Василий Головачев - Шанс на независимость
— Нет, но… важное сообщение… конфиденциально…
— Жду вас у себя! — добавил Роман.
— Жду вас… у себя…
Мюрат закатил глаза и осел на пол кабинета. Стукнула откатившаяся трубка айфона.
Ылтыын подобрал телефон, глянул на номер, коснулся красной кнопочки.
— А если он не придёт?
Телефон в его руке замяукал как настоящая кошка.
Друзья переглянулись.
Ылтыын передал айфон Роману.
Тот поднёс его к уху, закрыл глаза, пытаясь уловить ментальное эхо сигнала.
Показалось, что из динамика высунулся глаз на тонком усике и оценивающе посмотрел на него.
— Ч-чёрт! — Роман отбросил телефон.
Ылтыын проводил его взглядом.
— Он?
— Он… линия тянется за пределы здания.
— Точно это Гловитц?
— Он ничего не понял из речи комиссара. К тому же он прекрасный экзор.
— Если он тебя почуял, скоро здесь будет весь местный спецназ.
— Нужен он сам.
— Ясен перец. Что будем делать? Ждать?
— Мы топчемся на месте, это плохо.
— Ты просто нервничаешь в незнакомой обстановке. Мы здесь всего двадцать минут, вряд ли Гловитц успел сообразить, что происходит.
— Самое отвратительное, что я не вижу перспектив. Юны здесь нет. Скорее всего, команда Мессира переправила её в другое место.
— Мессир всего лишь исполнитель, а Гловитц — заказчик, он наверняка знает, куда поместили девочку. Решай проблемы по мере их поступления, скопом не одолеешь. Этот мужик не загнулся?
Роман посмотрел на потерявшего сознание комиссара.
— У него слабая соматика. Через полчаса очнётся.
В коридоре за дверью послышался топот.
— Готовься, это по наши души, — усмехнулся Ылтыын.
Они отступили к двери кабинета и встали по обе стороны.
Топот стих.
Над дверью замигал жёлтый кружочек: кто-то спрашивал разрешения войти.
Волков попытался дистанционно привести в чувство хозяина кабинета, и это ему удалось.
Комиссар Мюрат заворочался на полу как кабан, поднял голову.
Стук в дверь заставил его прийти в себя окончательно. Держась за голову, он встал, добрался до двери, повернул ручку.
В кабинет ворвались двое молодых здоровых парней в серо-синей униформе, вооружённые дубинками и пистолетами. Третий, в чёрном комбинезоне со множеством кармашков, остался стоять в коридоре, держа в обеих руках пистолет-пулемёт.
Парни зорко оглядели кабинет, повернулись к Мюрату, разглядывающему их с вопросительно-удивлённой физиономией. Затаивших дыхание «лазутчиков» они не заметили.
— У вас кто-то был, месье комиссар?
— Никого, а в чём дело?
— Вы звонили вице-президенту.
— Я? — Мюрат заметил на полу свой телефон. — А, да, похоже, я его выронил. — Он подобрал телефон. — Извините.
— К вам никто не заходил?
— Нет, конечно, я только что сам вошёл.
Парни в сером оглянулись на мужчину в чёрном.
— Оставайтесь здесь! — приказал он по-английски, придвигая к губе усик микрофона, торчащий из-под воротника комбинезона. — Шестой, сыграй на двух девятках. Перекройте на всякий случай все входы и выходы периметра! Что? Нет, приказ ноль ноль седьмого.
Мюрат опомнился.
— Вы включаете… тревогу?! Но почему?!
— Здесь кто-то был, я это чувствую, к тому же у меня приказ вице-президента Гловитца проверить здание. Оставайтесь у себя.
— Но мне нужно…
— Ничего не знаю, звоните месье Гловитцу, объясняйтесь, мы делаем своё дело.
Мужчина в чёрном сделал знак, и охранники в сером вышли из кабинета комиссара. Дверь закрылась.
— Фак ю! — пробормотал Мюрат, глядя то на дверь, то на телефон в руке. — Что тут происходит?!
Где-то в глубинах здания залился трелью колокольчик, смолк.
Комиссар прислушался, положил телефон на стол, взялся за графин с водой.
«Нам теперь отсюда не выйти», — мысленно прокомментировал событие Ылтыын.
«У нас В-порталы, — успокоил его Роман. — Уйдём отсюда в любой момент. Но я бы очень хотел встретиться с месье Гловитцем».
«Этот тип будет звонить ему ещё раз?»
«Можно заставить».
«Давай найдём кабинет Гловитца».
«Чего его искать? Он на седьмом этаже».
«Открыть его ты сможешь?»
«Нет».
