Дмитрий Дашко - Стажер
– Никак нет, не надо, – кивнул полковник.
– Значит, логика решений тебе понятна, – утвердительно протянул Альберт Петрович.
– Теперь да, – согласился Нефедов.
– Вот видишь, а небось меня за дурака старого держал.
– Даже не думал, Альберт Петрович.
– Рад за тебя, Нефедов. Тем более я ж тебе не пацанов с гражданки пришлю. Будут нормальные бойцы Российской армии. Необстрелянные, ну да это легко исправимо в ваших условиях.
– Бойцы так бойцы. Надеюсь, хоть из подходящих родов войск: ВДВ или морской пехоты? Чтоб начальная подготовка соответствовала.
Генерал не сумел сдержать улыбки:
– Зачем тебе десантура с морпехами? Их ведь чему учат – гонору, как у польской шляхты. Чтобы кирпич об башку разбить, стекло сожрать, дверь плевком выбить, без парашюта из самолета прыгнуть. Нет уж, полковник, все и всегда решает пехота – царица полей. Пришлю тебе мотострелков, с ними и занимайся. Вэвэшников к себе пока не переманивай. У них тоже с людьми напряженка. – Он посмотрел на часы. – Засиделся я у тебя. Пора и честь знать. Хочу до перехода поскорее добраться. Удачи тебе, полковник.
– Спасибо, Альберт Петрович.
Тут генерал вспомнил еще один момент, на который хотел обратить внимание командира бригады:
– Чуть не забыл, Нефедов. Надо бы тебе бродягами заняться. Под самым носом шастают, наглеют не по дням, а по часам. Прищеми им хвост, пока совсем не распоясались.
Кабак «Козья морда» был переполнен, однако это не помешало юркому бармену Сене Хорьку сходу вычленить нужного посетителя – мужчину, одетого, как большинство из кутящих тут вольных бродяг, в невообразимую смесь из военных и гражданских вещей, – и, дождавшись, когда тот подойдет к стойке сделать заказ, что-то тихо шепнуть ему на ухо. Вошедший внешне не выказал никаких чувств, лишь сдержанно кивнул и шагнул к укрытой за портьерами стальной пуленепробиваемой двери, больше смахивающей на дверцу сейфа.
Стоявший возле нее здоровенный охранник вопросительно поднял глаза на Хорька. В ответ бармен сделал особый знак – дескать, все в порядке, можно пропустить. Здоровяк отошел в сторонку и жестом пригласил мужчину пройти.
Ход вел в подвал, где по соседству размещались личный кабинет неофициального мэра Муторая Петровича и маленькая комнатушка, служившая местом встреч для проведения особо конфиденциальных переговоров. Хозяин «Козьей морды» гарантировал отсутствие в ней средств прослушки. Короче говоря, тут не «сифонило». Считалось, что ни одна из тайн никогда не перейдет порог маленького помещения, заставленного скромной мебелью еще советского производства.
Наверху играла музыка, слышались крики и смех. Охранники окидывали цепкими взглядами наиболее шумные компашки и, если градус веселья подымался выше, чем дозволялось, тут же вмешивались. Сначала возмутителя спокойствия просто предупреждали, если тот не проникался, в ход шли уже другие меры более жестокого порядка. В лучшем случае виновника могли отмутузить до потери сознания, в худшем – скормить панцирным псам.
В подвале же было тихо. Сюда не проникали посторонние звуки: только шелест ковровой дорожки под ногами.
Посетитель завертел головой, пытаясь понять, куда же его позвали – в комнату для переговоров или в кабинет Петровича. Хорек был чересчур лаконичен, сообщив лишь короткую фразу о том, что весьма важные люди просят спуститься, без указания конкретного места.
Но мужчину уже ждали. Гостеприимно распахнулась дверь, и он зашел в переговорную.
За прямоугольным столом, накрытым белоснежной скатертью, сидел большой человек. Большой не только в смысле габаритов (полтора на два метра), но и по статусу в АТРИ. В драном свитере и потертых джинсах, он выглядел добродушным здоровяком, что и мухи не обидит, однако вошедший знал, что перед ним человек, для которого чужая жизнь не стоила и ломаного гроша. Там, где он появлялся, редко обходилось без горы трупов.
– Присаживайся.
Посетитель кочевряжиться не стал, поместился на деревянном стуле с жесткой спинкой, оглядел пустой стол. Что ж, Петрович делал все, чтобы переговоры не затягивались. Убогая даже по меркам АТРИ обстановка в комнате немало тому способствовала.
– Прости, угощать тебя не буду, да и некогда.
– Зачем звали? – спросил посетитель.
Вместо ответа здоровяк положил перед ним пухлую папку с завязками. Мужчина открыл ее, бегло пролистал и отодвинул.
– Хотелось бы знать, при чем тут я?
– Это примерно десятая часть того, что нам удалось накопать, – пояснил здоровяк. – Но картинка неполная. Слишком много белых пятен, а ты знаешь, как я их не люблю.
