Борис Долинго - Игры третьего рода
Через два часа вернулся Кузьмин, пытавшийся проехать к центру города.
– Ну?! – кинулся к нему майор. – Ну?!
Старший лейтенант покачал головой – доехать до мэрии и до здания ГУВД он не смог.
– Завалы? – предположил Гончаров.
Он уже просто не мог думать о семье: мозг, включивший защиту от стресса, лишь фиксировал поступающую информацию, не терзая сознание бесполезной пока тревогой.
Кузьмин сел и, сняв головной убор, вытер потный лоб рукой.
– Ты бы видел, Александр Яковлевич, что в городе творится…
– Я тебя спрашиваю, почему ты не смог доехать?!
Старлей кивнул и стал хлопать себя по карманам. Гончаров молча протянул ему изрядно опустевшую пачку. Офицер закурил, несколько раз промахиваясь зажигалкой по концу сигареты, и Гончаров заметил, что у Кузьмина дрожат руки.
– Ну, так что там, Гоша? – на два тона ниже спросил он и повторил: – Завалы?
Кузьмин с шумом выпустил струю дыма, как сплюнул:
– Завалы – да, есть такое дело. Идут полосой, а в стороне остались почти чистые улицы. Ну там, деревья кое-какие свалило, отдельные дома, которые более ветхие, рухнули, но проехать, в принципе, можно… А из-под развалин люди кричат, во многих местах слышно, представляешь, Александр Яковлевич?
Гончаров скрипнул зубами:
– Рассказывай по порядку!
– Так я по порядку… – Кузьмин затянулся и, выпустив дым между колен, в который раз помотал головой. – Ну, с «Химмаша» мы выехали вполне нормально. Народ, конечно, кидается к машине – что да как, но мы ведь и сами не знаем. Разбираемся, говорим. Выехали на Чернышевского – там машин, кстати, много столкнулось, мы их «Уралом» просто раздвигали и – вперёд. В общем, до Восьмого марта. Тут как раз стали отдельные здания попадаться, которые конкретно рухнули. Ветхие, старые, вот такого типа. Далее доехали практически до… – старлей пососал сигарету, – до улицы Фурманова. Хотели по ней вверх к Московской – а вот там-то завалы сплошные начинаются, сплошные! Абсолютно не проехать!
– И что? – спросил Гончаров, разминая новую сигарету.
– Само собой, стали искать проезды. Вернулись назад и сперва сунулись на восток. Вот. – Старший лейтенант достал из планшетки и бросил на стол карту города, тыкая в неё пальцем: – По Щорса поехали. Хрен там! До ЦПКиО не доехали – тоже завалы. Мы тогда на запад, снова по Щорса. Почти сразу от автовокзала чуть вверх вообще ни одно здание не уцелело. Я не видел, чтобы дома так рушились от взрыва – какой-то это не такой взрыв…
– Да уже и так понятно, что не такой! Что дальше?!
– Ну что… Вообще-то, надо сказать, там проехали довольно далеко – где по пустырям, где как. А вот до Московской мы не доехали: завалов нет, она же широкая, и дома там стоят далеко друг от друга, но… Не получилось!
– Почему? – нетерпеливо спросил Гончаров.
Игорь задавил окурок в банке из-под кофе, служившей в дежурке пепельницей, и пожал плечами:
– И не знаю, как сказать… Барьер там какой-то! – Кузьмин даже всплеснул руками.
– Какой барьер? – Гончаров говорил тихо, почти ласково. – Какой, на хрен, барьер, Гоша?
Старлей посмотрел на майора снизу вверх:
– Вы небо видели?
Он резко встал и подошёл к окну, показывая в сторону, откуда уже всходило солнце.
– Вон, и отсюда видно между домами. – Он ткнул пальцем: – Небо, видите?
Гончаров посмотрел.
Да, он не обманулся ещё тогда, в первый раз: серовато-голубое марево представляло собой именно небо! Оно выгибалось над городом, образуя купол, так что за далёкими домами, за которыми должно стоять ещё множество других зданий, теперь осталось пустое пространство, где не видно ничего, кроме неба.
А по небу плыли облака, странно уходя вниз, в землю!
Глава 1
Его разбудили далёкие выстрелы, и ничего странного тут не было: времена такие, что по ночам стреляли довольно часто.
Гончаров прислушался. Пальба шла интенсивная, но не рядом со зданием, где он обосновался в покинутой квартире. Неизвестно, что стало с хозяевами этого жилища – квартира пустовала, однако явных следов разграбления не наблюдалось: похоже, большинство вещей просто спокойно вывезли. Возможно, хозяева подались куда-то в деревню, где сейчас легче прокормиться, чем в постепенно деградирующих каменных джунглях.
