Александр Золотько - Пехота Апокалипсиса
Катрин сдалась. Ее сейчас можно поставить в любую позу и...
Герман Николаевич даже позволил себе с полминуты обдумать эту мысль, но решил, что рисковать не стоит.
Черт ли сладит с бабой гневной, процитировал про себя Клеев, и настроение его стало еще лучше.
– У нас не более получаса,– сказала Артуа, возвращаясь в кресло.– После этого мои специалисты ничего не гарантируют.
– Ты имеешь в виду...– Клеев показал указательным пальцем на потолок.– Неужели у тебя есть секреты от наших благодетелей?
Мадам Артуа очень не любила расходовать время понапрасну, но тут она позволила себе почти минуту потратить на выражение своего отношения к обитателям космической станции и демонстрацию своего эмоционального состояния по этому поводу.
– ...Кастрировать уродов! – закончила она свое лирическое отступление.
Клеев слушал завороженно. И даже похлопал в ладоши по окончании монолога.
– Полагаешь, нам есть что обсуждать втайне от них? – поинтересовался Клеев.– Мы ведь все, кажется, уже порешали...
– Все? То есть и ты, и твои товарищи полностью удовлетворены результатами? Никаких Братьев нет, не было и... не будет? – Артуа сделала паузу перед «не будет», и Клеев обратил внимание на это.
Он сам об этом задумывался. И ничего толкового придумать не смог. А делиться своими сомнениями с товарищами мог только очень наивный человек, который до уровня Клеева просто не дорос бы. Не дожил. Бы.
Но если об этом хочет поговорить Сука – флаг ей в руки, как говаривали в годы его молодости.
– Итак, тебе кажется, что не все в порядке в Датском королевстве...– улыбнулся Клеев.– Мы подготовили судебный процесс над преступниками, они уже дали показания о том, как готовили смерть миллиардов людей с одной только целью – обеспечить счастье и радость золотому миллиарду. И готовы повторить свои признания и разоблачения при большом стечении публики. Все очень реально. Правдоподобно.
– Боже, Герман, каким ты выглядишь уродом в этом своем самодовольстве! – всплеснула руками Артуа.– Перед кем ты юродствуешь?
Мадам Артуа была одной из немногих иностранцев, кто смог освоить и понять это слово – «юродствовать».
– Ладно, ты не хочешь говорить – скажу я.
– Скажи.
– Адаптационная клиника,– произнесла мадам Артуа.
– Адаптационная клиника,– повторил за ней Клеев.– И что?
– Адаптационная клиника находилась в нашем ведении. Ее контролировала Европа.
– Мы это знали,– еще шире улыбнулся Клеев.
– А мы знали, что вы знали,– ответила злой улыбкой Артуа.– Мы эвакуировали все. Мне так доложили – «все». Потом оказалось, что сохранился дубликат базы данных. Остались практически все архивы в материалах этого...
Артуа нервным движением руки включила голопанель, выбрала файл и развернула.
– Алексей Николаевич Горенко,– прочитала мадам Артуа.– Капитан Специальной службы ООН.
Клеев посмотрел на изображение Горенко, повисшее посреди комнаты, и, не обнаружив ничего достойного внимания, пожал плечами:
– Следите за своими головотяпами сами. Халатность исполнителей...
– У него не могло быть этих данных. Я сама отбирала исполнителей – среди них нет дебилов. Вся информация была скрыта, и никто не мог ее получить. Во всяком случае, мы не представляем, как это можно сделать. Технически.– Мадам Артуа потерла свои плечи, словно ей было холодно.– Могу дать допуск вашим специалистам.
– Я тебе верю...
– Он мне верит! – восхитилась Брюссельская Сука.– Ты никому не веришь.
– Не верю. Но что следует из прокола твоих техников?
– Из самого прокола – ничего. Но вспомни, как ушел этот самый Горенко из Клиники.
– Через кольцо.
– Через выключенное кольцо. Мои люди уничтожили пару этого кольца. Уничтожили, ты понимаешь это? А он ушел через него.
– Журналисты показали, что кольцо активировал свободный агент...
– Кстати о журналистах. Они ушли через это кольцо в другую пару. Вышли в здании СИА. Это принципиально невозможно. Принципиально! Во всяком случае, противоречит всем нашим... и вашим исследованиям. Так?
– Так,– нехотя согласился Клеев.
– Пусть это сделал свободный агент. Как он это сделал? Ну да бог с ним, с агентом. Куда ушел капитан? Вы же видели запись их последнего разговора.
Артуа шевельнула рукой, изображение капитана Горенко ожило.
– ...Тебе куда? – спросил голос откуда-то из-за границы кадра.– Туда же, куда ушли все ваши?
– Спасибо, не надо.– Ответ капитана прозвучал как-то неуверенно. На грани истерики прозвучал голос.
