Павел Стретович - Вернуться в осень
— Слушай, — Олег хлопнул брата по руке, — а давай ко мне, а? Галка будет очень рада — когда ты был у нас последний раз? Сейчас самое время — лето, солнце! У нас лучше, чем в Крыму, — пальмы, кокосы, лианы! Возьми отпуск за свой счет — я оплачу. Ну? Море, пляж, гориллы, по требованию — крокодилы и негритянки!
Сергей молча смотрел в окно. От остановки, лязгнув закрывшимися дверцами, отъехал очередной автобус. Часть Олега располагалась хоть и у моря, но далеко за Астраханью, и, кроме каменистой гальки, мешаного суглинка да поросшей полынью степи, там ничего не было.
Олег вздохнул и перевел взгляд в окно. Город, уставший от долгой череды промозглых дней, теперь, казалось, разомлел и сонно «щурился», всеми фибрами парков, аллей и переулков впитывая в себя летнее тепло и солнечный свет. Улицы пестрели от тут и там разбросанных палаток с овощами и фруктами, напитками фанта и кока-кола, шоколадками «Баунти» или «Сникерс», мороженым, гриль-печками, шашлычницами, лотками для продажи книг и журналов. Деревья «пылали» во всей красе зеленеющей листвой, еще не успевшей покрыться городской пылью и копотью от смога бесчисленных машин. Частыми снежинками, нарочито стараясь попасть в рот, нос или глаза, плавно вздымаясь и опускаясь, кружился тополиный пух.
— Что-то с нами происходит, Олег, — наконец тихо проговорил Сергей, не отрываясь от окна. — Мы все здорово что-то теряем…
— О чем ты? — Олег с надеждой посмотрел на брата.
— Не знаю. Любовь в семье. Не страсть. Не секс. Любовь.
Олег промолчал.
— Мы ведь были другими раньше. Пусть даже сотни лет назад… Это разве прогресс нас так изменил? Куда ушло то, чем мы были знамениты, — терпение, милосердие и сострадание? Когда-то любой уставший путник был гостем в наших домах… Где теперь берет начало наш так расхваленный Западом дух?
Вопрос был риторический, да Сергей и не просил ответа.
— Мы совсем разучились принимать друг друга такими, какие мы есть. Мы постоянно упрекаем, стараемся переделать и воспитать друг друга, как именно нам, с нашей точки зрения кажется лучше. Мы хотим по-большому своего счастья, а не счастья другого. Где наша терпимость к недостаткам? И плюс к этому — ненасытная жажда зарабатывать больше, погоня за деньгами совсем увели покой и добродушие из наших домов. Не так?
Олег почесал голову. Вот так задвинул, ну и тема…
— По статистике, сегодня больше половины семей распадаются в первые годы супружества, а из оставшихся многие живут, просто привыкнув и притершись друг к другу. — Сергей кивнул в сторону молодой четы с мальчуганом. — Ты сам только вчера жаловался Лукинцу: «Моя грымза тоже пилит — куда тебе с твоими копейками. Вот Парченко — он директор фирмы…»
Олег усмехнулся:
— Философ… Где ты видел всегда довольных жен?
Сергей опустил голову. Олег запнулся — да, Ленка. Она старалась быть всегда довольной…
— Не сгущай краски, братишка, есть еще отзывчивые люди. И счастливые семьи тоже. Хотя, конечно, в чем-то ты и прав, время другое…
Сергей поднял глаза:
— В этом и проблема нашего времени. Где-то там есть. Другие. Почему не мы?
Олег задумчиво смотрел на брата. А он молодец. Смотрит в корень. А думал, что помрачен… Потом отодвинул чашки из-под кофе в сторону и положил руку Сергею на плечо:
— Не терзай себя. Не мучай снова и снова свою голову и душу. Смирись с этим. Ленка была отличной женой, и поверь, Сергей, там, где она сейчас, ей наверняка намного лучше. И детям тоже. Ты только верь в это.
— Только не надо про Бога, Олег. Не надо. Тогда скажи, почему это произошло? Кому там, наверху, это было нужно? Чем мешала Ленка и маленькие Саша с Машей этому миру? Кого обидели, над кем надругались? Ленка, кстати, тоже верила… Зачем все это случилось?
Сергей поставил локти на стол и сжал руками опущенную голову. Сердце защемило, отдавая тяжестью в груди и пустотой тоски в голове…
— Быть может, затем, чтобы ты это понял? — тихо проговорил Олег. — И научился сам?
— Я и так понимал. И многому учился… Ладно, пойдем отсюда. Я пока покурю на улице.
Олег задумчиво смотрел на ссутулившуюся спину Сергея — открылась и закрылась, громко хлопнув, стеклянная дверь.
