Николай Гуданец - Планета, на которой убивают
Я встал, чуть поколебался. А, была не была, шпырю жеманиться не пристало.
— У меня небольшая проблема… — задумчиво промолвил я. — Не найдется ли у вас взаймы четыре монеты? Пенсия через три дня, я сразу же отдам.
Вскочивший одновременно со мной Джага покраснел и полез в брючный карман за портмоне.
— Конечно, пожалуйста, всегда… Может, больше надо?
— Благодарю, четырех вполне достаточно.
Он порылся среди мелочи, выудил требуемые деньги и, смущаясь, протянул на ладони. Я невозмутимо сгреб монетки. Возврат долга и новая доза. Потрясающе. Там, в небесной каптерке, кто-то все-таки есть, и службу он знает.
— Господин Трандийяар, простите, если что не так. Но вы заходите. Хоть каждый день. Для меня вас угощать большая честь. Дела идут неплохо. Заходите, не брезгуйте. Прошу вас.
— Спасибо, Джага.
Я крепко пожал ему руку. Он проводил меня до дверей и на прощание вдруг с чувством сказал:
— Если хотите знать, сегодня сбылась моя мечта. Выпить с моим взводным. С вами.
— Ну что ж, мне тоже было очень приятно, — сказал я, повернулся и зашагал через парк.
Походка стала четкой, ожиданка уже не так грызла. В кармане, в кулаке я сжимал четыре мокрые от пота монеты, дуриком привалившее сокровище.
2
Все-таки я дремучий мудак. Ну что мне стоило занять пятерку и потратить четвертак на подземку, тогда не пришлось бы ковылять пешедралом через весь центр до берлоги Лигуна. Однако нет, в расплавленных ожиданкой мозгах засела магическая цифра четыре, и добавить к ней сумму на текущие расходы не хватило соображения. Хотя милейший Джага сам предлагал взять больше. Но тут уж сработали каким-то вывихнутым образом остатки моих предрассудков об офицерской чести, которая не позволяет одалживаться у подчиненных.
Экий бред. И я уже не офицер, и Джага не мой капрал, и честь шпырю не положена, ему она как медузе сапоги, а поди ж ты…
Долго ли, коротко ли, отмахал я по вечерней прохладе солидный марш-бросок и выдвинулся на ключевую позицию, наискосок от шестиэтажного дома, где квартирует Лигун. Там, рядом с бакалейной лавчонкой, имеется кабинка таксофона, который никогда не имеет ничего против жетонов-самоделок.
Лигун взял трубку моментально, словно держал руку на аппарате, ожидая звонка.
— Слушаю, — отозвался он каким-то мятым голосом.
— Привет, это снова Мес. Хочу зайти, отдать должок.
— Ты?! — изумился толкач почему-то. — Мес, до чего здорово, что ты отыскался. Откуда звонишь?
— Да я тут, рядом. Зайду хоть сейчас.
— Сейчас нельзя. Я жду одного человека, он на подходе. А вот через час приходи. Ровно через час. Только обязательно, да?
Состояние у меня уже стало вполне сносным, только внутри тихо скреблась и подсасывала голодуха по дозе. Часок потерпеть я мог, да и настаивать не приходилось. А вот Лигун, похоже, спятил. Он говорил со мной чуть ли не заискивающе, никакого сравнения с утренним снисходительным издевательством. Без сомнения, ему до зарезу понадобились мои услуги, правда, совершенно непонятно, какого именно рода. Гадать нечего, само разъяснится. Важен тот примечательный факт, что судьбе вроде как надоело поворачиваться ко мне задницей, и она решила испробовать другую манеру.
Выйдя из таксофонной будки, я заметил мощный черный вездеход-трехосник с затемненными стеклами, который подрулил к подъезду дома, где жил Лигун. Из автомобиля выбрался коротко стриженный усатый мордоворот, взял с заднего сиденья дорогой кожаный чемоданчик, включил радиоуправляемую секретку и прошествовал в дом. Наверняка тот малый, которого сейчас дожидался мой толкач. Он очень умело зыркал по сторонам — коротко, как бы невзначай, но цепко. А еще носил довольно плотную, не совсем по погоде, куртку характерного покроя, сквозь которую не выпирает подплечная кобура.
Глянув сквозь витрину бакалейной лавки, я засек время, часы над кассой показывали четверть седьмого. Предстояло как-нибудь угробить целый час. В принципе, мне предстояло угробить как-нибудь всю оставшуюся жизнь, и потому поставленная задача не блистала масштабностью или новизной. Слоняясь по близлежащему парку, я смотрел на хвощи и плауны, на парящих медузок, и даже, с некоторым интересом, на людей, впервые после затяжной мизантропии, владевшей мной после фронта почти безраздельно. Что-то внутри у меня сошло со стопора после встречи с капралом Джагой. Оказалось, есть на свете человек, мечтавший со мной выпить, и я, на пару со всемогущим случаем, подарил ему исполнение этой причудливой мечты. Оказалось, я еще не полное дерьмо и ничтожество. Есть чему подивиться.
