Кирилл Алейников - Познавший кровь
— Слушай, Макс, я ни черта не помню о том вечере. Ты не мог бы прояснить меня по нескольким пунктам?
— Ну, я тоже мало что помню. Они, гады, продают не пиво, а настоящее пойло! Но ты и в самом деле ничего не помнишь?
Я прикинул в уме те крупинки воспоминаний, что сумел отыскать до прихода друга.
— Помню, как мы сидели в баре. Как познакомились с двумя девками. Вроде бы, с одной из них у меня что‑то было…
— Ну вот! — Макс всплеснул руками. — Так и было в самом деле. Мы с тобою пили в баре пиво, когда к нам подошли знакомиться две девчонки. Надо сказать, они были очень даже ничего! Поговорили мы о том, об этом, угостили друг друга выпивкой, а потом ты со своей отправился в гости.
— К кому? — То, что в предыдущий уик‑энд мне довелось побывать в гостях, я уже догадывался. Но хотелось узнать подробнее, к кому и зачем я поехал. Впрочем, зачем, я сообразил сразу.
— Ну к девке той! Одной из наших новых знакомых. Она сама тебя пригласила, всячески заигрывала, и ты согласился. Я бы на твоем месте тоже согласился. — Приятель озорно подмигнул: — Хороша она в постели?
Я хотел бы думать, что она хороша и в постели, и в прочих местах, где вдруг схватит желание, и даже мог соврать другу, однако предпочел сказать правду:
— Не помню точно, было ли что‑нибудь между нами. Мы, кажется, пили еще что‑то, и я так нажрался, что совершенно ничего не помню.
Мы с Максом дружно вздохнули, и вздох наш был наполнен горечью и сожалением.
— Даешь, старина! — Макс похлопал меня по плечу. — Не стоило так пить, еще раз повторяю.
— Да что уж теперь… А ты как провел тот вечер? — поинтересовался я.
— Когда вы уехали, моя подружка как сквозь землю провалилась. Я покрутился еще немного в баре, а потом плюнул и поехал домой.
— Пьяный — и за руль? — В моей усмешке сквозило ехидство.
— Не впервой!
— Ну‑ну!
Мы поболтали еще о чем‑то несущественном. Макс рассказал последние новости с работы, в которых меня абсолютно ничего не интересовало, и попросил, чтобы назавтра, если мне будет по‑прежнему плохо, я обязательно сообщил шефу о своем недомогании.
Когда друг ушел и я закрыл за ним дверь, то попытался снова вспомнить ту ночь.
Девушка…
Я не мог вспомнить ее лица, как ни старался. Но был абсолютно убежден, что она принадлежала к разряду не просто симпатичных юных бестий, а очень симпатичных. Кстати, сколько ей могло быть лет? Сегодняшние дамы с пеленок начинают краситься так, как будто собираются вместе с индейцами апачи на тропу войны. За размалеванными глазками, губками и щечками порою скрываются совсем юные создания с едва начавшей свое становление психикой, что можно сказать и о физиологии. Они гонятся за приключениями и чужими деньгами, за знакомствами и хорошей жизнью и даже не подозревают, что подвергают риску не только свои прекрасные юные прелести, но и тех, кто по ошибке решит на эти прелести посягнуть. Не знаю, как в нашей стране, но в сытых Соединенных Штатах проблема сексуальных контактов между совершеннолетними мужчинами и несовершеннолетними девушками стоит особо остро, и, как правило, не по вине мужчин. То есть, конечно, по вине, просто мужчины оказываются не в состоянии определить возраст своей подружки из‑за ее кричащего макияжа и совсем недетской одежды. Впрочем, и у нас, чего душой кривить, все обстоит точно также, ведь мы ничуть не хуже американцев.
Несовершеннолетние дети, едва достигнув половой зрелости, начинают крутить романы. По расчету эти романы, или нет — результат обычно один: мужика ожесточенно поносят в суде, дают несколько лет в колонии строгого режима, где, кстати, за подобное «преступление» приходится отвечать чуть ли не перед всеми заключенными и весьма неприятным способом, а бедненькая маленькая девочка, вся в слезах, соплях и растекшейся туши рыдает на плече сердобольной мамы и причитает, что отныне жизнь для нее потеряла всяческий смысл.
Я размышлял над этим и становился все злее. Ну в самом деле, если дети не получают должного воспитания от своих родителей, в школах, если те самые сердобольные мамы и папы с легкостью отпускают своих чад на ночные дискотеки, «к подружке» и «на дачу», если малолетние нимфоманки добровольно ложатся в постель с мужиком, которого сами, к тому же, спровоцировали, то неужто хоть капля вины ложится на последнего?
И смешно, и грустно одновременно. Черный юмор, так сказать. Естественно, что взрослый мужчина, зная о несовершеннолетнем возрасте девушки, не должен трахаться с ней, иначе факт преступления перед законом налицо. Но когда он не знает, когда она сама накручивает свой возраст не только внешностью, но и на словах, то, кажется мне, стоит сказать следующее: иногда незнание чего‑то не должно нести за собой ответственность.