В скромных железобетонных хоромах остался колченогий, но вполне приличный диван и рассохшийся платяной шкаф, в котором Гончаров даже нашёл почти не рваную и совсем не грязную простыню. Собственно, это и явилось причиной, почему он решил отоспаться здесь с неким минимумом удобств, а на следующую ночь всё-таки постараться выбраться из города. Путь майор собирался держать в Тюбук, где командир местной воинской части сумел установить жёсткий военный режим, который самому Гончарову представлялся всё более оптимальным в сложившейся обстановке.
Власть Чрезвычайного Комитета Нового Екатеринбурга чуть ли не с самого начала держалась на честном слове – народ медленно, но верно разбегался по деревням, и фактически везде царила анархия. Гончаров предлагал правительству ввести жёсткое управление хотя бы на территории, которую пока реально контролировал Комитет, но слишком либеральный председатель Филимонов отнекивался, считая, что майор предлагает возродить ненавистную тоталитарную систему. Гончаров только плевался: ну вот, и сейчас играют в «дерьмократию», не наигрались!
Кончилось всё именно так, как и следовало ожидать: в конце концов, бандиты и какое-то уголовное отребье, крутившееся в окрестностях, захватили город. Вот они по-своему действовали жёстко – сейчас уже пятый день методично вылавливали всех деятелей бывшего правительства, и Александр знал, что персонально к нему у Главаря банды будет совершенно особый интерес…
Автоматная очередь ударила уже близко – послышалось даже вибрирующее подвывание срикошетировавших пуль.
– Суки, – с усталым чувством вздохнул Гончаров и стал натягивать штаны.
Но не успел он даже застегнуть все пуговицы, как в коридоре забухали сапоги, а в дверь забарабанили. Александр замер, рассчитывая, что колотят просто во все двери подряд.
– Открывай! – потребовали из коридора.
Гончаров замер, ожидая, что скажут ещё.
– Знаем, что ты здесь, морда ментовская! Открывай!
– Ну и кто это? – спросил майор, мгновенно стряхнув ещё болтавшиеся в глазах остатки сна.
– Дед Пихто, – элегантно пошутили из-за двери. – Проворонил ты всё, мент. Лучше сам выходи, а то дверь взорвём – тебе же хуже будет! А мы тебя целого пока хотим, ха-ха!
Александр схватил пистолет и метнулся к окну: на решётках висели замки, но их можно легко отстрелить.
В предрассветных сумерках со двора в окно смотрели два автоматных ствола. Лиц Гончаров разобрать не мог, но по бородам и длинным волосам понял: бандиты. Когда-то они чуть ли не все поголовно брили черепа, а вот сейчас патлатыми бегали. Да, времена меняются – и мы вместе с ними!
Тот, что повыше, красноречиво мотнул АКМом.
– Дьявол, что ж за невезуха такая?! – пробормотал Гончаров, снова отступая в глубь комнаты.
Видать, какая-то сволочь его заметила и донесла – надо же, как вляпался! Отоспаться хотел, идиот!
– Долго, что ли, тебя ждать? – преувеличенно спокойно поинтересовались из-за двери. – Всё равно ведь выкурим, волчара!
Майор прикинул расклад: патронов хватает, но «стечкин», хоть и приличный агрегат, однако не АКМ. Помещение будут простреливать с двух сторон – от двери и из окон. Дверь, в конце концов, взорвут, и он в этой маленькой квартире получит контузию как минимум. А с лазаретами сейчас плохо.
Сдаваться Гончарову было «западло», говоря языком этих уголовников, но практика показывала, что пленник лучше непокорного раненого, а тем более – трупа, хотя бы уже тем, что пока остаётся относительно цел, имеет шанс вывернуться.
– Ты чего там, обосрался со страха? – хохотнули из коридора. – Чего молчишь?
– Одеваюсь, – коротко бросил Гончаров и, швырнув оружие на кровать, стал до конца застёгиваться. Несмотря на очень тёплую погоду, он надел камуфляжную куртку, после чего отпер дверь.
В комнату ввалились пятеро. Все бородатые, с гривами, схваченными банданами, на рукавах красовались повязки с трафаретным изображением букв М и Л – инициалов Главаря.
– На колени! – крикнул высокий мужик, очень профессионально державший укороченный автомат; он, похоже, выступал тут за старшего.
Гончаров посмотрел на высокого – такое впечатление, что когда-то где-то они встречались, но сейчас не время выяснять, где и когда. Волосы у мужика были тёмные, длинные, но борода, скорее, напоминала просто двухнедельную щетину. Александр вспомнил, что Надя называла такую «гарвардской». Эх, где теперь Надя и Алёшка?…
Вопреки ожиданиям, его не били, лишь деловито обыскали. Один из бандитов, шаря в поисках оружия везде, где возможно, дольше чем нужно мял накачанные ягодицы майора.
Стоя у стены, Гончаров поинтересовался у вожака:
