Олег Верещагин - Там, где мы служили...
Джек сделал пальцами «о'кэй» и выпал наружу…
…Воздух ударил его в грудь и развернул звездой. В чёрно-огненной холодной смеси, казалось, вообще нет движения. Но Джек понимал, что летит к земле — летит с головокружительной быстротой — и рука сама потянулась к кольцу…
Слева развернулся купол — у кого-то сдали нервы. Джек с ужасом увидел подскочившую на стропах фигуру… но уже в следующий миг чёрная ткань купола вспыхнула яркой, мгновенной свечой, исчезла — и Джек невольно проводил взглядом летящий к земле силуэт. Штурмовик в полёте молча и яростно рвал на себе пилему РЖ, словно ища новое кольцо — охваченный томительным ужасом последних секунд.
Справа мимо пролетел ещё кто-то — совсем рядом, летел странно, кувыркаясь, и Джек сперва не сообразил, что это с парнем — но тут на шлем, лицо и спину юноши плеснуло горячим, он увидел, что за падающим тянутся длинные струи крови. Убит ещё в полёте, ещё до рывка за кольцо…
«Пора!» — вылетел в мозгу предохранитель, и Джек, рванув кольцо, вскинул руки вверх…
…Десант вступает в бой ещё в воздухе. И на земле сразу же оказывается в окружении — то есть, в той ситуации, когда «нормальный солдат» уже невольно задумывается о поражении. Очереди — внизу, гранаты — вниз. Ты натянут струной своих строп. Ты — нерв. Если парашют донесёт тебя на землю — это не конец, это — начало боя. А кто-то упадёт уже трупом, и купол накроет его, как чёрный саван. А кто-то просто грохнется с неба — ещё живой, вмявшись в землю, раскидав руки в последнем объятье… А кто-то влетит в огонь или на оскал жадно поднятых вверх штыков, до последнего стреляя, стреляя, стреляя в осатанении, не думая ни о чём, кроме боя…
Десантник не знает, что будет с ним — не знает. Едва шагнёт за обрез люка. И страха не испытывает тоже — только лихорадочный подъём. И, если умирает — не успевает понять, что умер…
ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ: СОЛДАТСКАЯ ПЕСНЯ СЕРЫХ ВОЙН (Основа: МИХАИЛ АНЧАРОВ. ДЕСАНТ)Парашюты рванулись
И приняли вес.
Земля колыхнулась едва.
Падают вниз
«Волгоград», «Эдельвейс»
И «Мертвая Голова».
Автоматы выли,
Как суки в мороз;
Пулемёты били в упор.
И мёртвое солнце
На стропах берез
Мешало вести разговор.
И сказал Господь:
— Эй, ключари,
Отворите ворота в Сад!
Даю команду
От зари до зари
В рай пропускать десант.
И сказал Господь:
— Это Ласло летит,
Десантников капитан.
Череп пробит,
Парашют пробит,
В крови его автомат.
Он врагам отомстил
И лёг у реки,
Уронив на камни висок.
И звезды гасли,
Как угольки
И падали на песок.
Он грешниц любил,
А они — его,
И грешником был он сам.
Но где ж ты святого
Найдёшь того,
Чтобы пошёл в десант?
Так отдай же, Георгий,
Знамя своё,
Серебряные стремена.
Пока Этот парень
Держит копье
На свете стоит тишина.
Бой отгремел…
Но невеста не спит —
Счёт потеряла дням,
И мирное солнце
Топочет в зенит
Подковою по камням…
3
Парашют донёс Джека на щемлю живым…
Юноша сумел устоять на ногах, хотя купол сильно рванул его в сторону. Всё кругом горело, и это не было преувеличением. В сотне метров бил в небо фонтан огня, закрученный спиралью — он озарял всё вокруг изменчивым, зловещим светом. Грохот стрельбы, взрывы и крики, окутывали разрушенные позиции, как облако. Вывороченные груды земли мешались со щепой брёвен, разбросанными мешками, кусками бетона, мотками проволоки, трупами, оружием, техникой, слизистыми комьями внутренностей.
Защёлку парашюта заело, а на Джека уже бежал, замахиваясь чем-то вроде серпа, махди. Юноша расстрелял его из автомата с расстояния в несколько шагов и, выхватив тесак, перерезал лямки. Рация у него была включена — но из неё несло такой трескучей мешаниной, что Джек сомневался — сможет ли он услышать в этой каше «естердей».
Оглушённые и сбитые с толку обстрелом и налётом, враги, тем не менее, вовсе не были деморализованы. Значительная часть укреплений уцелела, и они решили дать отпор десанту, отбить, блокировать, либо уничтожить его. Планеры, бесшумно падавшие с неба, оказались, правда, полной неожиданностью, и десантники, врываясь в укрепление или траншею, тут же выбрасывали алый флажок Рот — такие были розданы всем отделениям — чтобы товарищи, не дай Солнце, не перепутали чего.
Сигнала всё ещё не было. И Джек подумал вдруг, что Фишер мог быть и убит. На миг его охватила паника — тем более, что рядом плавно опустился парашют, исправно принёсший на землю мёртвого Штефана Горалека из 1-го отделения — чеху срезало полчерепа очередью, и парашют, словно живое существо, поволок мёртвое тело куда-то в сторону.
— Света ради, о небо! — крикнул Джек. Собственный голос заставил его прийти в себя и прыгнуть наконец в траншею.
Тут никого не было. Вслушиваясь, Джек перевёл дух, тщетно пытаясь уловить в свистопляске эфира знакомые слова. Вместо этого он услышал совсем неподалёку истошное и вполне живое:
— Хильфэ! Хильфэ, мейне фройнде![3] — и то же ещё на двух языках, русском и его родном английском.
Добежав до поворота траншеи, Джек пригнулся и осторожно выглянул. В него выстрелили тут же, и Джек выстрелил в ответ — удачнее, чем его противник, целившийся на уровне груди и получивший порцию свинца в живот. Перескочив через тело, Джек увидел троих штурмовиков — незнакомых — штыками и тесаками отбивавшихся от не менее чем дюжины толпой наскакивавших на них махди.
Свистнув, Джек заорал:
— Сюда, сюда! — и прыгнул на махди сзади, всадив штык одному в почку и свалив ещё двоих ударом тела. В падении выставил локоть, почувствовал, как тот вошёл во что-то, услышал хруст и хрип. Махди под ним дёрнулся и застыл. Второй успел вскочить, но Джек нанёс ему круговой лоукик в бедро и, оказавшись на ногах, прикончил штыком.
Махди не ожидали, что обрушившися на них сзади мальчишка так быстро разделается с двумя бойцами. А Джек, сообразивший, что его пока не берут в расчёт, набросился на них, действуя «по-шведски» холодным оружием — автоматом со штыком в левой и тесаком остриём от себя — в правой руке. Такому бою в лагерях Рот учили старательно, и результаты получались отличные — вплоть до достижения некоторыми бойцами степени высокого искусства.
Джек заколол ещё одного и тяжело ранил тесаком другого, прежде чем махди сообразили, что их убивают с тыла. Некоторые повернулись, но в тесноте траншеи даже это заставило их ещё больше помешать друг другу, и отбивавшиеся штурмовики тут же подкололи троих. Остальные полезли на скаты траншеи, пытаясь спастись. Джек успел полоснуть одного по ноге и, вцепившись рукой в драный ботинок второго, потянул его обратно, не вполне соображая, что делает, потому что махди, истошно завопив, звезданул его каблуком в глаз, и Джек отлетел к стене, охнув от удара. Но спастись махди не удалось. Кто-то — то ли по ошибке, то ли штурмовик — начал стрелять поверх траншеи, и вырвавшийся от Джека, взмахнув руками, как мешок рухнул обратно в траншею.
— Умеючи и чёрта бьют, — улыбнулся один из штурмовиков — русый парнишка, не очень высокий. Второй — лейтенант, явный немец — отдал честь:
— Вовремя подоспел, «волгоград», — сказал он.
Они пробежали до второго поворота, где упёрлись в обваленный проход в блиндаж — сюда попала ракета.
— Вон там наши, — лейтенант указал на цепочку штурмовиков, перебежками поднимавшуюся по склону в сотне метров. Солдаты то прыгали в траншеи, то выскакивали из них, подбираясь к отстреливающемуся ДОТу.
— Где же мой-то взвод? — прошептал невольно Джек.
— Найдётся, — оптимистично отозвался русый паренёк и подмигнул. — Пошли?
Лейтенант кивнул. они выскочили из траншеи — парнишка упал почти сразу, свалился назад с разорванным пулей шлемом и простреленной головой. Джек и лейтенант прыгнули в разные стороны, и Джек тут же его потерял. Он бросился наземь и пополз, сообразив, что стрелял снайпер.
— Ну где же, где же вы, чтоб вас… — пробормотал он, вжавшись в землю за куском бетона. Словно откликаясь на его мольбу, через фон прорвался голос Фишера:
— Внимание, «Волгоград»! капитан Мажняк вышел из строя, командование принял лейтенант Фишер! «Волгоград-5», идите на сигнал!
Кто-то запел «естердей», безбожно перевирая мотив — и Джек узнал Мальвони. Облегчённо вздохнув, определил направление и пополз в сторону траншеи…
…Взводы стягивались по сигналам, чтобы начать главную фазу операции. Планеристы почти все уже выполнили свою задачу — захват намеченных пунктов на господствующих высотах. Но и противник опомнился — как раз в тот момент, когда Джек спрыгнул в траншею, командование «Армии Центральной Африки» начало спешно перебрасывать войска из второй линии обороны, чтобы выбить десантников с уже захваченных ими позиций — и не допустить захвата всей первой линии; это было бы фактически крахом обороны — двадцать стрелковых и шесть танковых конфедеративных Рот, русские, англосаксы и партизаны, всего до 16 тысяч бойцов, уже подходили к заграждениям, готовясь идти дальше по проходам, размеченным заранее разведгруппами…