Ведь и в прессе часто публикуются статьи, в которых описываются очередные судебные процессы над «насильниками», хотя, убежден, половина этих процессов — чистой воды профанация. В капиталистическую эпоху воспитание детей идет совершенно не тем путем, какой суждено было бы выбрать. И в особенности это касается девочек. Отчего‑то родители стараются привить своему чаду не знания о реалиях жизни, не навыки выживания в экстремальном обществе, но любовь. Любовь к миру, к людям, любовь к тому единственному и прекрасному принцу, который рано или поздно в обязательном порядке встретится каждой девочке. Вместо получения достоверной и необходимой для каждого разумного жителя планеты информации от того же «Рамблера», из книг, журналов и газет не развлекательной тематики, девочки играют в куклы, готовясь уже с пеленок быть принцессами, воспитывать детишек и хозяйничать по дому.
А беда в том, что прекрасных принцев на белых скакунах на всех не хватит. И когда юная особа осознает это, то, можно сказать, она сталкивается лицом к лицу с суровой действительностью жизни и получает хороший шок. Впрочем, она сталкивается с действительностью еще раньше, когда понимает, что мир вокруг соткан не только из любви и розовых облаков. Более того, мир вокруг состоит преимущественно из других материалов и цветов: насилие, безработица, войны, преступность, продажность, взятки, грубость, хамство, агрессия, бедность, безысходность, смерть… Господи, сколько плохого, отрицательного, негативного таит в себе реальный мир, в котором всем нам жить. Так зачем же с детства дезинформировать детей?
Глядишь, мрачных тонов в нашей жизни станет меньше, если будущее поколение заставлять не гербарии собирать и писать сочинения на темы вроде «Пусть всегда будет солнце, пусть всегда будет мама, пусть всегда буду я», а водить по моргам с последующими отчетами о впечатлениях. Кто получится в результате: садисты, насильники, маньяки, убийцы? Получатся люди, точно знающие, что жизнь — штука сложная, знающие, что нет ничего вечного и что желать — мало. И, что самое главное, они будут совершенно точно знать, знать с малых лет, «что такое хорошо и что такое плохо». Знать именно истину, а не принимать за неё примитивный розовый заменитель Помимо желания и безоблачных грез надо грызть зубами бетонные плиты, глотать грязь и срывать ногти — только так достигнешь и личного счастья, и счастья для всего человечества.
Думая так, я решил переодеться и сходить до магазина, хоть и чувствовал себя скверно — в холодильнике мышь повесилась. Я не сразу заметил два маленьких пятнышка на внутренней стороне левого бедра и сначала принял их за обыкновенные родинки, но приглядевшись, понял, что это не так. На коже были видны небольшие, чуть больше кончика карандаша ранки, успевшие почти зажить. Расстояние между ранками равнялось сантиметрам двум.
Сначала я подумал, что эти ранки могло оставить нижнее белье, но быстро отбросил эту мысль. В самом деле, как обычные хлопчатобумажные трусы без каких бы то ни было металлических, пластиковых или иных вставок могли проткнуть кожу? Предположение о комарах и клопах я отбросил вслед за первым — клопов в моем диване отродясь не бывало, а комары оставляют после себя совсем другие отметины.
Но откуда взялись эти ранки?
Я не стал долго ломать голову над этим вопросом, потому что посчитал его несущественным. Натянув джинсы и футболку, я обулся, вышел в подъезд и закрыл за собой дверь. Отчего‑то мне показалось, что сегодня в подъезде чрезвычайно шумно: из квартиры напротив доносились крики разговора (именно крики, хотя не могу понять, как можно кричать и разговаривать одновременно); парой этажей ниже хозяева, очевидно, решили снести все стены в квартире с помощью обыкновенного отбойного молотка; где‑то выше в голос орали как минимум сотня младенцев, хотя совсем недавно был только один — у молодой симпатичной пары, до тошноты вежливой и чистоплотной. И как мог у них появиться ребенок с их‑то чистоплотностью и приличием?
Отвлекая себя от какофонии разнообразных шумов, я вызвал лифт, спустился на первый этаж и вышел во двор. Первое, что обухом осенило мою голову, это мысль «Пожар!». В самом деле, едва я шагнул на асфальтовый тротуар, как тут же стал задыхаться от невообразимой жары и сухости воздуха. Отпрыгнув обратно под козырек подъезда, я восстановил дыхание и сквозь сощуренные веки торопливо огляделся. Огня не было видно нигде. Ребятишки мирно рыли песок, сомлевшие под солнцем мамаши беседовали о своих проблемах, затягиваясь дурно пахнущими сигаретами, местные алкаши продолжали многолетнюю осаду пивного ларька…