— Тогда, может, затем, чтобы научил этому других… — тихо проговорил он вслед.
Часть 1
Глава 1
Автобус, оставив за собой завесу пыли, прогрохотал по деревянному настилу мостика и скрылся за деревенской церквушкой. Запыхавшийся Сергей сплюнул с досады и погрозил вслед кулаком, как будто водитель «пазика» мог его увидеть. Опоздал… Сергей вздохнул и огляделся. Раздольное…
Небольшой, местами асфальтированный деревенский центр, каких многие и многие тысячи, «спорящие» друг с другом неторопливостью и умеренностью сельского уклада жизни. Слева, под огромным раскидистым вязом, примостился поселковый магазинчик, поблескивая на солнце зарешеченными окнами и закрытой дверью с большим навесным замком. Продавщица явно выскочила на несколько минут выгнать корову или что-нибудь в этом роде. Справа, за небольшим деревянным мостиком, блестела крытая новой нержавейкой маленькая приходская церковь.
В тени автобусной остановки, выложив нехитрый домашний скарб на табуретки и прислонив мешок с семечками, на него с любопытством поглядывали пара сельских старушек.
— Не скоро следующий? — Сергей посмотрел на часы и с надеждой перевел взгляд на бабушек.
— Часа через три, не раньше. Нынче они редко ходят. Не хочешь творожку? Свеженький. И сметанка своя, да ты попробуй. — Словоохотливые бабули не прочь были и просто поболтать о том о сем.
Сергей вздохнул и посмотрел на небо — из-за магазина надвигалась тяжелая темная пелена — явно быть хорошему ливню. Недаром в воздухе такая духота… Издалека, из-за видневшегося за домами в перспективе леса, донесся гудок далекой электрички.
— Далеко до станции?
— Да нет. Через мостик направо, по проселку через поле, потом лес, прямо по тропке. Дорога хоженая, километра три с гаком…
— Спасибо.
Сергей еще раз поглядел на хмурившееся небо и, подавив вздох, зашагал к мостику.
Раздольное. Последний год он часто бывал здесь, правда, не задерживаясь в самой деревеньке. Здесь, к северу за крайними домами на взгорке, скрытое развесистыми вязами и путаной ольхой, примостилось деревенское кладбище. Земля, давшая приют трем мал мала меньше ухоженным могилкам, не раз принимала слова скорби и давала хоть какое-никакое утешение тосковавшему сердцу. Здесь можно было сказать все, что волнует и беспокоит, о чем думается и мечтается, здесь создавался родной уголок — маленькая тень напоминания о былой дружной и сплоченной семье. Здесь была родная, близкая Ленка и малюсики-дочки, и это место порой казалось больше домом, чем пустая квартира, терзавшая пустотой и безголосостью. Три маленькие могилки, обнесенные железной оградкой, принимали вздохи и «слова» молчания, вместе вздыхая и согласно молча, согласно понимая и согласно соглашаясь, создавая иллюзию нерушимости и единения. Здесь легче, «советуясь», думалось и размышлялось.
Сергей бывал тут каждые выходные, но ему еще не приходилось опаздывать на автобус и добираться до города на электричке. Так началась та цепочка случайностей, которая круто изменила его и без того круто измененную жизнь, заставляя задуматься о первопричине и «случайности» случайностей. Или это началось еще раньше, когда он познакомился с Ленкой?
Накатанная колея деревенского проселка плавно изгибалась, охватывая поле с начавшей подниматься рожью. С другой стороны шумел мешаный березово-осиновый лесок, больше похожий на кустарник. В глубине в просвете между деревьями мелькнули низкий забор и окна стоявшего на отшибе хуторка. Впереди, над еще далеким лесом, в быстро потемневшем небе ярко полыхнула молния, и над головой прокатился раскатистый перекат грозного летнего грома.
Сергей с опаской посмотрел вверх и ускорил шаги. До станции явно не успеть, хотя бы добраться до леса… Не успел. Через несколько шагов упали первые и сразу крупные капли дождя, и вдруг неожиданно ударил град, больно стегая открытые руки и голову. Сергей выругался и, не выбирая дороги, напрямую через лесок, рванул к видневшемуся среди деревьев хуторку. Град усилился, по листьям березняка били крупные, размером с хорошую фасолину, градины. Сергей перемахнул через забор и навалился на дверь небольшого приземистого домика, крытая старым шифером крыша которого гремела от отскакивающих льдинок. Незапертая дверь легко поддалась, в темных сенях он остановился и отдышался.
Перед ним темнела обитая войлоком и деревянными планками крест-накрест дверь с обычным в деревнях язычковым замком. Сергей зябко передернул мокрыми от дождя плечами, постучался и вошел внутрь:
