Вячеслав Шалыгин - Время огня
Но в тот день Лера об этом еще не знала. Впрочем, как и о многом другом, что ожидало ее в ближайшие часы и дни.
Когда встревожился папин приятель, Лера просто удивилась, а когда вдруг из-под ног ушла земля – испугалась. Потом горизонт заволокли свинцовые тучи, начал грохотать какой-то странный, оглушающий и сбивающий с ног гром, следом налетел жуткий ураган, и Лере показалось, что весь мир поглотила одна гигантская пыльная буря.
Папин друг успел затащить девушку в подвал ветхого двухэтажного домишки, поэтому первый удар стихии они пережили без проблем, но Катастрофа потому и вошла в историю, как явление уникальное по своей разрушительной силе и последствиям, что одним ударом стихии дело не закончилось.
За первым ударом последовал второй, еще более мощный, и вот тут-то Лера поняла, почему отец настаивал, чтобы она ушла как можно дальше.
Ударная волна запредельно могучего взрыва смела со своего пути почти все дома и деревья, разорвала и вздыбила землю, взметнула в небо миллионы тонн грунта, пыли и воды из речек и озер. И все эти тонны грязи затем рухнули с километровых высот, захоронив под толстым слоем практически все пока еще живое и уже неживое.
Как в этом хаосе удалось выжить Лере и некоторым другим разумным обитателям зоны отчуждения? В этом-то и заключалась основная причина, по которой слово «Катастрофа» пишется с заглавной буквы, как обозначение чего-то уникального, достойного звучать настолько гордо.
Аномальный взрыв стер с лица земли либо причудливо изменил строения, изуродовал ландшафты (позже Лера убедилась, что во всех пяти локациях происходило примерно то же, что и в зоне отчуждения ЧАЭС), выжег до последней бактерии всю органическую жизнь, но не тронул ни одного механизма, машины или аппарата, а также… людей со вживленными имплантами.
Лера отлично помнила, как выбиралась из подвала (а после того, как взрывная волна смела домишко вместе с плитами пола – из обычной ямы) и как удивленно озиралась, пытаясь понять, что за особо изощренная фантазия придумала такую адскую бомбу, вроде бы и не атомную, и не нейтронную, но очень мощную. И почему, для чего безумный изобретатель этого оружия оставил в живых некоторых людей, уничтожив при этом всю прочую органику до последнего кустика, до последней травинки?
Ответ нашелся довольно скоро. В пятиминутном промежутке, пока все поднятое взрывной волной дерьмо не рухнуло на землю, выжившие люди попытались унести ноги из опасной зоны, но именно в этот момент в центре зоны отчуждения вдруг возник гигантский вихрь, который легко поднял и затянул в свою воронку все, что пока не было уничтожено загадочным взрывом и находилось в радиусе нескольких десятков километров. То есть всю технику и тех самых «счастливчиков», выживших во время странного взрыва.
Что было дальше, Лера помнила плохо. Точнее – не помнила вовсе. В памяти остались только ощущения. Сначала был полет с бешеным ускорением и тошнотворное вращение вокруг своей оси, затем поперек, затем вовсе как попало, потом была пронзающая все тело боль, радужные круги и нереальные фейерверки перед глазами, а дальше нестерпимый жар и вдруг, резко, кромешная темнота и беспамятство.
Позже Лера узнала, что у каждого из тех, кто попал в воронку вихря, ощущения были разными, в меру темперамента, фантазии и возможностей организма, но все помнили боль. Нестерпимую, жгучую, бесконечную.
А еще никто из тех, кто вернулся, не помнил, где он был и сколько времени провел в том месте. Например, Лера очнулась ровно через неделю, двадцатого сентября пятьдесят первого, на вершине небольшого холмика поблизости от южной окраины Припяти. Вернее, того, что осталось от мертвого городка. Крестный вышел на связь только через месяц. А другие выжившие в Катастрофе приятели Леры по «прошлой жизни» начали возвращаться в основном через полгода, а то и позже.
Откуда все возвращались, толком так и не удалось понять. Чуть позже, наслушавшись научных гипотез и начитавшись флуда в Сети, выжившие составили для себя общее представление о Катастрофе и ее последствиях, но поклясться, что все так и было, никто бы не рискнул.
