Владимир Корн - Восемнадцать капсул красного цвета
— Ты его, случайно, не Немоловой хочешь отдать?
— Ей, Георгич, ей, а что не так? В конце концов, согласись, мое дело, чем с вас плату брать, а девушке приятно будет.
— То-то я вчера ее не узнал, когда она мимо меня пробежала, как будто и не Маринка вовсе. В первый раз улыбающейся ее увидел. Ты бы берцы все же взял. Я тебе такую пару подобрал, подошва во, — развел он большой и указательный пальцы. — Носки со вставкой, шнурки шелковые, не вру.
— Георгич, у нас с тобой один размер ноги, дарю тебе их на память, — сгреб шоколад со стола Чужинов. — И спасибо тебе…
…Когда они уже выходили из ворот поселения, окруженного рвом и частоколом поверх земляного вала, Глеб обернулся снова. Викентьев уже уходил, и было видна его прямая спина. И только девушка продолжала стоять, неотрывно глядя им вслед.
* * *«И все же надо было не отказываться, — думал Глеб, скользя сносившимися протекторами сапог по раскисшей земле. — Предлагал же мне Заводчиков берцы. С шелковыми шнурками, — вспомнив, хмыкнул он. — Про шнурки, наверное, он загнул. Ну а если нет, шелковый шнурок пригодился бы. Вздернуться, например. На шелковом благородно: падишахи своим визирям такие отправляли с недвусмысленным намеком удавиться».
Идущий впереди Семен сбавил шаг, и все сразу насторожились. Но нет, Сёма взглянул на остальных и пошел дальше своим своеобразным, почти скользящим шагом. Глеб почти не оглядывался: твари не умеют подкрадываться, их шумное дыхание и топот слышно издалека, и потому времени вскинуть автомат и дернуть затвор будет у него предостаточно. Попасть в них достаточно сложно, слишком они стремительны, но это уже другой разговор.
«Возможно, зря я во все это ввязался, — размышлял он, глядя на то, как Молинов едва успел поддержать поскользнувшуюся девушку. — Объяснил бы Викентьеву ситуацию и остался бы у него доживать, он бы не отказал. Да и сам Петрович ни за что бы меня не послал, дело слишком ответственное. Но только что мне там было бы делать? Заглядывать в грустные глаза Марины и хорохориться, мол, все мне нипочем? Прошло бы немного времени, и узнали бы все: „Глебу Чужинову, не убиваемому Чужаку, почти легендарной личности, жить осталось всего пару недель“. Нет уж, лучше вот так как сейчас, когда люди в тебя верят. А там, глядишь, случится так, что и капсулы закончиться не успеют».
* * *С утра они успели отмахать порядочное расстояние и даже перебрались через речку Выгу. Семен вывел точно в нужное место, где в зарослях тальника была спрятана «Казанка». Старенькая, еще без булей, в нескольких местах латаная, но вместила сразу всех шестерых и даже не грозила пойти ко дну. На правом берегу Выги наскоро перекусили, пятнадцать минут на отдых, и снова в путь.
Глеб все приглядывался, стараясь понять, кто на что способен. Нет, не в бою, в ходьбе. Возможно, придется уходить долго и быстро. Полина шла хорошо, с ней проблем быть не должно. Ее спутник, Эдуард Молинов, опасений тоже не внушал. За Семена с Денисом Глеб был спокоен, знаю их возможности, и только Кирилл Лажев или Атас, давно уже брел как сомнамбула, Денис даже что-то шепнул ему зло пару раз.
Вечерело, пора было устраиваться на ночлег и Глеб уже начал присматривать подходящее местечко, когда Семен, по-прежнему шедший впереди, внезапно махнул рукой и тут же рухнул на землю, выставив перед собой автомат. Все упали как надо, и лишь Атас почему-то приземлился на спину, держа свой «Иж» в обнимку.
Семен нашел взглядом Глеба и, подняв левую руку, соединил большой палец с мизинцем, провел ладонью по щеке, затем отвел ее от себя, и уже следующим жестом указал направление движения.
«Шесть мужчин, враг, движутся на запад, вооружены», — прочел Глеб.
Рядом с Семеном пристроился Денис, разглядывая людей через оптику «винтореза», а он все тянул. И только после полного недоумения взгляда Семена, пригибаясь к нему приблизился.
«Может и зря я дал согласие, — в очередной раз засомневался Глеб. — Хрена мне тут осталось, лежал бы себе да слушал, как трещат в печке дрова. Или на рыбалку сходил бы, сколько уже об этом мечтал. Говорят же, что время, проведенное на рыбалке, боги вычеркивают из жизни, глядишь, и действительно б подольше бы протянул», — зло ухмыльнулся
Локтем отодвинув протянутый Семеном бинокль, буркнул: «Так вижу».
