Павел Корнев - Там, где тепло
Поморщившись от боли, я повалился на кровать и тут вновь, второй уже за сегодня раз в неурочное время щёлкнул замок. В следующий миг распахнулась дверь, и в комнату впорхнула стройная рыжеволосая девушка в коротеньком ситцевом платьице.
— Привет, Евгений! — протянула мне Марина перетянутую шпагатом картонную коробку. — Я пришла тебя с днём рожденья поздравить и небольшой подарочек принесла…
— Привет! — с трудом оторвав взгляд от стройных загорелых ног девушки, вскочил я с кровати и как бы между делом захлопнул верхний ящик тумбочки. — А подарок это ты или торт?
— Торт, — озорно улыбнулась Марина и рядом с уголками её зелёных глаз залегли едва заметные морщинки. — Но не только…
— Не только? — Я забрал коробку, и девушка немедленно чмокнула меня в щеку. — Звучит заманчиво.
— Туда ещё бутылку вина упаковали.
— Вино, торт… Романтика…
— Вот именно — романтика, — вновь улыбнулась Марина и огляделась по сторонам. — Правда, обстановку романтичной не назовёшь…
И с этим было не поспорить; комната на номер-люкс, откровенно говоря, не тянула. По меркам нормального мира — так и вовсе третьесортный гадюшник, но вот по местным — лучше и не надо. Тепло, светло, горячая вода без ограничений. Интерьер, правда, подкачал, но меня это как-то особо не волновало. Раньше не волновало …
— А куда деваться? — вздохнул я, ломая голову над тем, чем вызван этот визит. Если Селин ещё мог какие-то свои цели преследовать, то Марине здесь точно делать нечего.
— Ой, да не прибедняйся ты. — Девушка одним движением развязала затянутый на «бантик» шпагат, сняла картонную крышку и протянула мне лежавшую рядом с тортом бутылку. — Как ты относишься к французскому вину?
— Вы с Селиным сговорились, что ли?
— Он тебя французским коньяком поил? — сразу догадалась Марина. — Какой нехороший мальчик! Всё его супруге расскажу!
— Да ладно, там вышло-то по сто грамм, — махнул я рукой и перекатил тумбочку с тортом на середину комнаты. — Делов-то…
— То тут сто грамм, то там сто грамм, — фыркнула Марина и, усевшись на кровать, закинула ногу на ногу. — Ты одноразовым ножом сможешь эту красоту порезать?
И без того коротенькое платьице ещё больше обтянуло стройное бедро, и я далеко не сразу сумел перевести взгляд на произведение кондитерского искусства, украшенное цветами из безе.
— Совсем ты, Евгений, в одиночестве одичал… — покачала головой девушка и, расстегнув ридикюль, достала пачку сигарет. — Селин даже предупреждал, что наброситься можешь.
— Я постараюсь быть настоящим джентльменом, — пообещал я, аккуратно разрезая торт. Потом взял предусмотрительно захваченный с собой слишком уж наблюдательной красавицей штопор и выдернул пробку из бутылки, едва не расплескав себе на штаны рубинового цвета вино. — Можешь не беспокоиться.
— Зная репутацию некоторых настоящих джентльменов… — Марина закурила и усмехнулась: — А, впрочем, бог с ними. Не возражаешь, если я подымлю?
— Дыми на здоровье. — Я достал пару стаканов из среднего ящика тумбочки и предупредил: — Извини, бокалов не держу.
— Не важно! Наливай!
Я наполнил стаканы и протянул один Марине.
— За тебя! — тут же предложила она тост.
Мы чокнулись; я пригубил терпкое вино и пристально уставился на девушку.
Короткая стрижка, острое лицо с аккуратным носиком, слегка подведённые глаза и накрашенные нейтральной помадой губы. Просто удивительно, что она решила ко мне заглянуть. Уверен — могла бы и более интересного собеседника подыскать.
— И о чём ты сейчас думаешь?
— Просто удивляюсь, — улыбнулся я. — Меньше всего ожидал тебя сегодня увидеть.
— Гадаешь, почему я здесь?
— Именно.
— На самом деле я всегда была тайно в тебя влюблена, а сегодня не выдержала и решила поведать о своих чувствах, — хрипло рассмеялась пригубившая вино девушка. — Чем тебе не объяснение?
— То, что влюблена — это само собой. — Я отломил кусочек безе и улыбнулся. — Я красивый и умный, как в меня можно не влюбиться? Вопрос, почему именно сегодня.
— Селин о твоём дне рожденье проболтался, — объяснила Марина. — А я которую неделю без выходных, вот и решила — баста! — устрою себе праздник!
— Тоже повод. Исполняйся мне восемнадцать, поверил бы без вопросов.
— Да ты, Евгений, сторонник теории заговоров?
— Не без этого.
— Ну тогда тебе придётся помучиться, докапываясь до истины.
— Вот ещё! — фыркнул я и вновь наполнил стаканы. — Я буду просто наслаждаться твоим обществом.
— Это комплимент?
— Это констатация факта.
— Тогда за встречу?
— За встречу! — Я отпил вина и оторвал с торта очередной цветочек-безе. — Чего-то ты ничего не ешь.
— Фигуру блюду, — провела Марина ладонью по талии.
— У тебя с ней всё в порядке, — ничуть не покривив душой, сообщил я.
— Да просто на сладкое уже смотреть не могу, постоянно в клубе что-нибудь перехватываю.
— Работы много?
— Не продохнуть. Ещё и в командировку отправляют.
— Расширяетесь?
— Страшными темпами.
— Это же хорошо!
— Было б ещё кому работать, — повела плечом Марина и поправила соскользнувшую с плеча бретельку.
— Всё пройдёт, пройдёт и это, — процитировал я древнюю мудрость и вновь разлил вино по стаканам. В голове зашумело, а настроение улучшалось буквально с каждым глотком. Как же немного человеку надо… — Вот и бутылка к концу подошла.
— Как тебе вино?
— Я в этом не разбираюсь.
— Ну конечно! Ты же по коньяку и пиву больше!
— Это всё Арабов тогда, — досадливо поморщился я.
— Что — Арабов? Он тебе насильно вливал?
— Ты же знаешь его! И вообще… — замялся я, не решаясь взглянуть девушке в глаза.
— Что — вообще?
— Да не помню я ничего толком!
— Вот хорошо мужикам! Наделал делов, а на утро — не помню ничего. А раз не помню, значит, ничего и не было. Логика железная!
— Хватит издеваться уже. — Проснулся я тогда в подсобке клуба, а значит, действительно «ничего не было».
— Да ладно, — решив больше не мучить меня, рассмеялась Марина. — Не бери в голову.
— Не буду. А, кстати, что случилось-то?
— Да ничего особенного, — хитро прищурилась девушка. — Ты весь вечер в любви признавался, вот и всё.
— Серьёзно? — Меня это известие особо не поразило. Чего-то, если честно, в этом роде и ожидал. — Ну оно не удивительно, так-то…
— В смысле?
— Я ж тебе в любви признавался, а ты там самая красивая.
— Хватит подлизываться, — отмахнулась Марина. — Я тебя уже простила.
— За что?!
— За то, что ты всё забыл.
— А! Тогда ладно. Как камень с плеч.
— Поехидничай ещё! — пригрозила девушка и бросила взгляд на изящные золотые часики на запястье. — Ты, кстати, браслет так и не починил?
— Не-а. Потерял.
— Непутёвый.
— Да ладно, ерунда. — Я допил вино и посмотрел Марине в глаза. — А ты уже собираешься?
— У тебя, как в больнице, посещения по расписанию, — пошутила поднявшаяся с кровати девушка и оправила платьице.
— Надеюсь, это ненадолго, — поднялся я вслед за ней и тут щёлкнул замок.
— Ну, пока.
Марина поцеловала меня в щёку, я удержал её, приобняв за талию, и спросил:
— Так ты только поздравить меня приходила?
— А сам как думаешь? — Девушка легко выскользнула из объятий и шагнула к двери. — Мучайся, гадай теперь…
Я только покачал головой, а Марина послала на прощанье воздушный поцелуй и исчезла в коридоре, оставив после себя лишь лёгкий аромат духов, да никак не развеивавшийся табачный дым.
А ещё почти нетронутый торт.
Ума не приложу, что с ним теперь делать.
Помощь пришла, откуда не ждали. Хотя, честно говоря, заглянувшему под вечер на огонёк Напалму я уже особо и не удивился. Только покачал головой и хлопнул по кровати рядом с собой:
— Падай!
— Не помешал? — на всякий случай уточнил лысый, долговязый парень в свободно болтавшейся на мослах майке, чёрных джинсах и сланцах на босу ногу.
— Не-а. Сегодня в зоопарке день открытых дверей.
— Это вопрос или утверждение?
— А сам как думаешь? — откинулся я спиной на неоштукатуренную кирпичную стену.
— Никак не думаю, — не растерялся Напалм и протянул руку: — Поздравляю с днём рождения, желаю счастья в личной жизни, Пух!
— Спасибо, — пожал я костлявую ладонь пироманта. — Ты-то откуда узнал?
— Селин забегал. Сказал, можно к тебе вечером заглянуть будет.
— А сам раньше чего не заходил?
— А кто б мне сказал, что тебя тоже тут держат? — фыркнул парень и потёр пятнавший щёку шрам, формой напоминавший то ли череп, то ли очертание африканского континента. — Конспираторы, блин…
— Конспираторы — это не то слово, — вздохнул я и снял закрывавшую торт картонную крышку. — Будешь?