– Ладно.– В кадре появился молодой мужчина лет тридцати, прошел мимо Горенко, вдоль бетонной стены.– Давай так,– сказал мужчина,– ты просто подумаешь, куда тебе нужно. Подумаешь, когда будешь перешагивать кольцо. Вперед.
Горенко протянул руку, собираясь потрогать бетон внутри кольца, опустил руку, оглянулся на свободного агента:
– Еще увидимся.
– Наверное.
– Кстати,– капитан хмыкнул,– небольшой подарок в компенсацию моральных издержек.
Капитан достал из кармана щепотку зеленой пыли.
– Этого сейчас много. И стоит оно копейки... Люди просто еще не распробовали. Возле каждого корабля этого добра полно. Берешь щепотку, растираешь, вдыхаешь... И получаешь свою порцию счастья... Только не злоупотребляйте.
Рука появилась из-за края кадра, капитан высыпал в подставленную ладонь порошок, шагнул в кольцо, чуть пригнувшись...
– Ни одно наше кольцо его не приняло. А в ваших кольцах было зафиксировано появление неизвестного?
– Нет.
– Остается предположить, что есть минимум одно кольцо...
– Одна пара колец,– поправил Клеев.– Они функционируют только парами.
– Хорошо,– кивнула Артуа.– Еще одна пара колец. Кто ее контролирует?
– Может... на станции?
– Я спросила. Задала вопрос в лоб и получила странный ответ.
– Странный?
– Очень странный. Они испугались. Они попытались сделать вид, что все в порядке, что у них все под контролем, но я поняла – обгадились они изо всех сил. По уши.
Клеев снова усмехнулся, на этот раз недоверчиво.
– Не веришь, что они могли испугаться?
– Не верится, что мы можем их испугать.
– Я тоже не верила. Пока не увидела. Это очень забавное зрелище – обосравшиеся властители Земли.– Артуа посмотрела на часы.– У нас осталось мало времени. Нужно принимать решение.
– Что ты от меня хочешь?
– Я хочу, чтобы мы нашли этого самого Алексея Горенко. Я хочу, чтобы мы нашли свободного агента с позывным «Гриф». Я хочу, чтобы мы выяснили, наконец, есть ли еще третья сила, кроме вас и нас, имеющая доступ к братским технологиям. И если есть – а я в этом уверена,– чего они хотят и как их можно использовать.– Мадам Артуа встала с кресла.– Все. Осталось около двух минут. Окружающие подумают, что мы с тобой уединялись по старой памяти...
Клеев попытался улыбнуться, но улыбка быстро погасла под ледяным взглядом Брюссельской Суки.
– Клиника была на вашей Территории. Гриф – ваш гражданин, кажется. Придумай, как, не привлекая внимания, начать их поиск.– Артуа подошла к сидящему в кресле Клееву, наклонилась.– Если ты хочешь выжить.
Герман Николаевич почувствовал аромат духов Брюссельской Суки, узнал их. Они были на ней в тот самый вечер... Умеет Сука подбирать парфюмерию...
– И еще,– прошептала мадам Артуа, наклоняясь почти к самому лицу Клеева.– Я так давно хотела... Так давно...
Пощечина от Катрин Артуа чуть не отправила Клеева в нокаут. Перед глазами полыхнули звезды, рот наполнился металлическим привкусом.
– Ненавижу,– сказала Артуа, потерла, поморщившись, правую ладонь о свои брюки и вышла из комнаты.
Через три минуты из комнаты вышел Клеев, сплевывая кровь в белоснежный платок.
– А я, честно говоря, рассчитывал на порцию геронтопорно,– сказал один из обитателей космической станции, тот, которого за глаза знающие люди называли Младшим.– А они потрепались-потрепались и разошлись.
– Хотя, согласись, плюха была потрясающая,– сказал Старший.– Увидеть такую плюху – день прожит не зря. Чемпионка Брюсселя по теннису не растеряла былые навыки.
– И вредность характера – тоже,– закончил Младший.– Обосрались мы, видите ли! Ничего подобного. Да, было неприятно узнать такое. Но и все. Неприятно.
Он выключил кадр, развернул кресло так, чтобы видеть лицо Старшего. Он предпочитал видеть его лицо, когда разговор касался вещей неприятных. А разговор в принципе касался вещей неприятных. Или мог коснуться их в любую секунду.
– Ну...– протянул Старший.– Тут мне с тобой трудно спорить, с мадам общался ты лично, я как раз вышел по нужде... Хотя... В ее словах тоже может быть правда. Когда я вернулся, ты был слегка бледным и немного напряженным. Нет?
– Нет.
– Может быть, может быть. Мадам, конечно, не сдержанная на язык сука, но далеко не дура. Ой, не дура... И если ее заинтересовал этот самый капитан Горенко, то и нам стоило бы взглянуть на него. Пообщаться. У нас с тобой сузился круг общения, ты не заметил? – Старший извлек откуда-то из-за кресла бутылку, отвинтил крышку, сделал два глотка прямо из горлышка и, не предлагая собеседнику, спрятал на место.