Официального объяснения Катастрофы не существовало довольно долго, а когда оно появилось, слезы стыдливого умиления навернулись даже у военных, которым вроде бы полагалось защищать эту точку зрения. «Ученые» заявили, что Катастрофа стала следствием особого сочетания земных и космических факторов, вошедших в резонанс с какими-то внепространственными колебаниями… Лера, если честно, даже не стала дочитывать бредовый пресс-релиз.
Неофициальная наука утверждала, что все гораздо проще. По мнению независимых экспертов, Катастрофу устроили люди. Вернее, группа людей с избытком образования и амбиций, но с жестким дефицитом совести и здравого смысла. Эти не вполне вменяемые ученые решили создать уникальное транспортное средство – систему гипертоннелей, с помощью которых можно было бы перемещать грузы и пассажиров на какие угодно расстояния через, соответственно, гиперпространство. Для этого была построена тоннельная установка, расставлены маяки и ко всей этой системе подведены немалые энергомощности. Но, как обычно, что-то пошло не так и, выйдя на пик нагрузки, установка взорвалась. А поскольку тоннели она все-таки «пробурила», взрыв из одной точки был «телепортирован» в остальные, да к тому же неизвестно, что произошло в том запредельном гиперпространстве, через которое транслировался взрыв установки.
По мнению Леры, эта версия звучала убедительно. Особенно учитывая собственный опыт девушки и достоверные детали, которые упоминались в рамках теории. Например, поговаривали, что известна фамилия изобретателя – профессор Сливко. И что на самом деле он никакой не изобретатель, а просто удачливый искатель приключений, откопавший где-то древние чертежи и расчеты советских ученых. И то, что в вихри, которые образовались в момент активации тоннелей, затянуло именно технику и людей с имплантами, только подтверждало эту теорию. Тоннели ведь должны были перемещать грузы и людей, а не куски ландшафта.
Существовали только три нюанса, которые не объясняла убедительная в целом теория независимых умников.
Во-первых, где же все-таки и почему на разное время зависали попавшие в вихрь люди? Теоретики называли это место Узлом. Еще одной локацией, только в гиперпространстве, которая возникла в результате все того же взрыва установки мифического профессора Сливко.
В Узле люди сумели побывать лишь однажды, в момент взрыва, а после доступ туда был им закрыт. Кем или чем – неизвестно, но факт. Бытовало мнение, что машины до сих пор периодически забрасываются в Узел для модернизации, но людям, даже напичканным электронными имплантами, вход в Узел теперь заказан. Даже жженые сталкеры, те, кто вернулся из Узла после Катастрофы, не могли вновь попасть в это странное место. Побывавшие в Узле люди обрели довольно интересные способности, очень даже полезные в локациях новой, помноженной на пять зоны отчуждения, но и только. Никакой тесной связи, хотя бы душевной, с преобразившим их местом (или явлением?) у жженых не осталось.
Так что все вопросы относительно Узла оставались вопросами без единого ответа.
Во-вторых, ученые довольно невнятно объясняли то, что происходило с машинами и механизмами, попавшими вместе с людьми в вихрь, но вскоре вернувшимися из него. Почему и как обычные машины превращались в странные уродливые механизмы, обладающие не просто бортовыми компьютерами с хорошей программой, а зачатками самостоятельного мышления?
Ученые твердили, что все дело в нанороботах, сходных с теми, из которых состояли вживленные компьютерные имплантаты людей. Что якобы именно эти микроскопические машины, соединяясь в особые агломерации, могут формировать сверхмощные компьютеры, которые и становятся мозгами крупных машин. А кто пишет программы этим компьютерным мозгам, кто их совершенствует и чинит, наконец?!
«Узел, – отвечали ученые и разводили руками. – Ведь именно в него забросили вихри всю эту технику во время первого взрыва, и туда же они забрасывают железо поныне. Там же создаются и новые виды нанороботов, в том числе – наноботов-ассемблеров, способных производить другие виды нанороботов вне Узла, то есть в нашем мире».
С этой теорией Лера тоже была согласна, поскольку отлично знала, как это происходит. Своими глазами она видела лишь последствия первого исхода модернизированных разумных машин из Узла, ведь он случился гораздо раньше, чем из того же гиперпространственного инкубатора вернулась она сама. Но если судить по репортажам, которых до сих пор немало плавает в Сети, зрелище было впечатляющим.
Из пыльных недр огромного вихря выползали, выходили, выезжали и даже вылетали сотни тысяч уродливых металлических монстров, переделанных Узлом по непонятным человеку законам и принципам и предназначенных только для одного – для завоевания и удержания жизненного пространства. Проще говоря, для механической экспансии.