Чего тут не увидеть: дистанция метров сто пятьдесят — двести, лица еще видны, но уже размыты расстоянием. Для выстрела в голову из «винтореза» расстояние критическое, разве что в грудь бить.
Шестеро, идут ложбиной, все с рюкзаками. Причем у тех троих, что в середине цепочки, они явно перегружены.
— Бандосы, — прошептал Денис, и Глеб согласно кивнул: они самые со стопроцентной вероятностью.
— Последний, — это уже был Семен.
И снова Глеб кивнул — обратил внимание. Шедший в цепочке замыкающим то и дело оглядывался, а иной раз и приотставал, поводя стволом в ту сторону, откуда они шли.
— Что это у него, не пойму?
Ответил Денис:
— Раритет какой-то. По ходу даже не автоматический. Но оптика не хилая. Что будем делать, Глеб?
— Делать? Да ничего делать не будем, останемся на ночь тут.
А что, место, вполне подходящее: вершина невысокого холма сплошь заросла чернолесьем, и он надежно их скроет. Подходы к холму вполне просматриваются. И сыро без меры не будет: вода скатывается вниз по склону.
Стоит ли искать чего-то лучшего, когда до темноты осталось не так много времени? Кроме того, недаром же чего-то опасаются повстречавшиеся им бандиты, и неважно, кто идет по их следу: другие бандиты, люди или твари. Задача Глеба — прибыть в нужное место тихо и незаметно, Викентьев это обстоятельство особенно подчеркнул.
— Семен, понаблюдай за ними.
Затем, в сопровождении Войтова, все также пригибаясь, вернулся к остальным.
— Ночуем здесь, — коротко объявил он.
Полина с Молиновым тут же скинули рюкзаки, и только Атас по-прежнему продолжал лежать на спине, прижимая к груди ружье и глядя в хмурое небо.
— Тут недалече, к северу отсюда, зимовье есть, — не меняя позы, неожиданно заявил он. — Помнится мне, я в нем месяца три от ментов тихарился. Часа два ходьбы, не более, как раз до темноты успеем.
«На севере в паре часов, говоришь? Места там действительно глухие, леса, болота».
— И сколько с той поры прошло? От зимовья поди уже ничего и не осталось.
— Лет десять и минуло. Ну да, точно десять. Меня в Раздольном взяли, влепили пятерик. Только откинулся, все и началось, тоже пять лет. Бл… лучше б червонец втюхали, только ничего бы не произошло, — и Лажев в сердцах сплюнул.
— А что раньше молчал? — вопрос Дениса прозвучал неожиданно зло.
Атас рывком сел:
— Слышь, Дёня, сколько раз я тебе говорил — не при делах я, божусь сам знаешь за кого. Наговоры это. А домишко еще век простоит: нижние венцы из лиственницы положены, и срубили его не на болоте. Да и найти его трудно: тропочка неприметная, а вокруг болотина.
Глеб взглянул на них обоих. Такое впечатление, что еще пару слов, и они вцепятся.
«Знал бы, точно Лажева с собой не взял, — подумал он. — Не дай боже, влипнем во что-нибудь, и эта свара наружу вылезет в не самый подходящий момент».
— Веди, — коротко бросил он.
Два часа ходьбы — крюк небольшой, а ночевать под крышей, это не на открытом месте. Да и дождь, похоже, вскоре опять разойдется не на шутку. Не было с Викентьевым разговора, чтобы добраться как можно быстрее, он только об осторожности целых три раза повторил. Что для Петровича вообще не характерно.
* * *— Ого, да тут целые хоромы! — высказал одобрение Семен, когда густой ельник расступился, под ногами перестало чавкать, и впереди, между сосен, показалось зимовье.
Действительно, зимовьем строение назвать было трудно. Настоящий дом, сложенный из бревен толщиной почти в обхват. Навес перед входом, еще один с правой стороны, где когда-то хранились дрова. И печная металлическая труба, такая явно не для буржуйки.
— Денис, Семен, проверьте. И не забудьте почистить внутри.
Даже отсюда было видно, что дверь подперта немалым камнем, но что там, внутри, не мог знать никто. Твари, они хитрые, и способны на многое. Сколько раз Глебу приходилось удивляться их сообразительности и не счесть.
Оба, и Войтов, и Поликарпов, держа оружие наготове, осторожно зашагали к дому, немного разойдясь в стороны, чтобы при нужде не помешать друг другу.
— Стоп, братва лихая, не все так просто: прямой дорогой к дому не пройти, там топь. Хотя ты, Дёня, можешь шагать, как шел, тебя не жалко, — и Атас ехидно хохотнул. — Давайте-ка я лучше первым.
И он, выставив вперед ствол своего куцего ружья, пошел куда-то в сторону.
— Денис, вернись, — окликнул Войтова Глеб, хватит и двоих.
Он посмотрел на Полину с Молиновым. Эдуард положил руку на автомат, девушка улыбалась своим мыслям.
