Сэнди Митчелл - Последний рубеж
То, что такое положение было бы невыносимо для всех набожных последователей Золотого Трона, было ещё слабо сказано, хотя ни один из нас, слушавший взвешенные интонации Комиссара Каина, ни мгновения не опасался, что дойдет до такого результата.
Как всегда, вдохновленная его спокойной уверенностью, я на том же месте поклялась, что ни один зеленокожий не ступит в средоточие Имперской власти на Нускуам Фундументибус, и, думаю, я была не одинока в этом. Это так подстегнуло наш дух, что мы вступили на предназначенный для нашего путешествия корабль с отвагой в сердце и твердой решимостью, ещё не зная какие катастрофические формы примет окончание нашего путешествия и какой героизм будет снова и снова демонстрировать Коммисар Каин перед лицом столь неожиданного поворота событий.
Глава вторая
— Выглядит не очень большим, — сказал Юрген со вспышкой неприятного запаха изо рта, когда он вытянул шею, чтобы лучше разглядеть судно, к которому мы приближались.
Он хранил свое обычное молчание, пока наш перегруженный шаттл трепало сквозь атмосферу по пути на орбиту, но сейчас мы плавно дрейфовали в вакууме, и его желудок, казалось, достаточно успокоился, чтобы он снова мог разговаривать.
Я повернул голову, чтобы посмотреть в иллюминатор и отвести нос от помощника так далеко, как только возможно. При первом внимательном взгляде на поспешно реквизированный грузовой корабль, который должен был стать нашим домом на следующие несколько недель[14], я ощутил слабую вспышку дурных предчувствий. Он нависал над нашим шаттлом так же величественно, как любое другое межзвездное судно, которое я видел, но мое непосредственное впечатление было скорее брезгливым, а не благоговейным, что обычно ощущалось в такие моменты. Заплатки размером с "Химеру" были грубо наварены на нескольких плитах корпуса, чьи защитные руны выглядели затертыми и изношенными, дебри антенн и решетки ауспексов нависали под странными углами, явно позже добавленные к надстройке. Конечно же, он не выглядел таким обветшалым как останки, составлявшие космического скитальца, которого я имел глупость штурмовать с Отвоевателями, но, вообще говоря, я видел суда орков, которые выглядели более достойно. Когда мы приблизились, я смог разглядеть несколько групп сервиторов и техников в пустотных скафандрах, выполняющих свои тайные ритуалы на корпусе, и почувствовал себя далеко не спокойным.
— Выглядит не хуже "Чистоты Сердца", — напомнил я ему, скорее успокаивая себя, — который отвозил нас на Симия Орихалк и обратно.
— Там хотя бы был свой техножрец на борту, — сказал Юрген, — если на этой посудине и есть один, он явно прохлаждается. Это казалось справедливой оценкой, и было верно, что полностью посвященных последователей Омниссии вряд ли было много на суднах таких размеров.
Я пожал плечами, пытаясь выглядеть равнодушным в глазах окружавших нас солдат.
— Я уверен, она выполнит свою работу, — сказал я.
Однако первого же взгляда на стыковочный отсек было достаточно, чтобы поднять мне настроение. Целеустремленная суматоха солдат, выгружающих и убирающих оборудование, была почти успокаивающе знакома, и даже ругани капитана Суллы на командиров её взводов по поводу тех или иных расхождений в декларациях, не хватило, чтобы рассеять внезапное улучшение моего настроения. Как всегда, она, кажется, решила, что первая рота будет выгружаться первой и гораздо эффективнее, чем остальные и ее бесспорный опыт в логистике делал ее той самой, необходимой женщиной, для выполнения этой работы[15]. И хотя были некоторые споры относительно ее повышения до звания капитана, независимо от этого, ей дали третью роту[16], где она могла бы лучше использовать свои навыки, но в это время она чувствовала себя вполне комфортно в роли командующего первой. Кастин, Броклау и я, в конечном счете, решили оставить все как есть. Успокоится ли ее тенденция к импульсивным действиям за счет повышенной ответственности, еще предстояло выяснить, так что я сделал себе пометку в уме, быть от нее подальше, если возникнет даже отдаленная вероятность пойти с ней в бой, пока этот вопрос не утрясется.
— Комиссар! — она неизбежно поприветствовала меня, несмотря на мои лучшие старания проскользнуть мимо, пока она была отвлечена. Ее лицо исказилось знакомой зубастой ухмылкой, что всегда мне напоминало что-то лошадиное.
— Капитан Мирес желает переговорить с кем-то уполномоченным.
Имя ни о чем мне не говорило, так как никого с таким не было в рядах 597ого, и на мгновение я задумался, что мы наконец-то будем путешествовать с еще одним полком. Затем все прояснилось, и я протягивал руку низкому, бородатому мужчине в белой робе, опоясанной слишком затянутым алым поясом. Как и большинство гражданских капитанов грузовых кораблей[17], с которыми я встречался ранее, он, кажется, горел желанием показать свою признательность выпавшей удаче иметь нас на борту, подчеркивая тот факт, что это его корабль, и он не собирается менять установленные на нем порядки в честь нас.
— Значит вы главный? — спросил он, небрежно пожав протянутую мной руку, перед тем как стремительно отдернуть обратно, так как до него дошло, что не всеми пальцами внутри перчатки я обладал с рождения. Объяснять свой статус вне командного звена в терминах, понятных для гражданского, было слишком утомительным занятием, и я был уверен, что у Кастин и так слишком много дел, о которых стоило побеспокоиться, вместо важничающего пустотника, так что я просто кивнул.
— Комиссар Кайфас Каин, — сказал я, — к вашим услугам.
За годы я привык к множеству реакций на мое имя, так как моя репутация продолжала расти совсем беспричинно, особенно, когда мощно преувеличенные истории о моих похождениях начали циркулировать среди гражданских[18]. Но реакция Миреса меня совершенно удивила. Вместо того чтобы уставиться на меня, с выражением лица человека, который пытался осознать, что я настоящий и стою рядом с ним, или вместо того чтобы его челюсть благоговейно упала, или выражая безразличное изучение тех, кого мой облик не впечатлял (с чем я тоже был знаком), он громко заржал и хлопнул меня по спине.
— Конечно это вы, — ответил он, — милый. Ставлю на то, что в вас вечно влюбляются бабы, а?
К своему удивлению, я тоже рассмеялся, не в последнюю очередь от недоверчивого, оскорбленного выражения лица Суллы, она обычно была настолько сама в себе, что было в диковинку хотя бы раз увидеть ее смущенной.
— Как известно, это так, — признал я, достаточно честно, хотя к этому времени мои деньки беззаботных развлечений остались далеко в прошлом[19], — в чем проблема?
— Слишком много грузов оказывается не в том месте, — ответил он, взглядом указывая на Суллу, — мои матросы отвечают за укладку. Они знают, как оптимально использовать пространство, и ни один из ваших подчиненных не дает им выполнять свою работу.
— Я уверен, что они лучший экипаж в секторе, — бесстыдно соврал я, — когда дело касается укладки обыкновенного багажа, но военное оборудование требует специальных навыков для безопасной транспортировки.
Я немного повысил голос над шумом от падения с поддона нескольких ящиков с гранатами и последующих жарких споров о том, чья это вина.
— Взрывчатка нуждается в постоянной проверке, так что она должна быть доступна. И ее лучше держать подальше от всего, что может вызвать случайную детонацию.
Увидев сержанта Джински Пенлан (ее прозвище "Семь несчастий" было заслуженным), пробирающуюся к своему ругающемуся отделению в целях восстановления порядка, я начал отходить в сторону, Мирес шел за мной.
— Понимаю, — признал он, глубокомысленно протирая нос, — лучше не расстраивать систему, да? Не хочется новых дырок на палубе.
— Я думаю, мы пришли к соглашению по этому пункту, — уступил я, — что-то еще?
— Между прочим, — он тыкнул большим пальцем в сторону Суллы, — сварливая кобыла, с которой я разговаривал, сказала, что вы хотите один отсек оставить пустым. Я правильно понял?
— Верно, — подтвердил я, стараясь не улыбаться от такого сравнения, сколь бы я ни был с ним согласен, — нам нужна тренировочная площадка, где мы могли бы проводить боевые тренировки во время пути.
Мирес пожал плечами.
— Ну, пока вы будете платить за любой ущерб переборкам.
К этому времени мы достигли коридора за погрузочным ангаром, дверь с хрустом закрылась за нами и отрезала гвалт выгрузки. Я без удивления воспринял наше новое окружение. Пожалуй, внутренности корабля казались еще менее привлекательными, чем я ожидал, после своего первого взгляда на внешний корпус.
Несколько панелей люминаторов на потолке судорожно мерцали, некоторые полностью потухли, на стене криво висела инспекционная панель, обнажая за собой какие-то кабели. Судя по желтизне полосы молитвенного пергамента, запечатанной покрытой пылью восковой капле, несущей на себе символ шестеренки Адептус Механикус, техножрец, наверное, уже из-за старческого слабоумия забыл, когда последний раз менял ее, если, правда, сам не превратился в пыль и ржавчину.
