Руденко - Без проблем!
– Если ничего не было, значит, нечего и подтверждать, – упрямо сказал Дорохов. – Какие ко мне претензии?
– Ох, как с вами трудно найти общий язык, – со вздохом сказал подполковник.
Дорохов хмуро молчал.
– Хорошо, вы можете пока идти, – решил подполковник. – Начальник Управления распорядился провести полное служебное расследование. В том числе и всей вашей предыдущей деятельности. Вы меня поняли?… Не слышу?
– Понял, – процедил Дорохов сквозь зубы и пошел из кабинета. Он удержался от хлопанья дверью и затворил ее за собой тихо и осторожно.
* * *
Этот дурацкий разговор Дорохов забыл уже через десять минут. Мало ли случалось прежде подобных разборок! Дел было по горло, но без четверти семь он поверил, что домой сегодня попадет вовремя. Если за оставшееся до конца рабочего дня время не грохнут депутата Думы, не взорвут какое-нибудь казино или не похитят олигарха, он спокойно запрет кабинет и отправится за обещанным жене кефиром. Дорохов собрал и сложил в сейф бумаги, выстроил на краю стола в одну линию стаканчик для карандашей, чисельник и блокнот для записей, раскрутил завившийся за день плотными кольцами телефонный шнур, дежурно удивившись: отчего это он всегда скручивается по часовой стрелке? Но едва трубка улеглась на рычаг, телефон ожил. “Не подниму”, – обреченно подумал Дорохов.
– Дорохов, ты? Здорово! Это Сергеев из криминалистической лаборатории.
– Здорово, Сергеев, – ответил Дорохов с облегчением. Этот звонок был не из тех, что предвещали аврал и ночную работу. – Что у тебя стряслось?
– Тут такие дела, Дорохов, я тебе решил позвонить, чтобы ты был в курсе. Я только что закончил экспертизу стволов, которые по твоему делу мне утром притащили…
– Ну, говори, говори!
– Дорохов, стволы эти нерабочие, из них стрелять было нельзя.
– Что? – Дорохову пришлось сосредоточиться, чтобы понять, о чем идет речь.
– Не рабочие, – повторил Сергеев. – У обоих пистолетов спилены бойки и просверлены стволы.
– А патроны? – автоматически спросил Дорохов.
– Патроны тоже полная туфта. Пороха нет, капсюли пробиты.
– Ты что такое говоришь? Как это может быть?
– Я тебе говорю все как есть, – уныло отвечал Сергеев. – Акт экспертизы я написал, но пока не отправил. Учти, что завтра утром его заберут. Подполковник из центра тут полдня крутился, меня подгонял. Короче, имей в виду. И запомни: я тебе ничего не говорил.
– Мог бы не напоминать.
Дорохов положил трубку и некоторое время с удивлением смотрел на телефонный аппарат. Значит, под его выстрелы для чего-то подставили двух щенков из кандидатов в крутые. Кто и зачем? Он тряхнул головой, словно пытаясь заставить мысли крутиться четче и быстрей. Действительно, зачем? Угроза его жизни налицо, разобраться на месте, действует у киллеров оружие или нет, он не имел ни времени, ни возможности. “Покушение на объект преступления с негодными средствами” – так это называется. Но объекту-то о средствах ничего не было известно. Чушь какая-то! Дорохов мог спокойно выбросить все из головы, однако все время, пока он ехал в автобусе домой, недоумение его не покидало. Кому и для чего все это понадобилось? Уголовное дело все равно возбудить невозможно – он отчитался за трупы спецталонами, все строго по президентскому Указу, ни судебное, ни уголовное разбирательство ему не грозило. Служебное расследование по большому счету – полная мура, грозящая лишь выговором или лишением квартальной премии. Это неприятно, но не фатально. Против своей воли он продолжал все это обдумывать и, конечно же, о кефире вспомнил, только когда переступил порог квартиры.
В квартире грохотала музыка и пахло кофе. В этом грохоте жена расслаблялась после работы, но щелчок дверного замка непонятным образом все же услышала. Музыка стихла, жена выглянула из кухни.
– Кефир купил?
– Сейчас куплю, – пробормотал Дорохов. – Я только за сумкой зашел.
Он схватил сумку и выскочил на лестничную площадку. Очередной ссоры, кажется, удалось избежать. Впрочем, еще не вечер…
Начал накрапывать дождь. Дорохов не любил дождя в вечерней темноте, когда монотонный звон капель скрадывает все прочие звуки. Моросящий дождь заставляет напрягать слух и зрение, он сокращает расстояние и прячет опасность в сумрачной мокрой пелене. И все же Дорохов оказался достаточно внимателен, чтобы заметить серую фигуру, возникшую словно ниоткуда на его пути, и приготовиться к встрече.
