Алексей Ефимов - Хрустальное яблоко
Памятник памятником, однако это его развлекало. Он коснулся пальцем Сумерлы. Планета приблизилась, оттеснив остальную систему. На миг Императору стало смешно. На Земле, в столице Русской Империи, сидел в кабинете дворцового комплекса немолодой уже даже по нынешним меркам стопятидесятилетнего среднего срока жизни человек и играл со звездной картой. В тысячный раз.
Право, смешно.
Память подсказала меню; Император шевельнул пальцами и увидел лицо генерал-губернатора планеты. Самого молодого в Империи. История прошлого года – вся, как есть, круговерть с торговой компанией, с агентурой фоморов – помнилась хорошо[1].
Фоморы.
Император нахмурился и движением руки убрал карту.
Теперь не до фоморов. Такие опасные вчера, сегодня они казались почти что мелким недоразумением. Как же быстро Галактика подгоняет человечество… У людей хватит сил для этой гонки. Но хватит ли сил, а главное – разума и знаний – у их вождей?
Он встал из-за стола и усилием воли стер не прошедшую после короткого сна усталость. Колокола на Софии продолжали отбивать древний ритм. Императору нравилась колокольная музыка…
Его личный спикер-компьютер Нестор поинтересовался:
– Ваше Величество не будет больше работать здесь?
– Нет, пока не буду. Я прогуляюсь.
– Системы оповещены, Ваше Величество.
– Да, спасибо, – кивнул машинально Император. Нестор был везде и нигде. Собственно, им был весь дворцовый комплекс.
Сразу за порогом бесшумно открывшейся двери начинался Зеленый коридор. Он был на самом деле зеленым – летний сад, соединявший кабинет Императора и его личные комнаты с официальными помещениями. По размерам коридор намного превосходил обычный. Где-то в зелени журчали искусственные фонтаны, рождая неожиданную и очень красивую музыку. Этой музыкой и лунным светом, проникшим через невидимые крышу и стены, был наполнен воздух.
Император бесшумно шел по серо-желтой – похожей на песчаную, но на деле из каменных плиток – дорожке, временами отводя склонившиеся ветки. (Садовник работал так, чтобы его работа была заметна как можно меньше и не нарушала впечатления дикого уголка.) Высокий человек в гвардейской форме в Зеленом коридоре казался то ли ночной тенью, то ли лесным видением из сказки.
В стороне от дорожки, на каменных постаментах – кругах из черного гранита – стояли через каждые десять шагов телохранители лейб-гвардейцы. Двухметровые великаны в дворцовой форме – черных с золотом плащах на левом плече, белых с черно-золотой вышивкой рубахах, белых шароварах и черных сапогах, с мечами на широких поясах из золотых пластин – они были лишь данью традиции и символом величия Империи. Ничто не грозило и не могло грозить Императору не только здесь, но и, пожалуй, на всей Земле. Даже у англосаксов…
Внезапно Императору вспомнилось, как два месяца назад он виделся с Эдуардом XI. Император англосаксов был моложе. Но, как каждый раз при их встречах, властитель Русской Империи ощутил, что это, пожалуй, единственный человек в немалой части Галактики, с которым можно разговаривать без напряжения. Кроме, пожалуй, еще одного. Это было даже странно. Что-то вроде детских воспоминаний. Императору было тогда восемь лет? Да, восемь, и он приехал домой на каникулы. Отец ввел в их с братом детскую мальчишку в незнакомом наследнику узком оранжево-сине-серебряном мундирчике с широкими тяжелыми обшлагами и, сказав коротко: «Займи гостя», вышел. Наследник дружелюбно смотрел на молчавшего мальчика несколько секунд, думая, с чего начать разговор, и вдруг понял, что это не человек, а сторк. Их трудно отличить, очень, но можно, если всмотреться, по тому, как складываются черты лица. Сторк смотрел зелеными широко посаженными глазищами, угрюмо и сердито. И явно не знал, что сказать и надо ли вообще что-то говорить. Гость оказался младшим сыном сторкадского Главы Совета Родов, фактического правителя Империи Сторкад. Тогда был один из редких, чуть ли не последний, визит сторков на Землю.
Через полчаса мальчишки, растянувшись на ковре, рассматривали альбом по истории Флота Империи. И сторк, мешая русские исковерканные слова и хрипловато-придыхающие свои, доказывал, что в «ту войну» Сторкад сражался отважней всех, его просто предали трусливые союзники, а иначе Земля непременно потерпела бы поражение. Мальчишки немного подрались, потом помирились и досмотрели альбом. Наследник неожиданно огорчился, когда выяснилось, что нежданному гостю пора уходить, проводил его до главных ворот и даже помахал вслед. И долго размышлял потом, до чего это обидно, что с Даг Фартом не получится дружить.