«И я нет, — признался Ылтыын. — Я не «медвежатник». Кстати, почему терминал телепортатора установлен не в кабинете Гловитца? Неужели здесь все работают на АПГ?»
«Вряд ли, хотя стоит задуматься. Интерпол даёт исключительную возможность связи с другими агентами АПГ и свободу перемещения из страны в страну. Рептилоидов здесь достаточно. Хотя ты прав: у главного контрразведчика Ассоциации всё равно должен быть свой терминал».
«Может, всё дело в том, что мы не настроились точно на его кабинет? Представили центр и прыгнули».
«Может быть».
«Давай попробуем настроиться на резиденцию Гловитца. Не получится — вернёмся в здание прежним путём».
Роман помедлил, глядя, как комиссар Мюрат дрожащей рукой наливает себе воду из графина в чашку и пьёт. Не хотелось насиловать его психику ещё раз, но другого выхода не было.
Он вынул из ослабевшей руки Мюрата чашку, сказал ему на ухо:
— Звони Гловитцу ещё раз!
Комиссар дёрнулся, вытаращив глаза, огляделся, увидел гостей.
— Вы… здесь?!
— Звони! — Роман сунул ему айфон.
Глаза Мюрата снова стали стеклянными. Он ткнул пальцем в сенсорную панельку телефона, прижал трубку к уху.
— Пусть приедет, у тебя секретное донесение!
— Месье Гловитц? Э-э… у меня для вас секретное донесение, приезжайте…
Роман отобрал телефон у потеющего комиссара, сказал твёрдо, добавив раппорт:
— Спи!
Мюрат послушно закрыл глаза и опустился на пол, повторив недавний свой опыт.
— Теперь попытаемся пробраться в кабинет Гловитца, — сказал Роман. — После этого сообщения он просто обязан появиться в центре, чтобы выяснить, что происходит.
— Кабинет ноль ноль семь.
— Я помню.
— Чистый Джеймс Бонд. Любят местные полицейские Флеминга.
— Постарайся сосредоточиться на кабинете Гловитца.
— Не промазать бы.
Роман расправил плечи, представил в воображении точный адрес выхода и активировал В-портал.
2
В сложной системе взаимосвязей и сфер влияния высшего российского эшелона власти министр внутренних дел не всегда являлся фигурой номер три — после президента и премьер-министра. С начала двадцать первого века сложилось, что вслед за первыми лицами государства следовали: спикер парламента, председатель Совета Федерации, министр финансов и председатель Совета безопасности, а уж потом — руководители спецслужб и силовых ведомств. Да и то министр внутренних дел при этом не играл большой роли, служа скорее своеобразным «мальчиком для битья». Если надо было кем-то жертвовать или кого-то подставить под огонь критики и гнев общественности, первым в списке претендентов шёл именно глава МВД.
В две тысячи шестнадцатом, после того как в течение одного года сменилось сразу три министра, Генеральный Поводырь земной цивилизации принял решение сделать российским Поводырём не министра образования, как это было при его предшественнике, а министра внутренних дел. И уже в сентябре, после гибели Фурсенюка на Байкале и его заместителя Метельского в Москве, чья неожиданная смерть в недрах министерства произвела на электорат большое впечатление, недавно назначенный на пост министра МВД Рогожкин Виктор Фёдорович внезапно занемог, и его место занял Есенберлин Иван Теофильевич. Бывший заместитель. Сорокапятилетний генерал. Далёкий родич известного писателя. А на самом деле — рептилоид, потомок неземных лабиринтоподов, чей облик был довольно близок человеческому.
Разумеется, он скрывал свой натуральный вид под трёхмерным голографическим маскером, и все знали Ивана Теофильевича как узкоплечего, но массивного блондина с рыбьими глазами и толстой шеей. О деловых же качествах генерала предпочитали не говорить: у него были, по слухам, крепкие связи «с кем надо». Говорили больше об успехах ведомства по борьбе с коррупцией, хотя на самом деле при новом министре коррупция не отступила, а приняла иные формы.
Бандитов и людей с криминальным прошлым в ряды полиции-милиции брать перестали, зато кресла руководителей МВД заняли такие же «акулы», о прошлом которых нельзя было говорить даже шёпотом, а тем более — в общественных местах и по ТВ. Лишь некоторые бесстрашные журналисты изредка пытались разобраться в коррупционных скандалах, после которых из органов беспощадно изгонялись исполнители, «шестёрки» и «стрелочники». Начальники отделов внутренних дел, причастные к этим скандалам, неожиданно поднимались выше по служебной лестнице.
И всю эту «рыцарскую войну с криминалом» возглавлял самый настоящий оборотень в погонах, далёкий от всего земного, но твёрдо знающий свою цель: привести «российское общественное стадо к алтарю покорности».