– Все в порядке! – поспешно сказал человек в мокром плаще, вскидывая руки ладонями вперед. – Не беспокойтесь, пожалуйста, мне нужно с вами просто поговорить.
Не отпуская рукояти “Макарова”, Дорохов быстро огляделся по сторонам. Вокруг больше никого не было.
– О чем? – свирепо рыкнул он.
– Это в ваших интересах, – просительно проговорил неизвестный. – Я отниму у вас всего несколько минут. Речь пойдет о том, что с вами произошло сегодня утром.
– Говори!
– Давайте зайдем в беседку, – предложил неизвестный. – Этот дождь, знаете ли… Я только что перенес сильнейшую простуду.
Дорохов прислушался к себе. Чувство опасности молчало. Нет, этот маленький мокрый человечек явно не представлял собой немедленной угрозы.
– Пошли! – принял решение Дорохов.
Незнакомец без боязни повернулся к нему сутулой спиной и зашагал в беседку посреди двора. Место беседы Дорохова устраивало. Даже вечером подобраться к беседке незамеченным было весьма трудно. Посреди беседки незнакомец остановился.
– Только, пожалуйста, не сердитесь, – умоляюще проговорил человечек. – Я всего лишь посредник, меня просто попросили передать вам то, что я сейчас скажу.
– Говори, не тяни резину, – буркнул Дорохов.
– Я знаю, что у вас большие трудности…
– С чего ты взял? – Дорохов усмехнулся. – Нет у меня никаких трудностей.
– Есть. Только вы пока о них не догадываетесь. Вы сегодня, извините, застрелили двух нападавших…
– Все было по закону, – насторожился Дорохов.
– Я знаю, знаю, – закивал человечек. – Тут дело совсем в другом. У одного из них при себе была очень крупная сумма денег. Двадцать тысяч долларов. Вы представляете?
– Брехня!
– Возможно, вы и правы, – поторопился согласиться человечек. – Но как теперь это доказать? Вот, посмотрите, эти фото мне передали специально для вас.
Он вытащил из кармана тоненький конверт с фотографиями. Дорохов принялся смотреть. Вот он рядом с телами на асфальте. Присев, тянется к куртке убитого. Еще одни снимок: он стоит, вытянув руку. И укрупненное изображение его руки из того же кадра. В ладони зажато нечто, в чем при желании вполне можно было узнать пачку купюр.
– Но я же не взял, – ошеломленно проговорил Дорохов. – Ах ты, сволочь!
Наливаясь яростью, он сгреб коротышку за воротник и приподнял.
– Не надо, прошу вас! Я тут совершенно ни при чем! Я же предупреждал, – лицо коротышки от страха сделалось словно мятая промокашка. – Меня только просили вам передать…
Дорохов опустил его и медленно разжал руки.
– Что еще тебя просили передать?
– Больше ничего. Мне сказали, что с вами свяжутся.
– Кто? Говори, тварь!
– Я не знаю, – заныл человечек. – Мне тоже угрожали, я не мог отказаться… Клянусь своими детьми!
– У тебя есть дети? – поразился Дорохов. – Зачем такому ублюдку дети?
Человечек обиделся, и его обида на некоторое время помогла пересилить страх.
– Вы не должны так говорить, – произнес он дрожащим голосом. – У меня есть дети.
Внезапно Дорохов почувствовал страшную усталость.
– Ладно, черт с тобой, – сказал он.
Он вышел из беседки, подставив лицо холодным дождевым струям. “Кефир, – бессмысленно бормотал он, – надо купить кефир”. Его подставили. Грамотно и аккуратно. Выходило, как дважды два, что не ради самозащиты завалил Дорохов этих щенков, а из-за “зелени”. И тут спецталоны уже не помогут. Когда фотографии и заготовленные показания “близких друзей” убитого окажутся на столе начальника Управления, арест неизбежен. Любой из судейских с наслаждением заполнит ордер на ненавистного мента. Арест означает смерть, возможно мучительную. С недавнего времени сотрудников милиции сажали в общие камеры, вместе с теми, кого они поймали чуть раньше, – это была одна из мер президентской кампании по очищению государственного аппарата от коррупции. Очищение шло полным ходом и вполне успешно. В обществе профессиональных уголовников дольше недели милиционеры и прокурорские работники не выживали.
Он вошел в квартиру и небрежно швырнул промокшую куртку на вешалку. В комнате громко работал телевизор, Дорохов осторожно заглянул: жена сидела в кресле перед экраном, полностью поглощенная каким-то сериалом. Он плотнее прикрыл дверь и прошел на кухню. В холодильнике, кажется, осталась бутылка водки… Дорохов налил полную чашку и выпил двумя жадными глотками.