Его нечаянный знакомец – кстати, владелец крупнейших в Сторкаде рабских латифундий – капитан флагманского линкора, погиб во время битвы при Танна-Моо, последнего, самого крупного и самого неудачного нападения сторков на Йэнно Мьюри. С тех пор эта война уже не казалась Императору чужой. Как будто от рук врага погиб ну не то что друг, но хороший старый знакомый. Честное слово. Хотя голография в дайджесте новостей ничего общего не имела с тем мальчишкой. Даже глаза – по-прежнему большие и зеленые – изменились, в них не было ни сердитости, ни искреннего веселья. Только надменный холод освещенного снаружи изумруда.
Интересно, вспоминал ли Даг Фарт кен ло Фарт ап мид Фарт о русском мальчишке?
– Ваше Величество, – голос Нестора раздался как будто из воздуха, – прибыл полковник Белозерский. Он ждет в Знаменном зале.
Император кивнул и чуть ускорил шаг. Он ждал этого визита с того самого момента, когда отодвинул бумаги и задремал за рабочим столом. Чтобы не встречать Илью с совсем уж сонной физиономией…
…Чрезвычайный Посол, гвардии полковник Илья Аскольдович Белозерский прохаживался по отражавшему свет луны паркету в затемненном зале – и тень двигалась за ним. Знамена гвардейских полков мерно покачивались вдоль стен. В детстве Император побаивался этого зала именно из-за вот такого ритмичного и непонятного шевеления, постоянного и таинственного. Позже, когда он подрос, казалось, что в зале собираются тени гвардейцев, павших в войнах Империи, – преображенцы, семеновцы, измайловцы, макаровцы, дроздовцы, алексеевцы, все-все…
Сейчас Императору это уже не казалось.
Сейчас он был в этом уверен.
Белозерский обернулся с улыбкой – молча. Пожал без церемоний протянутую руку. Им, лицейским товарищам, не было нужды в субординации. Двое мужчин неторопливо зашагали по залу, как посетители музея, с уважением поглядывая на торжественно молчащие реликвии.
– Ну, как прошел визит, Илья?
Белозерский отмахнулся:
– Да нормально все прошло. Переговоры, приемы, то, се… Обычная кутерьма. Неинтересная, в общем. Меня подарками завалили, словно девицу. А все равно – вспоминаю амбриан. Странно, – Белозерский вдруг рассмеялся – негромко, но искренне, и Император удивленно посмотрел на него. – Знаешь, что меня больше всего тогда удивило? Кристаллы, – пояснил полковник. – Амбриане в знак дружбы послали самые первые свои кристаллы кварца… Ну, ты знаешь – памятные кристаллы, мнемозаписи… Они еще не умели делать их сами, не то что искусственные, даже обтачивать природные не умели из-за их твердости. И искали в реках «хрустальные яблоки».
Лицо Императора сделалось изумленным:
– «Хрустальные яблоки?» – эхом откликнулся он и вдруг улыбнулся.
Белозерский кивнул:
– «Хрустальные яблоки». Ты помнишь?
Император задумчиво кивнул. Его глаза сделались мечтательными, улыбка не сходила с губ…
…Когда-то давно два мальчика – Славка и Илюшка – учились в Вишерском Императорском лицее. И дружили. Дружили так крепко, что все им искренне завидовали.
В тамошних речках нет-нет да и попадались «хрустальные яблоки» – окатанные водой и песком до идеального шара разноцветные куски горного хрусталя. Заиметь такое «яблоко» было мечтой любого лицейского мальчишки. Но они встречались редко и попадались чаще всего на перекатах, где вода легко могла унести даже опытного пловца.
И вот однажды утром Илюшка вошел в комнату к Славке. Он был в одних трусах, с пристегнутым к ноге ножом, мокрый – и с правого плеча, глубоко распоротого, из рваной раны, текла кровь. Но глаза Илюшки сияли как две звезды. И также в свете лампы – синим и золотым – сверкали на протянутых к другу мокрых ладонях два тяжелых шара величиной с мужской кулак. Славка, севший в кровати, изумленно смотрел на друга. А тот сказал: «Вот, выбирай!»
Илюшка нырял за «хрустальными яблоками» в Ермаков котел. Куда не мог нырнуть никто. И на дне ему под обе руки попались сразу два кристалла. Но об этом Славка узнал потом. А тогда он соскочил с кровати, подбежал к другу и, не глядя на яблоки, тревожно спросил: «Ты же ранен! Больно?! Погоди, я сейчас, я быстро помогу!»
А Илюшка замотал головой. Он был счастлив. И вовсе не потому, что удалось сделать дорогой подарок Вячеславу Романову, Его Высочеству, Цесаревичу. Он знал, как будет рад его друг Славка, лучший в мире друг…