Нет, люди все-таки люди везде, и в цапровых зарослях, и в бетонных. Может быть, напрасно я отгородился ото всех, ощущая себя одиноким уродом и подраненным зверем. Смотреть на все сквозь прицел «Тайфуна», конечно, не возбраняется, но так можно слишком многое проглядеть.
Внутренний счетчик у меня работал, как в былые годы, безотказно. Я убедился в этом, вернувшись к витрине лавки ровнехонько в семь. Черный вездеход уже укатил, на его месте припарковалась дешевая голубенькая тачка, трехдверный полуфургон. Из принципа я выждал еще, пройдясь по улочке до угла и обратно, потом вошел в подъезд. Лифт, когда-то зеркальный, а ныне фанерный, изнутри являл собой помесь телефонной книги, словаря бранных выражений и анатомического справочника по гениталиям. Пока он с утробным покряхтыванием тащился до шестого этажа, я в который по жизни раз изучал чернильное изображение мужского ствола в натуральную величину, с зубастой пастью и корявыми глазками на головке, снабженного надписью «Это Лигун». Опять пришел к выводу, что при безукоризненности замысла не уловлено портретное сходство, и покинул кабину, дав себе слово как-нибудь наведаться сюда с авторучкой, чтобы подправить рисунок.
Глубоко вздохнув, я разжал окостеневший в кармане кулак, выпустил монеты и позвонил в дверь. Лигун что-то не спешил открывать. Я позвонил еще, с тем же неуспехом. Приложил ухо к двери, услышал где-то в глубине его апартаментов журчание, то ли на кухне, то ли в ванной. Позвонил еще раз, долгим звонком, этаким полицейски требовательным. Потом грохнул по двери каблуком и рыкнул:
— Эй, Лигун! Открывай, кровь и гром! Чего копаешься?
Послышались торопливые шаги, шлепающие, босые.
— Кто там? — спросил из-за двери незнакомый мужской голос.
Линза смотрового очка потемнела, лишенная сквозного света приникшим к ней с той стороны глазом. Признаться, не слишком я уважаю мужиков, которые пользуются смотровым очком, цепочкой или спрашивают, кто пришел, прежде, чем открыть. Ну зачем они лишают себя шанса подраться, если он хоть чуточку наклевывается?
— Я к Лигуну, он меня ждет.
— А он ушел, — сообщил мужик. — И будет только завтра утром.
— Ну, бзец! — громко удивился я. — Быть не может. А вы-то что там делаете?
— Я его брат. Приходите завтра.
— Ладно, так и сделаю.
Мужик зашлепал обратно, видать, в ванную, а я подошел к двери лифта, распахнул ее и тут же с силой захлопнул, не входя. Гулкий звук прокатился по подъезду. Пусть тот тип думает, что я отвалил. Тут что-то не так, нечисто. И дозу свою ждать до утра я не намерен.
Рядом с лифтовой сетчатой шахтой наклонная железная лесенка вела к чердачной двери. Я сел на грязную ступеньку и стал ждать. Сквозь смотровое очко из квартиры Лигуна меня заметить не могли. Будем надеяться, мой толкач еще жив, хотя ручаться за это я нипочем не стал бы.
Как и следовало ожидать, через четверть часа дверь открылась, и оттуда вышел названый братец Лигуна. Крепкий молодой мужик, но не тот, что прикатывал час назад на вездеходе. Прическа и лицо обыкновенные, одежда обыкновенная, на плече объемистый жесткий кофр, вроде тех, что носят фотографы. Аккуратно заперев все три замка, он повернулся и увидел меня.
— Хочу все-таки дождаться вашего братца тут, — сообщил я. — А вдруг он раньше придет.
Парень пожал плечами.
— Валяйте. Можете сидеть хоть целую ночь. Я не возражаю.
Он пошел на меня, то есть, к лифту. С усмешкой я посторонился. Странно, он не напал. И оружия, вроде, при нем не было. Безмятежно расслабленный тип, только что из-под душа, с чистой шеей, совестью и биографией.
— Между прочим, мы с Лигуном в одном дворе росли, — сообщил я. — Очень хорошо знаю всех трех его сестренок. Просто лапочки. Только вот братца у него в семье не наблюдалось. К чему бы это, а?
Парень распахнул дверь лифта и удостоил меня взгляда через плечо. Ну, глаза у него были еще те. Профессиональные глаза. Два дульных среза в упор. На меня они не подействовали, но он, пожалуй, и не хотел припугнуть, просто такое выражение глаз у человека. Вроде убьет и не сморгнет.
— А ты недогадливый, — спокойно ответил он. — Я и есть его сестренка.
Захлопнул за собой дверь, нажал на кнопку и поехал вниз. Между прочим, с ключами от квартиры в кармане. Насколько я Лигуна знаю, живым бы он ключи не отдал даже господу Богу.