– Мне придется закрасить эти пятна в нужный цвет? – с кривой ухмылкой поинтересовался его собеседник.
– Разумеется, – усмехнулся здоровяк. – А как ты думал, для чего мы тебя внедряли? Дорогое удовольствие, даже для нас. Во всей АТРИ только двое знают, кто ты на самом деле.
– Двое?
– Именно. Двое: ты да я. И я пока не могу ввести официальные власти в курс дела. Потому тебе придется действовать на свой страх и риск. Я не хочу никого спугнуть. Ты меня понял?
– Понял, – кивнул вошедший.
– Тогда можешь идти. Времени на подготовку у тебя пара месяцев, не больше. За провал операции…
– Погоны снимете? – с прищуром спросил вошедший.
– Погоны – это перебор. Яйца отрежу, – ответил здоровяк.
Глава 1
Пробуждение было из таких, что врагу не пожелаешь. Башка раскалывается на части, кружится. Во рту сухо, и привкус такой, будто птичка нагадила. Какая там птичка! Бегемот – здоровенный, толстый. Вонючий!
Плохо мне, ой плохо! Как с жуткого бодуна.
С чего бы? Не маленький, не в первый раз бухал. Вроде пил грамотно, не смешивая. Может, коньячок, предложенный товарищем Ивановым, был не того-с? Из той же бочки, как и прочая магазинная и палаточная отрава. Еще хвастался: «Настоящий, армянский!» Чтоб он подавился своим «армянским»! Или грешу на человека?
А еще полный провал в памяти. Иванов, вертолет… Но что было после?
И, кстати, где я?
Лежу. Справа и слева койки, заправленные казенными синими одеялами. Прикроватная тумбочка из дерева, покрытого морилкой. Казарма? Но почему вокруг люди в белых халатах?
Светлый пластик, какие-то компьютеры, трубки, микроскопы. Разговоры ученые, непонятные.
– Температура?
– В норме.
– Давление?
– Сто десять на восемьдесят.
Госпиталь, больница. Что-то произошло?
– Доктор, он глаза открыл, очнулся.
– Давно пора.
Что пора?
– Павлов Артем Николаевич, девяностого года рождения? – чей-то надтреснутый голос.
Ага, вот и его обладатель.
Рефлекторно отзываюсь:
– Так точно!
Господи, как хочется пить! Жизнь бы отдал за глоток холодненькой минералки. Или кваса. Выдул бы бочку в один присест. У нас в городе на пивзаводе вкусный квас делают. В областной центр возят. Народ в жаркий день в очереди встает.
– Вы меня отчетливо видите?
– Так точно, вижу хорошо. Мне бы попить…
– Сестра, дайте ему воды.
Хватаю стакан, пью. Господи, благодать-то какая!
– Утолили жажду, Павлов?
– Да. Спасибо.
Мысли снова далеко отсюда. Лихорадочно размышляю на тему, что стряслось, и где Леха Денисов. В поле зрения он не попадает. Кругом незнакомые лица. Абсолютно равнодушные, как у настоящих врачей. Госпиталь?
Леха, где Леха? И что это со мной приключилось?
– Сколько я вам показываю пальцев?
– Два… то есть три.
– Хорошо.
Мужчина, очевидно врач, склоняется надо мной. У него опухшее лицо алкоголика, полные мясистые губы, из ноздрей торчат пучки волос. И запах типичный медицинский: спирт, лекарства. Сквозь белый халат просвечивают погоны. Значит, военврач. Госпиталь. Сто пудов – госпиталь.
Я машинально подношу к глазам руки, потом сгибаю и разгибаю ноги.
Военврач смеется:
– Не беспокойтесь, Павлов! С вами все в порядке.
– Где я, товарищ…
– Капитан. Капитан медицинской службы Северянин. Был когда-то такой известный поэт. Вы о нем слышали?
– В школе проходил, но деталей уже не помню, товарищ капитан.
– А что, ничего, кроме школьного курса литературы, больше не читали?
– Так точно, не читал. Хотя нет: газеты, сканворды.
– Жаль, – вздохнул Северянин. – Начни я сейчас цитировать вам Данте, ведь не оцените. Я правильно говорю?
– Так точно.
А кто такой этот Данте? Тоже военврач?
Капитан махнул рукой:
– С вами все ясно, Павлов. Ладно, частично ввожу вас в курс дела. Добро пожаловать в Аномальную Территорию Радиоактивного Излучения, или, сокращенно, АТРИ.
– Почему «три», товарищ капитан?
– Что? – Вопрос сбил военврача с выбранного курса.
– Вы сказали, что А-три. Значит, где-то есть А-один и два.
– Не тупите, Павлов. Я же сказал: АТРИ – это аббревиатура. Дошла до нас еще со сталинских времен. Говорят, Берия придумал. Он вообще был человеком с большой фантазией.
Фраза о радиации меня насторожила.
