Антон Сибиряков - Дети апокалипсиса
Чжин, разбиравшийся в технике лучше остальных, забрался на капитанский мостик и попробовал запустить двигатели. Глупо было надеяться на то, что судно, после стольких лет клинической смерти, оживет в один миг. Поэтому нам пришлось спускаться в моторный отсек, который провонял гнилью так, что свободно дышать не помогал даже респиратор. Жаль, что тогда мы не заглянули в трюмы. Запах исходил именно оттуда.
Полдня Чжин провозился с моторами, и, в конце концов, с недовольным скрежетом, двигатели заработали. После краткого курса обучения, Таг я и Лин, встали у руля, в рулевой рубке, а Алан, Мияко и Чжин остались в ходовой, чтобы следить за курсом и направлять судно к противоположному берегу.
«Судя по всему, - сказал Чжин, когда инструктировал нас, - это рефрижераторное судно. Его трюмы – это огромные холодильники. Но сейчас, думаю, все они сдохли»
«Зачем людям нужен был плавающий холодильник?»
Иногда я искренне удивлялась технике, которой люди пользовались в 21 веке.
«Скорее всего, так они перевозили продукты, которые быстро портились. Ту же рыбу. В замороженном виде она может лежать месяцами, а так сгниет за пару дней»
«Может нам поискать здесь еду?»
Улыбнулся Мияко.
«Вряд ли она тут осталась. Когда холодильники отключились, вся еда превратилась в гниющие горы. Очень привлекательное место для мух, и прочих паразитов»
«Эти твари переживут и нас»
Сплюнул Таг.
«Твари Божьи. Значит так угодно Господу. Значит они достойнее, чем мы»
Конечно же, последние слова принадлежали Алану.
Но весь разговор был пустым. С того момента, как корабль отошел от берега, единственной едой на его борту стали мы.
Первым, маленькую девочку, идущую по палубе, заметил Таг. Она держалась за поручни бортов, а черные волны, ударами хлыста, обрушивались позади нее, разлетаясь в стороны веером ядовитых капель.
«Смотрите, там ребенок!»
Мы все увидели ее. Бледную фигурку, на фоне бушующей стихии. Казалось, порывы ветра вот-вот сметут ее с палубы в раскрытую пасть чудовищного моря. Она звала на помощь, но мы видели только ее испуганное лицо – белое пятно с черной дырой раскрытого рта.
«Господи…»
Я дернулась к выходу, но Лин схватил меня за плечо.
«Мы с Тагом сходим. Кто-то должен остаться у руля»
«Вы можете ее напугать!»
Он только улыбнулся мне.
«То есть сейчас, по-твоему, она спокойна?»
Судно заскрипело и поднялось, носом влетев в гребень бурлящей волны. Оно распороло его, словно истлевшую ткань, а девочку откинуло вниз по палубе. Она заскользила к бортам по скользкой черной жиже, с визгом, перекрывающим грохот шторма.
«Скорее идите!»
Лин и Таг исчезли в дверном проеме. Я только услышала, как застучали их шаги по железной лестнице.
«Откуда ты здесь?»
Подумалось мне, прежде чем в рубку влетел запыхавшийся Мияко.
«Вы что тут, все свихнулись?»
Он огляделся.
«А где все?»
«Там был ребенок. На палубе. Да вон она, сам посмотри. Девочка…»
Мияко с недоверием уставился в треснувший иллюминатор. На залитой чернотой палубе, теперь уже серая фигурка, медленно ползла к открытому люку одного из трюмов.
«Твою мать, и что она тут делает? Откуда она взялась, вообще?»
«Наверное, жила здесь…На корабле»
«Какого хрена?.. Слушай, мы отклонились от курса. Давай выравнивай это корыто, забирай влево, иначе нас унесет черте куда!»
«Пускай сначала Лин и Таг спасут эту глупышку. Они пошли за ней»
«Ты не понимаешь, Гун. Если не возьмешь влево, корабль завалиться набок. У него чертов крен, Бог его знает во сколько градусов! Давай уже, или мы все тут погибнем!»
Мне ничего не оставалось делать. Я плавно, стараясь сохранить балансирование на волнах, вывернула рулевое колесо. Корабль тяжело застонал и медленно начал уходить в сторону. Мне показалось, что я услышала даже, как заскрипело под водой ржавое рулевое устройство, меняя направление курса. Мияко ухватился за приборную доску. Я увидела, как задрожали мышцы на его руках.
«Пошло дело!»
«Где Лин и Таг?»
В рубку, держась за стены, вошел Алан.
«Пошли за девчонкой. Не все пассажиры на корабле были посчитаны»
«Девчонкой?»
Он подошел к обзорным иллюминаторам. Но девчушка уже забралась внутрь люка корабля. Зато на палубе появились знакомые фигуры Тага и Лина. Они осторожно пробирались между кучами швартовых тросов, к темному зеву трюма.
«Что это был за ребенок?»
Я заметила, что Алан поглаживает серебряный крестик, висящий у него на груди.
«Обычная девочка. Напуганная тем, что ее дом, вдруг, оказался посреди бушующего моря…»
«Зачем же она вышла из укрытия, в котором просидела все это время? Гун, ты веришь в то, что ребенок мог выжить на том причале один?»
Алан вытянул из-под защитного жилета тяжелый пистолет, и посмотрел на меня красными от недосыпа глазами. Я знала, что ночами он часто молится, но не думала, что вера настолько глубоко поселилась в его сердце.
«Оставайтесь здесь. Этот ребенок - всего лишь приманка»
Он перекрестился и вышел из рубки, оставив после себя сладкий запах ладана. Так пахнет вера в Бога. Теперь, спустя несколько лет, я это понимаю.
«Нужно их предупредить!»
Приклад снайперской винтовки, еще секунду назад мирно болтавшейся у меня за спиной, ударил в иллюминатор, разбивая стекло на мелкие осколки.
«ЛИН!? ЛИН, ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ!? ТАГ?! ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ, ЭТО ЛОВУШКА!»
Штормовой ветер подхватывал мои слова и сминал их крепкими кулаками, словно бумагу, бросая ненужные обрывки за борт. Кричать было бесполезно, и поэтому я передернула затвор винтовки, выставив ее длинное дуло в окно.
«Держи руль, Мияко!»
Он схватился за металлическое колесо штурвала, а я прижалась к резиновому наглазнику оптического прицела. Большой палец щелкнул по рычажку предохранителя, и прицельная сетка вспыхнула зеленоватым свечением.
«Приманкой…но для кого? Чертов мир!..»
Я не слушала причитаний Мияко. Все мое существо, пульс и дыхание, сузились до размеров зрачка правого глаза. Миго всегда учил меня целиться, не прищуривая свободный глаз, потому что так можно было не заметить врага, оказавшегося рядом, но я постоянно об этом забывала. Вот и тогда, на покореженном судне, я зажмурила левый глаз, правым выискивая дыру трюма. Фигуры Лина и Тага уже добрались до нее, и что-то обсуждали, уворачиваясь от порывов ветра.
Не спускайтесь туда, пожалуйста - вот о чем я думала, разглядывая их сильные спины. О чем умоляла…Но в руках у Тага сверкнул фонарик, и я поняла, что крови не избежать.
Я видела, как они спустились в трюм. Чувствовала, как мое сердце замедлило бег, а дыхание превратилось в пар, звенящий заледеневшими кристаллическими решетками. Я знала, что готова убивать. Всех, кто хоть как-то угрожал моей любви…
А потом, темный проем люка засверкал вспышками выстрелов.
Таг выбрался на палубу первым. В его руках я заметила дымящиеся обрезы. Он стоял на коленях и что-то кричал спешащему на выручку Алану.
Сердце в моей груди сжалось в кровавый кулак, готовый с силой ударить по врагу. Раздавить его всмятку.
Лин, где ты? Пожалуйста…
Он выбрался из трюма, цепляясь за железные перекладины лестницы. Стреляя из пистолета в бледные руки, хватавшие его за ботинки. Таг и Алан помогли ему подняться с колен, и они вместе, неуклюже, принялись отступать. Но даже зеленая подсветка оптики не скрыла от меня кровавых пятен, выросших у Лина под ребрами. Он был ранен.
Я вернула прицел обратно, к трюму, и увидела, что из него, словно паразиты из гнойной раны, выбираются странные, худые фигуры, с белыми лицами, похожими на маски древних самураев.
Шершавый металл винтовки царапнул щеку, а приклад отдачей дернул плечо. Первая пуля, со свистом улетела в ночь, и через секунду одно из белых лиц исчезло за всплеском темной крови.
Укрывшиеся за грудами тросов - Таг, Лин и Алан, тоже открыли стрельбу по множащемся мишеням. Твари падали на железную палубу истекая кровью, но тут же их место занимали другие, затаптывающие собственных собратьев голыми ногами. Они лезли из черной дыры трюма, словно осы из полыхающего гнезда, и с каждой секундой их становилось все больше.
«Что это за твари, Мияко?!»
«Я не знаю! Я…не знаю!»
«Да сколько же их там, черт возьми?!»
Я не успевала спускать курок. Цели были повсюду - головы, грудные клетки, впалые животы. Они бежали вперед, толкаясь, и налетая друг на друга, попадая в перекрестие прицела мельканием искривленных тел. Острые пули снайперской винтовки вспарывали их уродливые тела рваными линиями, но эти твари не боялись смерти. И только потом я узнала, что вперед их гнал голод. Инстинкт, превративший людей в первобытных чудовищ. В каннибалов, пожирающих себе подобных и оттого окончательно потерявших человеческий облик.
