Александр Конторович - Второй шанс для человечества
— Не будут атланты свой маршрут травить. В Таллинне 82 я бронекопытная высаживается, и британцы какие-то. Прыгнут к нашим мостам SASовцы и зелёные береты, пойдём мы их ловить и очень быстро кончимся, мля… Повоюешь, Рембо доморощенный, у тебя до сих пор детство в заднице играет. На фига ещё ружьё потащил? С двух рук палить собрался?
— Тестю бывшему отдам, он непризывной, а шваль вокруг дома бегать будет, по-любому.
Подхватив сумку с заднего сиденья, я протянул руку к калитке… Вокруг всё залило ослепительно яркой чернотой… и пинок в спину отправил меня в кусты. Колючие, мля!
ЗанудаИстинно говорю вам: большой город — это большая ловушка. В самое мирное и спокойное субботнее утро с восьми утра до двух пополудни на выезде из Москвы многочасовые пробки. А уж сегодня — какое-то безумие. Железная толпа и, кажется, даже со стрельбой. Тоже, кстати, признак надвигающейся катастрофы — подрихтовавшие друг другу крылья и борта не ждут ГАИ и не оформляют протоколы. Драки и битье стекол бывают, сам видел, но у всех, застрявших в этой пробке, самое сильное желание — удрать из города. Включаю первую, проползаю ещё метр и снова ставлю машину на ручник.
Военным хорошо — у них связь, командиры и приказы. Вот пронеслась в город колонна бронетранспортеров. Еще, пожалуй, повезло тем, кого эвакуируют по железной дороге. А вот эгоисты и индивидуалисты, вроде меня, давят сейчас друг друга в прямом и переносном смысле. За разделительным барьером из города проносится колонна автобусов. Стоящие в пробке возмущенно гудят. Обидно, конечно — они летят по пустой трассе, а нам ползти в шесть рядов, включая обочину и кювет. Но с другой стороны, это значит, что порядок ещё поддерживается. Но все равно тревожно. Слишком резко отпускаю сцепление, машина дергается и продвигается ещё на метр.
Не заезжал бы в гараж — может, и успел бы проскочить до пробки. К черту «бы». Без инструмента я «манагер» и офисный планктон, работник задницы и языка, а с инструментом круче вареного яйца. Только вот стою в пробке, как последний дурак. Слева — волосатый мужик на джипе, справа дамочка, которой приятно заглянуть в декольте, спереди — просевшая «жигулятина» с полосатыми тюками на крыше, сзади — что сзади, не видно, ящики и мешки накиданы до потолка.
Не спать, не спать, тем более с ногой на сцеплении. Жарко, воняет дизельным выхлопом. Может, и к лучшему, что подружка не поехала. У них в клинике кондиционер. А сменится с дежурства — я за ней заеду, в город-то дороги свободные. Кажется, в этот момент я всё-таки задремал, потому что ничего не увидел, только кожей ощутил жар и боль.
ИринаСидела я в столовой и малевала клумбу с «цвяточками» разноцветными карандашами в большом альбоме. При мне был цветастенький рюкзачок с рабочими шмотками и десятком любимых книжек научной, юмористической и прочих фантастик. Рисуя, попивала клюквенный чаёк из стакана с чеканенным подстаканником, поставленного на поднос с комплексным обедом, к которому я пока ещё не притронулась.
НикТо«Только-только начал наклевываться вариант с новым местом работы, а тут эта заварушка. И чего пиндосам свербит? У них стратегический интерес по всему шарику, а другим — сидеть под стулом и не рыпаться? И нефть эта… Как в том анекдоте: „Над нашими стратегическими запасами топлива обнаружены какие-то страны“. А может, дело было вовсе не в нефти? Бродили ведь какие-то слухи… И понеслось. Под откос, кувырком и с песнями.
Именно с такими мыслями еще несколько дней назад шел я в магазин, торгующий охотничье-рыбачьими принадлежностями. Ввиду всех этих мировых неясностей и взаимного бряцания оружием на семейном совете было решено принять меры к самоспасению. И крайняя зарплата вместе с отпускными были потрачены на покупку „Сайги“, полусотни патронов, двух комплектов камуфляжа для себя и жены. (На всякий случай, а то мало ли…) ну и всякой полезной мелочевки. Вот только не успел еще дома разобраться со всеми этими мужскими игрушками и съездить за город опробовать „ружжо“, как по всем каналам прошло обращение президента. Это было еще не военное положение, но… „Песец приближается“.
Городской военкомат недавно отремонтировали. Так что и в обычном то состоянии разобраться бумагами лейтенанта запаса было бы толком некому, а уж теперь — тем более. Я толкнулся в несколько дверей, пытаясь выяснить, куда направляться, но ответа не было. Только в одном кабинете замотанная миловидная женщина средних лет с усталыми глазами, в полевой форме с майорскими погонами, покопавшись в ящиках с ярлычками „ТГТУ 2000–2005 гг.“ нашла какой-то формуляр. Успел увидеть на нем свою старую, еще студенческую фотографию. Женщина посмотрела на нее, потом на меня, что-то записала у себя в блокноте и ненадолго вышла. Вернулась она минут через двадцать.
— В общем так, молодой человек. С документами вашими разобрались. В списках вы были, только не первой очереди. Но раз уж пришли, то… Знаете, как говорят в армии?
— Ага. Инициатива любит инициатора.
— Вот-вот. Завтра в восемь ноль-ноль вам надлежит прибыть в здание военкомата. Соберете личные вещи, с родными пообщаетесь… Пока и здесь в городе для „партизан“ работа найдется. Ну а там видно будет.
— Ясно. Можно идти?
— Идите. И пора вам уже отвыкать от гражданской жизни, Николай. Не „ага“, а „так точно“…
— Не „можно“, а — разрешите. Я понял, товарищ майор. Разрешите идти?
— Идите. И побриться не забудьте. Усы в армии для офицера еще куда ни шло, а вот бородка эта ваша…
— Ясно. Сделаю.
Дома было холодное молчание жены, прятавшей за ним свою растерянность и слезы, неловкая суета тестя и тяжело вздыхающая теща, накрывающая на стол. Я подошел было к Марине, но та убежала в соседнюю комнату, из которой почти тут же раздался приглушенный плач.
Немного постояв перед закрывшейся дверью, сел за кухонный стол.
— Не поспешил, Коля? Вон родственники уже в деревню уехали. Может стоит с ними? Место хорошее, огород тоже имеется, и ружье у тебя теперь тоже есть…
— Нет, Наталья Петровна. Мне стыдно будет. Не будем больше об этом.
Доели в молчании. После обеда прошел в комнату, где на диване все еще лежала жена. Плакать Марина уже перестала и теперь молча смотрела в потолок покрасневшими глазами. Присел рядом.
— Мне завтра в военкомат надо будет прибыть с вещами. Соберешь? Ну там мыло, полотенце, то-сё…
— Хорошо. А ты сам-то чего, не можешь?
— Марин, я к сыну хочу сейчас съездить.
— Понятно… Когда вернешься?
— Не знаю пока. Вы дома сидите, не ходите никуда. Я быстро.
— Хорошо.
Помолчали. Марина села на диване, обняв меня за плечи.
— Ты к ним поедешь, скажи Маше… Ну, если вдруг что — пусть мне звонит или приходит. Телефоны наши дай, адрес напиши. Все ж таки легче будет, куда ей с пацаном одной-то?
— Спасибо.
Обнял жену и поцеловал ее в заплаканные глаза.
— Я быстро, ты не волнуйся. Сходи, кстати, в „Служивый“, говорят, он еще работает, звездочек купи. Муж теперь офицером будет. И — не запаса!
Прощание с сыном вышло тяжелым… Я понимал, что шансы вновь увидеться в случае начала серьезной заварушки весьма условны. Это при мирной жизни „бывшая“, работая хорошо оплачиваемым инженером в офисе, могла бы обеспечить и себя, и пацана. А если подкрадется пушистый лесной зверь, то… Слишком уж она не приспособлена к обычной жизни. А помощь других родственников будет мешать принять пресловутый шляхетский гонор и нежно лелеемая обида. Хорошо хоть все контакты и адреса родичей записать изволила.
Поспать удалось немного. Все пытались сообразить, что делать дальше и как выживать. Город хоть и небольшой, но все ж таки областной, кое-что заслуживающее небольшого „ядрёнбатона“ имеется. Поэтому было решено. Что на следующее утро родители жены вместе с ней отправляются в деревню к моему отцу. Вместе с недавно купленным оружием и всем, что может оказаться полезным. А таких вещей у запасливого тестя оказалась немало. Вот пока готовились — почти вся ночь и прошла.
Проснулись все рано. Даже жена — заслуженная сова — и то вскочила ни свет ни заря, хотя до назначенного времени оставалось еще пара часов. Новый камуфляж был выглажен, а рядом с выключенным компьютером лежали четыре маленьких звездочки защитного цвета.
Маетно было… Все ж таки не каждый день „на войну“ уходить приходится. Чтобы отвлечь себя от тяжелых мыслей, взялся перебирать собранные вчера в дорогу вещи. А вышло немало. Хорошо хоть у тестя нашелся старый рюкзак, с которым он в свое время выбирался по грибы и на рыбалку. В нем, кроме обычного набора „бритва-мыло-полотенце и сменное белье“, нашлось место и для четырех банок домашнего консервированного мяса и трех пластиковых полулитровых бутылок со спиртом. Пригодилось и моё сувенирное увлечение. Многие, когда путешествуют, собирают памятные вещи о местах, где побывали. Брелки, магнитики на холодильник с местной символикой и тому подобную мелочевку. Жена набирала колокольчики, а я — ножи. Причем старался брать не декоративные, а такие, которым бы нашлось реальное применение. Мультитул „из Воронежа“ например, так вообще постоянно с собой носил уже даже не чувствуя его на поясном ремне. Из трех десятков имеющихся сувенирным можно было бы назвать только нефритовый, привезенный из недавней командировки в Иркутск. Так что, немного подумав, засунул в боковой карман рюкзака три метательных ножа-пластины с оплетенными шнуром ручками и пару небольших охотничьих. „И для себя пригодится, а там, глядишь, с военными на что-нибудь полезное махнусь“. По другим карманам распихал соль и перец в пластиковых коробочках из-под витаминов. Хорошо что, ночью распотрошили все домашние „стратегические“ запасы, и все что может испортиться — переложили в такие баночки.
